За три года супруг Зори стал шире в плечах и возмужал, но держался все так же независимо и гордо, как в ту ночь, когда бросился на Сильвену, чтобы та не добралась до Зори. Темная копна слегка вьющихся волос резко контрастировала со светлой кожей, почти не потемневшей от солнца. Происходившее на пляже Блуму явно нравилось. Интерес на лице не казался напускным, из чего Сильвер снова сделал вывод, что хранитель абсолютно здоров. Человек, которому осталось недолго, скорее, проявил бы вежливое участие, а то бы и совсем не пришел. Стоило удостовериться наверняка. Разговаривать с Блумом не хотелось. Кому приятно болтать с тем, кто фактически увел девушку у тебя из-под носа? Да и что сказать? Привет, как здоровье? Ты, часом, не умираешь? Бред какой-то.

И все же Хоа не перенесет, если Сильвер профукает такой шанс. Вспомнив о маленькой островитянке, лунный близнец закрутил головой, но не смог найти ее в толпе. Наверно, улизнула готовиться к своему ритуальному танцу. И хорошо, решил парень, ведь выяснить, все ли в порядке с Блумом, он собирался не тем способом, о котором просила Хоа. Вдохнув поглубже, он плавно двинулся в сторону Зори. Женщины всегда все знают о своих мужчинах, а еще плохо скрывают переживания, если для них есть повод. Эмоции и страхи написаны на их лицах. Что-что, а женские лица Сильвер научился читать вполне сносно.

– Познакомишь меня с дочерью?

Он постарался, чтобы это прозвучало приветливо. Зори вздрогнула и резко обернулась. За секунду в ее глазах промелькнули недоумение, испуг, гнев и, наконец, решимость. Она выпрямилась, крепко взяла Хоуп за руку и, пряча, оттеснила за себя.

– Что тебе нужно?

Голос Зори прозвенел, как стальной клинок. Кажется, их встреча не была для нее сюрпризом. Конечно, догадался Сильвер, ведь Хоа работала в ее доме. Они были примерно одного возраста и наверняка дружили. Вряд ли горничная расписывала подробности личной жизни, но, видно, что-то рассказать успела, в том числе о нем.

– Хоа просила разрешения тебя позвать, – будто отвечая на его мысли, сказала Зори, – но я не думала, что ты согласишься прийти на праздник в честь бога земли.

– Земляного бога, – на автомате поправил Сильвер, глядя в голубые глаза, напряженно следившие за каждым его движением, – Островитяне называют его земляным богом.

Зори вскинула брови, но тут же кивнула.

– Ну да, и все же.

Повисло молчание. Оба не знали, что сказать. Делить им теперь было нечего, дружба не заладилась, а враждовать пока было просто ни к чему. Внезапно голос подала юная Хоуп. С прямотой, свойственной недавно заговорившим детям, она громко спросила, по-детски проглатывая часть звуков:

– То ето?

Решив, что очаровать малышку будет проще, чем убедить Зори в отсутствии у него злых намерений, парень мягко опустился на одно колено.

– О, да уже ты неплохо лопочешь! – он улыбнулся так, что девочка застеснялась и юркнула за материнскую юбку. – Я Сильвер, дорогая, твой дальний-дальний…

Договорить он не успел. Зори дернула девочку еще глубже за себя и, повысив голос, встряла:

– Это друг Хоа, детка. Не наш.

Последнее слово она выделила демонстративной паузой, намекая на то, что разговор окончен. Сильвер поджал губы, но поднялся.

– Прости, что помешал. Вижу, у вас все хорошо.

Взглядом он указал на стоящего позади Блума. Тот погрузился в речь викария настолько, что ничего не замечал вокруг.

– Тебе-то что, – прошипела Зори, еле сдерживаясь в присутствии дочери.

– Не злись. Я пришел с миром. Как я понимаю, ты сама дала разрешение на мое присутствие здесь.

Рукой, сжимавшей второй кокос с коктейлем, он обвел пляж с людьми, чье внимание по-прежнему было приковано к вещавшему на постаменте.

– Да, – нехотя подтвердила Зори, – только я надеялась, у тебя осталась хоть капля достоинства, чтобы отказаться. Но ты, видно, совсем его растерял.

