Прикрыв дрожащие веки и сжав кулаки, девушка молча кивнула и быстро залезла в грузовик. Машина тронулась по следам собственных колёс.

Обратная дорога проходила в тишине. Лейтенант задумчиво курил, сидя на бортике кузова, очухавшийся после нокаута сержант прилёг подремать и во всю похрапывал у самой кабины, а рядовые, дабы убить время, с безразличными лицами молча играли в карты.

– Как тебя на самом деле зовут? – оглядевшись, почти шёпотом спросил Николай, наклонившись к девушке на середине пути.

– Вера, – холодно ответила особа, глядя перед собой.

– Что ж, теперь ты – Таня.

– Ладно, – коротко хмыкнула ты. – Таня, так Таня.

– Почему ты вообще осталась в городе? – врач попытался сменить тон на более дружеский и подбадривающий. – В первые дни ведь проводилась эвакуация.

– Моя бабушка. Она… – через силу выдавила Таня. – Eё нельзя было перевозить, я осталась с ней. До конца.

– Извини за это, – Врач кивнул на женскую руку: запястье украшал уже проступивший багровый синяк.

– Ерунда.

– Тебе придётся научиться ставить уколы, мерять давление, чтобы нас не раскрыли. Хотя бы делать простейшие медицинские…

– Я бы подремала, если не возражаешь, – перебила девушка и, прикрыв глаза, повернулась спиной. Николай понимающе кивнул и смолк.

Внезапно по тенту кузова застучали капли: сначала редкие, но вскоре превратившиеся в полноценную симфонию ливня. Мужчина прикрыл глаза и откинулся, вслушиваясь в шум погоды и колёс. Несколько минут всё было мирно, пока из одной солдатской сумки не донёсся тревожный протяжный писк. Сидящий рядом рядовой, нахмурившись, залез в поклажу и вытащил из поклажи дозиметр: счётчик во всю бил тревогу.

– Твою мать! – закричал боец, вглядываясь в показания и повернулся к нервно вцепившемуся в руль шофёру. – Гони быстрее!

Водитель вжал газ в пол – тяжёлая машина галопом устремилась по ухабистой дороге. Все пассажиры вцепились в каркасные дуги тента, металлические лавки и товарищеские плечи, пытаясь удержаться и не переломать себе кости. От тряски даже проснулся сержант, на очередной кочке стукнувшись припухшей челюстью о скамью. Но через пять минут гоночной езды двигатель начал издавать болезненные выстрелы и затихать. И, напоследок выдав партию из жужжания и треска, грузовик окончательно заглох, останавливаясь под дождём посреди леса.

– Даже не думай! – крикнул Николай собиравшемуся открыть дверь водителю. – Не смей выходить!

– Да я быстро погляжу, – махнул рукой боец, уже дёргая за ручку.

– Если выйдешь под этот дождь – то послезавтра будешь мечтать о смерти!

Шофёр всё же замер в неуверенности и, вновь заблокировав дверь, повернулся к врачу. На Николая уставилось семь пар глаз: – И что нам делать?

– Ждать пока не закончится.

Рядовой за рулём нахмурился и на авось повернул ключ зажигания. Двигатель сердито раскашлялся, но упорно отказывался заводиться.

– Прекрати! – вскочил на ноги и завопил сержант, пытаясь перекинуться через железный бортик в кабину и остановить сослуживца. – Стартёр убьёшь, придурок, и мы тут вообще навсегда останемся!

– Петя! – в подчинённого вперился взгляд лейтенанта. – Ты разбираешься?!

– У меня специальность механика в билете. Как сам думаешь?! – скривился сержант при взгляде на командира и недовольно прощупал травмированную челюсть.

– Сможешь отремонтировать?

– Серьёзно?! Я сидел прямо перед тобой всё время! Я даже не знаю, что повреждено! – возмущённо вскинул руки солдат. – Но инструменты и ремнабор у нас есть, так что, в большинстве случаев, думаю, залатать получится! Хотя бы чтобы добрать до базы. – приободрившись от собственных же слов, сержант оглядел всех присутствующих. – И если починю – ни слова полковнику о том, что случилось, уяснили?!

