– Точно. Заметьте – мёртвых душ. А я живых вожу. И царства Аида оказалось, нет и в помине. Вот поэтому коммунисты в Бога и не верят – знают всё про глубины земные.

– Долго ехать, Борис Маркович? – воспользовавшись словоохотливостью старика, спросил я.

– Около трёх часов, и не ехать, а спускаться.

– А Вы давно здесь?

– С тридцать четвёртого года, Алексей. Сначала в зоне наверху жили, ходили сюда вот эту шахту достраивали, а потом нас всех вниз согнали, и там строили. Двести шестьдесят семь раз за границу ездил, и в Китае побывал и в Англии немножко. А после старый стал, силёнки не те уже, вот и пристроился лифтёром. Предлагали опять в зону, мол, помрёшь хоть наверху, да я не согласился. Привык. Ведь можно сказать, это и моё детище тоже, собственными руками всё делали. – Борис Маркович закурил и притих.

«Совсем заговорился старик», – подумал я. Приплёл сюда заграницу. Даже я на свободе раз двадцать ездил за рубеж и то, в основном по соцлагерю, а он в заключении двести шестьдесят семь, да ещё в капстраны. Мне стало жалко его. Человек при старческом маразме часто выдаёт желаемое за действительное. Наступила пауза. Я, вдруг представил себя таким же глубоким стариком, с единственной надеждой помереть на зоне. Не завидная перспектива.

Лифт летел вниз; я понемногу освоился со скоростью. И чтобы как-то занять время, спросил у Сани разрешения подойти к окну. Он кивнул в знак согласия. Картина за стеклом отдалённо напоминала тоннель метро, только вертикальный. Прожектора появлялись реже. Та же пружина напротив, те же трубы по периметру, кабеля в направляющих коробах, тросы. Но чего-то не хватало. Наконец, я понял:

– Борис Маркович, а где бетонные стены?

Он ухмыльнулся и прокашлялся.

– А зачем они? На верху их сделали на метров триста, на всякий случай, чтобы артезианские воды не прорвались. А дальше по всей глубине керамика по полтора метра. Ты про метеорит слышал? Так вот: он летел с бешеной скоростью плюс, раскалённый до двадцати тысяч градусов, ну и обжог все по кругу. Чтобы закрепить стояки, каркас для «пружинки» и остальное, мы отбойными молотками разбивали отверстия.

– Сейчас грузовая навстречу пойдёт, смотри не испугайся, она почти вплотную двигается.

Я подтянулся на мысках и посмотрел вниз. Там быстро приближалась платформа, вернее она шла медленно, но по отношению к скорости нашего лифта казалось наоборот. Она была прямоугольной формы на шести уже знакомых тросах с торцов по короткой стороне. Две здоровые цистерны, трактор, три контейнера, несколько ящиков разного размера, большие деревянные катушки для кабеля и ещё многое, что не успело запомниться, помещалось на её площади. «Харон» оказался прав: метровый торец «грузовой» прошёл мимо окон где-то в сорока сантиметрах. Дух захватывает от таких масштабов!

– А сейчас жарковато будет, – снова предупредил старик.

И правда, лифт вошёл в какую-то дымку или туман, и постепенно стал нагреваться. Ощущение парилки в бане. Но вскоре все прошло. Температура восстановилась. Спустя минут десять мимо нас на противоположенной стороне проплыла большая табличка, прикреплённая к каркасу пружины: «8000 м». И только сейчас ко мне пришло полное осознание сказанного Саней относительно глубины: сорок восемь километров. Это невероятно! По устоявшейся в нашем понимании логике, мы должны уже сейчас зажариться, как трупы в крематории. Так нет – дышится нормально, даже не жарко, если не считать небольшого участка.

– Грандиозно! – повторил я определение бригадира и вновь посмотрел вниз.

Там была бездна.

Глава 10.

Наконец лифт начал сбавлять обороты. Мы медленно спустились в большое светлое пространство и вскоре остановились. Вышли все в левую от нас дверь. Подул лёгкий еле заметный ветерок.

– Чувствуешь, Лёха! Натуральный таёжный воздух. Добро пожаловать: станция «Ленсталь», названа в честь Ленина и Сталина. Осваивайся, – Саня похлопал меня по плечу.

