–Вы ведь не пойдете? – прищурилась Анна, мотнув подбородком в сторону прикованного арестанта.

–Я бы пошел… как вас зовут?

–Анна.

–Анна, я бы пошел без вопросов, но у меня, как вы верно заметили, пассажир. А оставлять его с остальными без надзора, уж извините…

Рязанов развел руками и криво улыбнулся. Его улыбка была похожа на оскал. Анна вздрогнула. Алена, сидящая с Максимом на одной скамье, вдруг начала заваливаться на бок и закатывать глаза. Анна вскочила с места и бросилась к ней.

–Алена, что с вами?

–Голова, – простонала проводница. —И тошнит. Все вращается. Мухи какие-то черные летают…

–Анна, у нее в купе должна быть вода, – скомандовал Рязанов. —Мужик, давай, аккуратненько, положим ее, вот сюда, на полочку… Лех, принеси подушку.

Вокруг теряющей сознание Алены началась суета. Максим помог Рязанову уложить Алену на полку. Та начала трястись и задыхаться. Анна в панике бросилась к купе проводников, и тогда все началось.

*****

Анатолий Евгеньевич Крупинин страдал от геморроя и стеснялся признаться в этом даже близким, хотя жена, да и дети, конечно знали. Жена мягко, но настойчиво предлагала сделать операцию, убеждая, что сейчас это делают лазером, операция длится несколько минут, и после никаких проблем не возникает. Но Крупинину, при мысли, что кто-то будет разглядывать его зад в лазерный прицел, становилось плохо, и потому он, по старинке, продолжал пользоваться мазями и свечами, дающих временное облегчение. Крупинин заменил сантехнику не только в доме, но даже на работе, с облегчением пользуясь биде и заставляя покупать лишь мягкую, четырехслойную бумагу. Но, так или иначе его пальцы периодически нащупывали выпирающую из ануса шишку, и тогда он удваивал усилия по избавлению от проблемы. Сейчас, когда в его распоряжении оказалась самая дешевая и грубая бумага, Крупинин подумал о самой чувствительной части своего организма. Необходимость подтереть зад беспокоила его гораздо больше, чем ноющая челюсть и нос, в котором что-то хрустело. Задрав рубашку до груди, он придержал ее одной рукой, а второй, с комком смятой бумаги, потянулся к заду. Дерьмо выскользнуло из унитаза на рельсы, вниз с журчанием потекла вода, и в этот момент что-то холодное, влажное и липкое прикоснулось к ноге Крупинина, а затем поднялось выше. Испугавшись, Крупинин резко обернулся, его ноги поскользнулись на мокром полу, и он упал на унитаз. За мгновение у него пронеслась мысль, что он умудрился обделаться, и сейчас ком дерьма течет по его ногам, но в этот миг снизу последовал удар ужасающей силы, сорвавший его с унитаза и впечатавший в зеркало, что ответило сухим хрустом, и раковину, ответившую звонким «боннннг!». Что-то скользкое и колючее со свистом рассекающей воздух плети заметалось по узкой кабинке туалета и вцепилось в открытую кожу спины, живота, в рубашку и брюки, пронзая их насквозь. Сила неведомого существа вырвала из пола унитаз, который как камень из пращи, пролетел через туалет и, ударившись в противоположный угол, рухнул на спину Крупинина. Тот как подкошенный упал на пол, закричав от боли в позвоночнике. Длинный осколок разбитого зеркала валялся прямо перед его лицом. Взглянув в отражение, Крупинин завизжал изо всех сил. Позади, прямо из пола вздымалось кверху нечто вроде багрового дерева-переростка, скрещенного с осьминогом, безглазое, безротое, состоящее из вспучивающихся пузырей. Щупальца-ветки, с хлюпаньем молотили по воздуху, присасываясь к стенкам, а на их концах, как уродливые цветы, раскрывались хищные пасти с острыми жалами. Услышав вопль Крупинина, тварь потянулась к нему, с молниеносной скоростью впиваясь острыми иглами в его тело. Самое меткое щупальце воткнулось ему в левое плечо, пронзив руку насквозь и забрызгав все хлынувшей кровью. Крупинин заорал, схватил осколок зеркала и, взмахнув, отрубил щупальце. Оно, умерев и усохнув, выскользнуло из раны и упало на пол с противным хлюпаньем. Тварь издала противный писк и отпрянула, на мгновение, в испуге втянувшись в дыру, но затем, издав трубный гул, бросилась в новую атаку.

