Беседуя с горожанами и обитателями окрестных кишлаков, Исаев заметил, что бухарцы на редкость нежные родители. Стоит только упомянуть при них о детской смертности, как самые суровые мужи смягчаются и уже готовы сделать шаг навстречу требованиям медицины. Отлично! Леонид Михайлович решил не терять времени.
В один прекрасный вечер в постпредстве РСФСР в Старой Бухаре оказывается полно гостей. В залитом электричеством приемном зале собрались почти все назиры, представители командования Бухарской армии, работники ЦК партии. Гости расселись, не очень ясно представляя, какую беседу им предстоит выслушать. Внимание публики притягивал занавес, отгораживающий дальний конец зала. Там шла какая-то возня, слышалось шушуканье, шлепанье босых ног. Наконец все смолкло. Перед занавесом возник доктор Исаев. Он приложил к губам футбольный свисток и… Вот как описывает писатель Зуев-Ордынец, что произошло в тот вечер:
«Раздался бравурный марш, исполняемый на пианино, занавес раздвинулся, и из-за него в одних трусиках вышло сорок мальчиков, разделенных на десятки по национальностям - узбеки, таджики, бухарские евреи, русские. Собравшиеся рассмеялись, но смех быстро смолк. Все поняли: доктор Исаев вовсе не намерен смешить гостей. Это был жуткий парад детей-маляриков: рахитичные тонкие ноги, изможденные лица, раздувшиеся от распухшей селезенки животики и страдальческие глаза. Пианино смолкло, и в свинцовой тишине перед сидящими в зале мужчинами продефилировал интернациональный парад маляриков» [1 Зуев-Ордынец М. Е. Очерк «Киздырма». Журнал «Вокруг света», № 18, 1930 г.].
Потом дети расселись по скамейкам, а Исаев, одарив «артистов» леденцами, произнес страстную речь о причинах и следствиях малярии. Его слушали буквально затаив дыхание. Показав жертвы болезни, он обратился к виновникам. Оказывается, главным распространителем малярии являются дехканин и строитель. Первый, по своей темноте и жадности, желая захватить побольше воды для полива, устраивает болото на своих полях. Второй роет ямы, чтобы добыть глину для производства кирпича, и тоже образует лужи, где в течение 15 - 20 дней комары выводят свое потомство. Естественно, что кровососы обрушивают удары своих полчищ первым делом против тех, кто обеспечил им удобное место выплода. И это воистину полчища! Достаточно одному комару обрести благополучие, и он оставляет после себя 1500 миллионов потомков, по тысяче штук на каждого жителя Бухарского оазиса!
Но что там ямы кирпичников! Оказывается, даже общая любимица - городская стена, которую бухарцы запросто зовут «кемпирек», - даже она, «старушка», причастна к размножению этих тварей. Доктор Исаев утверждает, что эта гордость Бухары - не что иное, как стена мертвых. Ров, который образовался при ее возведении, превратился ныне в болото и отнимает жизнь у тысяч и тысяч людей.
Речь Исаева, как рассказывают, произвела на присутствующих столь сильное впечатление, что комендант города, не выходя из постпредства, составил приказ, в котором строжайше предписывал жителям города убрать все валяющиеся на улицах и во дворах консервные банки, «ибо они если не сейчас, то в дождливое время могут стать местом вывода Анофелесов». Не знаю, насколько достоверна история с банками, но в одном из самаркандских архивов я действительно обнаружил приказ по гарнизону Бухары, помеченный 27 февраля 1923 года. Явно под влиянием исаевской пропаганды начальник гарнизона Бегунов приказывал командирам и военкомам «озаботиться очисткой арыков… не допускать застоя воды в них и образования около помещений скопления воды, дабы не иметь очагов заразы» 1 [1 Приказ по гарнизону гор. Бухары № 30, февраль 1923 г. Архив Института им. проф. Л. М. Исаева (подлинник),]. На полгода раньше такой приказ в Бухаре был бы попросту немыслим. Парад юных маляриков в постпредстве РСФСР достиг цели.
Бухарское правительство обсуждало разные аспекты исаев-ского предложения. В восточном городе, затевая любое общественное деяние, приходится принимать в расчет и законы религии и многовековые традиции. Очевидно, споры в Арке затягивались допоздна, ибо доктор Исаев получил в конце концов специальный пропуск, где по-русски и по-таджикски арабской вязью значилось, что он имеет право «беспрепятственного входа и выхода из крепости Арк во всякое время дня и ночи». В те смутные времена не так уж много иностранцев получало столь свободный допуск в правительственную резиденцию независимой Бухарской республики. Недавно еще мало кому ведомый медик сравнялся в этой привилегии с постпредом РСФСР и руководителями расквартированного в Бухаре XIII корпуса Красной Армии.
