Тело застонало и подняло мутные, красные глаза, взглянув на меня. Я разлил пенное по большим кружкам. Тело мгновенно опрокинуло свою ёмкость в пасть, крякнуло и закурило. Глаза Чуда начали проясняться, и он поведал мне свою историю. Родители его покинули этот мир рано, когда ему только- только стукнуло двадцать лет, оставив ему обставленную, двухкомнатную квартиру в центре города. И как следствие, к нему в гости стали заходить друзья-собутыльники. Ежедневные пьянки были по душе сироте. В двадцать пять лет он женился и через год в их семье родилась девочка, но свой образ жизни он не изменил, и, как результат, супруга оставила его, переехав к матери и подав документы на алименты. Он запил ещё больше, меняя место работы из-за своего порока с завидным постоянством. Со Стасом он познакомился, когда два месяца работал санитаром в психушке. Четыре года тому назад по настоянию судебных приставов он продал квартиру, расплатился по алиментам, купив комнату на окраине Великого. И вот теперь, для того чтобы погасить долги он продал комнату и жил на даче у друга. И тут прояснившиеся было глаза опять помутнели и тело, прервав рассказ, нетвёрдой походкой направилось в комнату отца и грохнулось на кровать. Я удивился наглости незваного гостя, прошёл за ним в обитель предка и попытался его разбудить, но в ответ услышал лишь громкий храп. Пришлось менять свои планы на ближайшие дни, и я позвонил напарнику по работе и попросил его поменяться со мной сменами. Он вник в моё положение, и я получил шанс выйти на службу послезавтра.

Я посмотрел на настенные часы и удивился: стрелки показывали половину двенадцатого ночи, а завтра должен был приехать с дачи отец. Не зная, как выпроводить Чудо, я в расстроенных чувствах прошёл к себе, рухнул на диван и заснул.

Я открыл глаза, в прихожей раздавался шум. До меня дошло – это приехал отец. За окном разливался белый свет наступившего, морозного утра. Послышались шаги стареющего тела, в комнату зашёл предок.

– Это кто там в моей комнате спит? – спросил он сиплым голосом.

– Понимаешь, батя, это друг отдыхает у меня после праздника, – пришлось признаться мне.

Дверь комнаты закрылась, и батя потопал на кухню. Я встал, меня тошнило и ватное тело с сильно бьющимся сердцем удалилось испить кофе. До меня дошло, что это интоксикация, то есть отравление после новогодних возлияний. Легко позавтракав, я начал думать о том, как выставить бродягу, и в этот момент, громко зевнув, в комнату вошло Чудо, уселось за стол и произнесло:

– Надо выпить водки, я пью уже четыре года каждый день, мне плохо.

От наглости мужика мои глаза полезли на лоб, и я произнёс:

– У меня, дорогой, закончились деньги, – твёрдо ответил я.

– Ладно подождём, – бросило слова в пространство Чудо и включило телевизор.

Опешив, я прошёл на кухню и начал варить кофе. Вдруг из моей комнаты раздался грохот и шум падающего тела. Я вбежал в свою комнату и увидел, что в конвульсиях бьётся тело, а изо рта бездомного идёт пена. В помещение вбежал отец, и мы вызвали скорую помощь. Машина лекарей подъехала быстро, и врач произнёс, делая укол:

– Приступ эпилепсии.

Чудо захрипело и затихло.

– Всё пускай больной полежит десять минут, и затем дайте ему попить воды, – произнёс эскулап прощаясь.

Чудо приподнялось и захрипело:

– Хочу водки.

– На возьми деньги и сбегай за бутылочкой, – хитро ответил отец.

Чудо быстро вскочило, оделось и, взяв купюры, выскочило на улицу.

– Да, интересные у тебя друзья сын. Отключи домофон, – отчитал меня предок и вышел из комнаты.

Выпив сердечные капли, я лёг на диван и стал дожидаться вечера, чтобы собраться на службу. Находясь в полудрёме, ощущая головные боли и покрывшись испариной, мой организм к вечеру отошёл, и я, выпив сильнодействующее снотворное отошёл ко сну.