Крупинин успел воспользоваться секундным замешательством чудовища и рванул дверь, позабыв, что войдя, заперся изнутри. Дернув за рукоятку несколько раз, Крупинин догадался, что дело в замке.

Тварь бросилась в новую атаку. Щупальце с голодной пастью пригвоздило его ладонь к задвижке и пронзило ладонь в шести местах, моментально обездвижив пальцы. Еще несколько, шесть или семь, впились в спину чиновника, три вгрызлись в ноги, а одно с удивительным проворством скользнуло между ног и проникло в анус. Крапивин издал истошный вопль, когда внутри его тела тварь ощетинилась и начала разрывать внутренности.

–А-а-а-а! Сука! – заорал Крупинин. —Отпусти! Слезь с меня! Слезь с меня! Пусти-и-и-и!

Чудовище дернуло его назад, и Крупинин упал на спину, надеясь, что ему удастся раздавить впившиеся в него щупальца, но вместо этого угодил головой прямо в эту студенистую колыхающуюся массу. Сразу два когтистых щупальца впились ему в щеку и висок, и он в ужасе выдернул голову, пытаясь выбраться. Снаружи кто-то колотил в дверь, но Крупинин этого не слышал. Монстр, что втискивался в туалет, становился все крупнее, и с силой волок вырывающегося человека к себе. В туловище что-то чавкало и бурлило, а затем в нем начала открываться пасть, гигантская, как дупло баобаба. Внутри вращались, перемалывая воздух сотни круглых и острых клыков, кружась в безумном хороводе. Конечности чудовища услужливо волокли жертву внутрь. Вода из сломанного бачка унитаза заливала все вокруг. Ноги Крупинина скользили по мокрому полу. Чем больше он дергался, тем больше щупалец впивалось в тело и волокло его внутрь этой чудовищной росянки.

–Помогите! – заорал Крупинин, расслышав крики и стук за стеной. – Помогите! Помоги…

Щупальца втащили Крупинина головой вперед прямо в пасть монстра. Его вращающиеся зубья мгновенно сомкнулись, откусив ему голову и со свистом всосав вырвавшуюся из шейных артерий кровь. Тело чиновника дернулось в последней конвульсии. С хлюпающим звуком монстр втянул в себя обезглавленное тело до пояса, перекусил пополам, всосал кровь и еще пару раз шевельнувшиеся ноги, а затем, с удовлетворенным бульканьем, ужасное создание стало уползать вниз, в дыру, и в считанные мгновения до того, как в замке повернулся ключ, уползло прочь, оставив склизкий улиточный след, почти незаметный на залитом кровью и водой полу.

*****

Парень, выпрыгнувший из вагона одним из последних, сгорбился и лелеял свою руку, из которой темной рекой текла кровь. На вид парню было не больше двадцати, хотя, в том полумраке, что окружал их, сказать что-то наверняка было трудно. Иногда парень всхлипывал, отрывая ладонь от раны, и шипел, прижимая ее обратно к ране. Маргарита, что безучастно наблюдала за ним последние пару минут, встала, привычно отряхнула джинсовые шорты, и подошла.

–Надо бы перевязать, – сказала она. Парень поднял глаза.

–А?

–Порез надо перевязать, а то ты кровью истечешь, – невозмутимо произнесла Маргарита.

–Нечем, – буркнул парень, но глаз не отвел, и в них, как ей показалось, блеснула слеза и надежда. Это было даже странно, что он сидит, весь в крови, и никто не пытается ему помочь. Хотя, конечно, у всех был шок, но все-таки…

С другой стороны, ей тоже было наплевать, хотя даже чего-то отдаленно напоминающего шок она не испытывала. Когда вагон тряхнуло, завертело и начало бросать туда-сюда, Маргарита умудрилась так вцепиться в свою полку, что почти не пострадала, а когда круговерть превратила свою бешеную скачку, первой спасительной мыслью было выбраться вон, на улицу. Вдохнув холодный сырой воздух, Маргарита вернул возможность соображать, и вспомнила почти все, включая попутчицу с ее таинственным грузом, до которого она так и не успела добраться.

Бабка сидела рядом с этим тощим парнем с разрезанной рукой. Удобный момент приблизиться и, если удастся, прибрать ее поклажу к рукам, до приезда спасателей. В то, что их будут спасать, Маргарита нисколько не сомневалась.