На мгновенье Сильвер задержал дыхание, будто получил пощечину. Что ж, он это заслужил. Три года назад он вел двойную игру, выполняя поручение Сильвены. И хотя в последний момент переметнулся на сторону Зори, оправдать этим похищение, ложь и пособничество в убийстве было невозможно. Выяснять отношения на глазах у жителей Моту, часть из которых уже с интересом прислушивалась к их разговору, он не желал. Сразу приступил к сути.

– Я хотел остаться дома, но Хоа настояла. Она думает, Блум болен.

Сказав, Сильвер внимательно наблюдал за реакцией Зори. Брови у той опять поползли вверх.

– С чего это? Откуда такие странные мысли?

– До тебя не доходили слухи? – вопросом на вопрос ответил тот. – Работники в твоем доме утверждают, что видят по ночам темноту, которая прорывается сквозь магию твоего мужа. Раньше такого не случалось. Болтают, что Блум болен.

Сильвер ожидал чего угодно. Недоверия, озадаченности, испуга, сомнений, в конце концов. Но Зори расправила плечи и твердо заявила:

– Вздор, с моим мужем все в порядке.

Уверенность в ее голосе удивляла.

– Откуда ты знаешь? – осторожно спросил Сильвер. – Такие вещи может утверждать только врач или…

– Или человек, который регулярно проверяет здоровье всех членов семьи, – она прижала Хоуп к себе и ласково погладила по голове. – Мы чтим древние традиции, Сильвер, но живем не в каменном веке. Неужели ты думаешь, что внезапная смерть Катрин ничему меня не научила? – она вперилась в него вопросительным взглядом. – Я не хочу, чтобы моей внучке, когда бы она ни родилась, пришлось проходить через весь этот кошмар с внезапной свадьбой, только потому что я или Блум ушли из жизни слишком рано. Если Эдмунд и Катрин верили в целебную силу Моту, то я верю в современную медицину и точно знаю, с Блумом все в порядке.

– Но темнота… – начал было Сильвер.

– Ищи причины в другом месте. Наша семья тут ни при чем, – упрямо отрезала Зори.

Теперь разговор был точно окончен. Сильвер понял это по яростному взгляду стоявшей напротив женщины и тому, как горделиво она вскинула подбородок.

– Я понял, – кивнул парень, – извини за беспокойство. Обещаю, больше этого никогда не повторится.

Зори посмотрела в него, будто хищник, заметивший добычу.

– Никогда?

Так вот что ее волновало. Будущее.

– Клянусь светлой памятью Катрин.

Он взглянул на притихшую Хоуп, внимательно наблюдавшую за их перепалкой, а потом снова на ее мать. Целую вечность Зори молчала. Наконец, ее плечи расслабились.

– Можешь остаться на празднике. Но держись подальше от меня и моей семьи.

Ощутив волну облегчения, теперь исходившую от хранительницы зари, Сильвер покорно кивнул и уже собрался уходить, как вдруг увидел, что сквозь толпу к ним бежит еще один ребенок. Мальчишка был светлокожим, одного роста с Хоуп, с такими же блондинистыми, будто выгоревшими на солнце кудряшками, и огромными вишнево-карими глазами.

– Мама! – радостно взвизгнул он, поравнявшись с ними и не заметив Сильвера.

Близнецы, осенило того! Заметив изумление в глазах гостя, Зори примирительно проговорила:

– Ник, поздоровайся. Это Сильвер. Сильвер, это Ник.

Мальчик уставился на Сильвера настороженно. Дети не умеют скрывать эмоции, поэтому брат Сильвены сразу понял: Нику он не понравился. Мальчик ничего не сказал, только взял Хоуп за руку и настойчиво потянул за собой. Вслед за детьми, не попрощавшись, ушла и Зори.

– Береги сестру, – прошептал Сильвер удаляющемуся Нику.

Одним махом лунный близнец допил коктейль в своем кокосе и почти бегом направился в сторону столов с выпивкой. Залпом осушив еще три коктейля, он, наконец, выдохнул.

Их двое! Детей Зори – двое, и они близнецы, как Сильвена и Сильвер. Эта мысль перестала биться в голове угодившей в силки птицей только после еще пары кокосов. В тот же миг по телу растеклось приятное тепло, а разум окутала пелена легкого, как пух, тумана. Взяв в руку новую порцию хмельного напитка, парень задрал голову к ночному небу и поднял кокос.

– Твое здоровье, – заплетающимся языком проговорил он, глядя на яркое око луны.