Раннее утро прохладного, зимнего дня радовало белым цветом непорочности падающих с небес снежинок. Я стоял на остановке возле храма Никиты Мученика в ожидании первого автобуса, который должен доставить бренное тело к месту службы. Ровно в назначенное время, минута в минуту, железный, большой конь впустил ранних пассажиров в своё нутро. И вот, я шагаю по заснеженной тропке через поле к служебному вагончику. Распахнув входную дверь, я впустил в теплоту помещения зимний, холодный воздух и увидел своего напарника Андрюху Петрова. Он сидел за столом, пуская дым колечками в направлении жужжавшего как пчела телевизора.

– Привет, службе охраны! – приветствовал я бывшего афганца, снайпера по велению совести.

– Привет, службе доставки настроения! – ответил друг.

Я присел на свободный, стоящий возле стола, стул и закурил. Андрей пересказывал последние, служебные новости, но я не слушал его, я думал о любимой женщине. Понимая то, что я провинился перед желанной, я стал в уме перебирать варианты примирения. Погасив сигарету, я увидел на столе полупустую бутылку креплёного вина и налитые наполовину, гранёные стаканы. Я вернулся в действительность и услышал голос гвардии рядового:

– Давай за новорожденного! – произнёс друг, поднимая стакан.

Меня затошнило. Я, собрав остатки силы воли, объяснил товарищу, что выпью чуть позже и, проводив его до двери, попрощался с ним. Наполовину налитый стакан так и простоит нетронутым до конца смены. Я лёг на пружинную, застеленную кровать и, устремив взгляд в голубой глаз телевизора, начал размышлять о создавшейся ситуации. Для меня с детства было несложно делать несколько дел одновременно. И я принял решение бросить пить навсегда и вслух произнёс:

– Всё хватит, я уже выпил свою цистерну с маленькой бочкой спирта.

И довольный собой под звук российской эстрады, нёсшейся из телеприемника, отключился.

Разбудил меня трезвон служебного телефона. Я протёр глаза, прошёл к столу и взял мобильную трубку.

– Как проходит служба на вверенном вам посту? – прозвучал с того конца города голос Зотова Арсения Владимировича, начальника охраны порта.

– У нас на службе всё идёт как положено по уставу, – ответил я, пытаясь говорить бодрым голосом.

– Докладывайте мне ежедневно, – произнёс бывший начальник линейного отдела полиции, майор в отставке.

– Будет сделано! – отчеканил я, и трубка замолчала.

Я сел за стол, поставил перед собой пятилитровую канистру с водой и закурил. Зимний вечер опускался на пригород. Решив позвонить желанной в знак примирения, я набрал до боли знакомый номер и после третьего, длинного гудка телефон ожил неповторимым голосом любимой:

– Да, я слушаю.

– Здравствуй, милая! Прости меня за несостоявшуюся встречу. Приходи ко мне на день рождение в Рождество, мы будем у меня дома только вдвоём, я приготовлю ужин и подарю тебе ожидаемый сюрприз, – нежно вымолвил я.

– Я подумаю, до встречи, – произнесло Солнышко и телефон отключился.

Душа возликовала. Я прощён! И отставив в сторону стакан с вином я принялся кружка за кружкой поглощать некипячёную воду из ёмкости.

Телевизор мерно жужжал всю ночь, и я под его говор дремал, находясь в облаке коротких снов. Дверь в бытовку распахнулась, впуская в помещение холодный туман улицы, и в клубах пара появился Андрюха Пустов со словами:

– Привет охране!

Я ответил на приветствие, и мы с корешем сели за стол, закурили и принялись не торопясь обсуждать проблемы. Пустов дослужился во время срочной службы на Балтийском море до старшины первой статьи. И мы оба были фанатами морской романтики. Физически очень крепкий мужчина, владея различными видами единоборств, он был заводилой в нашей компании. Мы обменялись репликами насчёт прошедшего праздника, после чего, выйдя в морозное утро, я неспешно отправился к домашнему очагу. Время перемалывало январские денёчки с бешеной скоростью, и шестого числа с утра Оксана утром дозвонилась до меня, и мы решили перенести празднование сорок шестого Дня рождения на вечер сегодняшнего дня. И вот, ровно в шесть часов, наступивших сумерек, раздался трезвон домофона, и в дверном проёме возникло драгоценное тело с непокрытой головой.