К весне исаевский план уже никто почти не оспаривал. В то, что летняя вспышка малярии повторит ужасы прошлого сезона, поверили и военные и гражданские власти. В приказе по Туркестанскому фронту, изданном в Ташкенте 22 марта 1923 года, о предстоящей эпидемии говорилось без обиняков: «Тяжелый пример необычайного развития малярии в войсках фронта в 1922 году обязывает каждого военнослужащего без различия воинского звания и служебного положения приложить все силы к тому, чтобы в текущем году оградить войсковые части от напрасных потерь, памятуя, что каждый красноармеец, оставшийся в строю, повышает боеспособность части» 2 [2 Там же.]. В приказе приводился список особенно неблагоприятных по малярии местностей. Бухара в этом перечне занимала не последнее место.
Так повелось издавна: эпидемии устремляются по стопам войн и революций. Наиболее прозорливым вождям приходилось принимать в расчет участие этой темной стихии в общественных судьбах. «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей» 1, - говорил в 1919 году Ленин. В марте 1923 года, в разгар самых жарких боев с басмачами, правительство БНСР2 приняло план широкой операции против комаров. Впервые за тысячелетнюю историю Бухары новые хозяева города и оазиса объявили заботу о здоровье народа делом государственной важности [1 В. И. Ленин. Речь на VII Всероссийском съезде Советов. 2 БНСР - Бухарская Народная Социалистическая Республика.].
Постановление было принято по инициативе ленинского выученика председателя Всебухарского ЦИКа Файзуллы Ходжаева. В деталях разработать план операции поручили Совету труда республики.
На заседание этой важнейшей государственной организации (она, очевидно, соответствовала Совету труда и обороны РСФСР) Леонид Исаев явился уже не в качестве гостя: по рекомендации все того же Ходжаева его назначили полноправным членом Совета. Не подумайте, что, сделав столь блистательную государственную карьеру, врач переменил костюм или поведение. На заседаниях Совета труда он оставался таким же страстным спорщиком, как и прежде, и охотно пользовался своим новым положением, чтобы прочитать членам Совета курс маля-риологии. Впрочем, он умел не только спорить. Апрель - май 1923 года были напряженным временам в подготовке к летней противокомариной атаке. Когда по старым бухарским газетам и архивным документам прослеживаешь события тех дней, поражаешься, насколько точно приезжий медик понял и оценил политическую ситуацию в республике. Исаев знал: финансы воюющей страны напряжены до крайности, но это не смущало его. У народовластия есть резервы, которые недоступны иным общественным формациям. «Здоровье народа - дело рук самого народа». Медик предложил придать борьбе с малярией общественный характер, оздоровить город руками самих граждан. Такие меры не всем пришлись по душе, но победил в конце концов Исаев: революционная эпоха, взывавшая к коллективизму масс, не могла не принять его идею. В первом же постановлении Совета труда говорится, что засыпать «вредные в санитарном отношении водоемы» следует «посредством субботников» 3 [3 Протокол № 41 заседания Совета труда Бухарской республики. Республиканский музей истории культуры и искусства Узбекской ССР. Фонды ИКП - 626/7].
Решение принято. Казалось бы, все в порядке. Но Леонид Михайлович не думает успокаиваться. До выплода комаров остаются считанные недели. За это время надо растолковать людям их общественную задачу. Исаев становится лектором. Он выступает перед медиками, администраторами, на политических митингах и просто перед базарной толпой. Ему не нужно ни трибуны, ни шпаргалки. Плакат с изображением комара Анофелеса и комариных личинок вешается на первый попавшийся гвоздь, а то и просто на сук ближайшего дерева, и на фоне этих немудреных декораций ученый разыгрывает целую мистерию. Вот человек, осажденный тучей жалящих его комаров, вот он же спустя две недели сотрясается в пароксизме лихорадки. Взирающим на это зрелище таджикам и узбекам вовсе не нужен переводчик, лектор говорит с ними на языке общепонятных образов и чувств. Зрители разойдутся по своим махалля (кварталам), и завтра каждый расскажет соседу, что проклятая киздырма, оказывается, имеет отношение к комарам и болотам. А это как раз то, что необходимо Исаеву. В качестве реквизита для лекций-спектаклей Леонид Михайлович припасает лопату или кетмень. Маршируя с лопатой на плече в сторону ближайшего болота, докладчик доводит свою идею до высшей степени ясности. «Засыпь болото, и будет тебе благо».
