— Чего хмурый? — Спросил Роба сослуживец — Денис. — Вояка, тебе ли печалиться?

— А разве есть хоть один повод для радости? Не замечаю, хоть ты тресни. — Ответил Роб без особого энтузиазма.

— Фигня война, главное — маневры. — Отшутился Денис в привычной ему манере. — Прорвемся! Не в первый раз!

Парень, впрочем, волновался не меньше. Жена, трое детей, родители. Однако, в отличие от Роба, Денис всегда сохранял оптимизм, шутил и подбадривал однополчан, как говорят про таких — душа компании.

— В одно место такие маневры, опять этот Тибет. — Роб специально назвал не тот регион, поскольку говорить правду было запрещено кому-либо, кроме него самого, кардиналов и императора с господином Верговским.

— Ты смотри с другой стороны, к нам переводят двух женщин из третьей роты, может одна из них станет женой? Живешь как монах-затворник, а жизнь проходит. Кто знает судьбу. — Денис хихикнул и положил сослуживцу руку на плечо, трижды похлопав по нему. — А на задании — лучшее время, вы всегда вместе, прояви себя, или, старина, у тебя уже «мужичек» не встает?

Заядлый семьянин и многодетный отец Денис был в своем репертуаре, впрочем, как и всегда. Вечно веселый, и вместе с тем, сосредоточенный на работе мужчина, никогда оставался без позитива. Вспомнить хотя бы войну в Либерии. Под градом пуль он шутил, смеялся и подавал другим пример. — «Хорошо, когда в команде есть такой человек». — Невольно подумал Роб. — «Главное — не лез бы на рожон».

Но, в отношении семьи, мнения сослуживцев рознились. Роб не мог забыть убитую невесту, а после того, как Кайлер открыл ему глаза — попросту разочаровался в женщинах и в самой любви. Для него правда стала сильным ударом. Его семья, спасенная из подземелья, тем не менее, продолжала оставаться смыслом жизни. В них ему виделась частичка самого себя, своего туманного далекого прошлого.

Возможно, прошло еще слишком мало времени, и Роб еще не успел свыкнуться с мыслью, что Эмилия лгала ему. Это было непростое испытание, и, плюс ко всему, Роб пытался понять, почему именно сейчас Кайлер открыл все карты. Кардинал явно не походил на человека, который будет что-то делать, если этот поступок не выгоден ему самому. И это волновало Роба в первую очередь. — «Он что-то задумал, все не просто так». — Не раз приходило в голову по дороге в северную столицу.

— Расслабься, приедем в Питер, наверняка после инструктажа нам дадут увольнение, как заведено. Буду отпаивать тебя пивом, алкотерапия еще никому не вредила. — Рассмеялся Денис, который любил пиво не меньше Роба и при первой же возможности прикладывался к стакану.

Справедливости ради, стоит отметить, что такие возможности выпадали не часто и Денис вовсе не слыл заправским пьяницей.

— Только о пиве и думаешь? — Пошутил Роб.

— А ты в трезвенники записался, как я посмотрю? — Денис прищурился и скептично посмотрел на Роба. — Или стаканчик на ночь уже не считается?

— Нет, само собой. Куда мне. Поздно менять привычки, когда тебе далеко за полтинник.

— А вы тут опять кутеж обсуждаете? — Между спиной сидений показалась голова Андрея. — Собираетесь напиться в стельку на увольнении, и без меня? — Парень покачал головой. — Так не пойдет.

— Попробуй напейся без тебя. Как только разговор заходит о спиртном, ты тут, как тут. — Едва не рассмеялся Роб.

— А то, я-то гуляка-холостяк.

— Ты как всегда, Андрюха. — Добавил Алексей с переднего сиденья. — Человек-пиво, чес-слово…

— Ты еще не знаешь моего брата! Саша — два глотка! Вот кто истинный гуру в уничтожении хмельного.

Андрея перевели в роту около года назад вместе со старшим прапорщиком Алексеем, который раньше охранял особо важные военные объекты на Черном море.

Андрей был человеком легким на подъем, и зачастую проводил свободное от работы время в пабах и барах, стараясь не думать о будущем. Для него вся жизнь казалась игрой. Слегка ветреный, для своих сорока с небольшим.