Первое впечатление: я оказался на улице. Этот эффект создавался за счёт большого количества света и высокого, метров в двадцать, потолка. Напоминало территорию крупного завода. На самом деле это было герметично построенное помещение размером в четыре футбольных поля, окружённое стеной из красного кирпича и покрытое сверху сваренными швеллерами, на которых крепились бетонные плиты. Станцию разделяли на три части две широкие нарисованные трассы с т-образным перекрёстком, упиравшиеся своими концами в большие ворота, установленные в стенах. То есть дороги не выкладывали из гравия, песка и асфальта, а просто расчертили белой краской сплошные и пунктирные полосы на идеально ровном железном полу с мелкими пупырышками, который занимал всю видимую площадь.

Большая часть «Ленстали», где стояли мы, где находилась шахта и лифт, отходила промышленной зоне, здесь складировали и готовили к отправке наверх технику, оборудование и цистерны. За моей спиной, почти во всю длину стены протянулись цеха, откуда доносились звуки работающих станков. Чуть дальше справа виднелись небольшие строения, типа насосных станций, электросиловых и тому подобное.

Дополнительный эффект улицы создавали три двухэтажных жилых здания, отштукатуренные и с плоской крышей. Ведь, мало кто себе может представить высокие дома, построенные в помещении. В левой части жилой половины станции стояли два барака рядом друг с другом торцом к нам. Они имели свой общий двор со скамейками столиками и небольшой спортивной площадкой, где присутствовали бильярд и два теннисных стола. У боковой левой стены ближе к центральной дороге, расположился клуб, а справа от бараков баня. Особенно поражали взгляд в этой части, возведённые в специальных коробах и ухоженные, клумбы с натуральной травой и цветами. Я сначала подумал, что они искусственные. Станция, расположенная на такой глубине, и не просто адаптированная под людей, а построенная с удобством, и, я бы даже сказал со вкусом, не могла не удивлять.

В правой части жилой половины после перпендикулярной дороги шли вдоль стены медпункт и третий двухэтажный дом. Он стоял фасадом к центру, и в его дворе так же в коробах росли плодовые деревья. Ну чем не улица! Здесь же находилась и столовая, расположенная симметрично клубу, только у боковой стенки справа. Эта часть, мало загруженная строениями, служила как бы ещё и центральной площадью. Получался очень компактный симпатичный городок. Все коммуникационные трубы, кабеля шли под самой крышей и спускались строго по вертикали к строениям. Людей, кроме нас не было видно.

– Пойдём, – бригадир повёл меня к двум корпусам.

– А зачем всё железом залили? – спросил я, постукивая каблуком по полу, проверяя его на прочность.

– Это, Лёха, и есть «железный лёд», о котором я говорил. Он естественный, его никто не делал. И потолок такой же, но с отверстиями, как огромное сито. Правда, по составу отличается. Увидишь на выезде. Ты же знаешь, что земля круглая? Вот. То ли Бог, то ли сама природа, то ли инопланетяне сделали что-то вроде двухсотметровой пустой ниши в нашей планете, для чего, никто точно не знает. Мы в ней сейчас находимся и стоим на идеально ровном железном шаре, только меньшем, чем сама земля. Понимаешь, у каждого сооружения есть каркас, вот и у нашей планеты эта конструкция типа железного скелета.

– Почему же тогда лёд?

– О! Пол под нами уникальный. Чудо просто. Хотя здесь всё чудо.

Саня остановился, достал из сумки термос с чаем и открыл крышку.

– Вот смотри, – он вылил содержимое на пол, и … чай исчез. Он, как будто впитался в землю, лишь пятно осталось.

– Учёные делали отверстие, хотели толщину измерить, кстати, обрабатывается легко, как латунь примерно, весь день сверлили, утром пришли, а дырки нет. Затянулась, как вода при морозе. Поэтому и назвали «железным льдом». На досуге, делать нечего будет, молотком стукнешь посильнее и увидишь: прямо на глазах выровняется. А столбы под электро-кабели просто вставляют в просверленные лунки, и через пару часов их трактором не сдвинешь. Здесь кроме гравитации и давления, все не так, как на земле. Снизу из глубин через пол выделяется чистый азот, но он не совсем обычный: то ли лёгкий, то ли без плотности совсем. Учёные наши объясняли, но я так до конца и не понял. Азот проходит через отверстия в потолке на поверхность, и там уже соединяясь с кислородом, создаёт полноценный воздух. Кстати «железный лёд» и углекислый газ поглощает. Да! Зажжённую спичку поднеси поближе, и пламя немного наклоняется. Некоторые вообще думают, что он живой.