Алексей же, перешагнув за полтинник, стал куда более сдержан в поступках и пусть в роте все еще и ходили анекдоты про его былые похождения, но уже два года тот не притрагивался к рюмке и вообще сторонился любых мероприятий с участием горячительных напитков.

— Роб, ты бы не водился с этими пьяницами. Возраст уже не тот. Сколько тебе говорить? — Пожурил Алексей, разумеется, в шутку.

— Это кто тут пьяница? — Едва ли не в один голос отозвались Денис и Андрей.

— Уж точно не я, мои юные друзья. — Ответил Алексей коронной поговоркой, хотя Роб был куда старше его. — Я отпил свое, больше не хочу. Хватит, натворил делов на синюю голову…

— Знаем мы. — Андрей едва смог произнести слова, сдавливая смех. — Не пьешь, потому что дебоширишь, вот и завязал до пенсии.

— Просто надоело. — Произнес Алексей, откидываясь обратно в кресло.

Несколько лет назад произошла пьяная драка Алексея с комендантом общежития во время одного из увольнительных. Оба изрядно набрались и учинили погром с переломом носа (никто и сам не помнил, с чего все началось). Начальство влепило строгий выговор и только высокие боевые навыки прапорщика позволили ему сохранить службу и не потерять звание. Коменданта же разжаловали и перевели в другую часть.

Наверняка, после этого, начальство и взяло с Алексея слово больше не притрагиваться к стакану, чтобы не вылететь со службы, как пробка из бутылки и не работать до ста лет на гражданке, до положенной пенсии. При увольнении по статье на военной службе можно было бы ставить жирный крест. Империя не давала второго шанса (за редким исключением, вроде того, что и получили Леша с комендантом).

— Да, тебе лучше не пить. Трезвый — человек, как человек, а как капля в рот попала, так сразу лезешь куда ни попадя, как бык на красную тряпку. — Отшутился Денис. — Мало приключений нажил?

— Есть за мной такой грешок. — Алексей отпираться не стал и согласился со словами Дениса, поправив съехавшую на бок фуражку.

В скором времени автобус прибыл на базу в Колпино. До северной столицы оставалось рукой подать.

Секретная военная база расположилась неподалеку от научного городка Колпино, въезд в который разрешался только по специальным пропускам, выдаваемым напрямую министерством обороны. Для непосвященных, это была одна из многих воинских частей, и только военные знали — простым военным хода нет. Для остальных — это была лаборатория при госпитале, в которой, якобы, исследовались вирусы.

Охранялась база соответственным образом. Два ряда внушительных стен, оснащенных камерами, тепловизорами, а еще множеством защитных датчиков, способных обнаружить человека, животное или робот и подать сигнал начальнику охраны. По периметру расположились автоматчики в бронированных башнях на сверхстойких металлических опорах. Каждый имел при себе «глаз», как сами военные в шутку называли МОП-4 — мультифункциональный оптический прибор, совместивший в себе тепловизор, прибор ночного видения и бинокль. Сами солдаты выглядели устрашающе (для гражданского, разумеется), в увесистой амуниции и все, как на подбор были высокими и широкоплечими.

— Вот мы и прибыли. — Заметил Андрей. — Выгружаемся!

— Спасибо, капитан очевидность. — Ответил Денис, едва не позабыв про рамки приличия, и не сплюнув прямиком на пол машины.

Автобус остановился в зоне парковки и это означало — впереди досмотр. Весь транспорт, сумки, ящики, одним словом — все вещи с ног до головы подлежали тщательной проверке на предмет жучков и скрытых камер, как и сами солдаты.

«Секретность не должна была нарушаться, мало ли кто окажется шпионом». — Без устали повторял командир. После инцидента с Васнецовым правила стали намного суровее. Когда господин Верговский вступил в министерство, вместо ушедшего в отставку Сергея Петрова (как раз из-за пресловутого скандала, спровоцированного Васнецовым), первым делом он пересмотрел устав и еще туже закрутил гайки и без того жесткой военной системы.

— Хоть бы побыстрее пройти КПП. — Вздохнул Денис. — Жрать хочу, хоть быка съем.