– Само собой, – согласно закивали все до единого, нервно вжимаясь в скамейки подальше от стучащих по крыше капель.

– Ладно, тогда что нам делать пока льёт?

– Не дать воде попасть на вас! – громко привлёк внимание Николай. – Радиоактивные жидкости – самое опасное. От них плохо защищает одежда, они впитываются в кожу, и вы можете вдохнуть их испарения, так что всем надо держаться подальше от улицы!

– Разве эта палатка нас не защитит?! – Таня испуганно указала на натянутый на каркасе над головами тент.

– Частично, но не полностью.

– Док, что нам грозит? – прямо спросил нахмурившийся офицер. – Всё плохо, да?

– Зависит от того сколько будет идти дождь, – сдержанно поджал губу врач, уставившись на мокрую от ливня дорогу снаружи.

– И если это не пятиминутный грибной, то…

– Острая лучевая, а там как повезёт, – холодно отрезал Николай. – Но сейчас нужно думать не о последствиях, а как минимизировать возможный урон.

Все присутствующие стихли и побелели. Кто-то схватился за голову и задрожал, другие – забились вплотную к металлической кабине. Таня тихо всхлипывала, уткнувшись в поджатые колени, а назойливый писк дозиметра растворился где-то на фоне и вовсе перестал раздражать.

– Как думаете, в лагере тоже? – подал голос один из бойцов. – У меня мама там.

– До туда двести километров, может пронесло, – Николай ободряюще потряс бойца за плечо и, болезненно зажмурившись, протёр ноющие веки: даже адреналин был не в силах вечно поддерживать вымученный бессонницей организм.

Севший напротив лейтенант усмехнулся: – У тебя старые глаза для такого молодого человека.

– Повидай с моё – вообще ослепнешь, – буркнул врач, убрав подмерзающие руки в карманы пальто. Офицер же прищурился и с минуту всматривался застывшим взглядом куда-то сквозь доктора, после чего наклонился и вытащил из-под лавки небольшую коробку.

– Забирай, – лейтенант кивнул на картонную тару, весом в пару кило. – Скажешь Калинину, что сам нашёл.

Недоумённо вскинув бровь, Николай водрузил упаковку на колени и заглянул внутрь: в плотно утрамбованных поролоновых формах лежало пять рядов герметичных пузырьков с амоксиклавом.

– Откуда?! – не веря глазам, воскликнул врач на весь кузов, проводя пальцами по стеклянным ёмкостям.

– Из того же резерва, что и топливо, – лейтенант подпалил очередную сигарету и протянул почти пустую пачку Николаю. – Будешь?

Врач помотал головой: – Вы заранее знали, что они там?

Офицер коротко кивнул: – Полковник приказал не отдавать тебе.

– И почему ты передумал?

– Взгляни, – военный повернул голову к лесу: пока ещё зелёные листья дрожали под ударами ядовитых капель. – Скоро здесь останется лишь гниющая пустошь. Ни растений, ни зверей. Возможно, одни тараканы будут бегать. Говорят, им радиация ни по чём.

– Это миф, – опечалено усмехнулся Николай. – При итоговой дозе здесь не выживут даже ксеноморфы.

– Пытаюсь хоть сейчас поступить правильно, – лейтенант выпустил облако дыма, запоздало отвечая на вопрос.

Врач уважительно протянул офицеру руку и кивнул на занявшихся своими делами солдат: – Кто-то из них тебя сдаст.

– Пускай, – военный принял рукопожатие. – Этого хватит, чтобы спасти твоих пациентов?

– Да, с запасом.

– Тогда я не пожалею.

– Дашь? – Николай слабо улыбнулся и кивнул на половину сигареты в руке офицера. Лейтенант недоумённо вскинул бровь, но всё же без вопросов протянул окурок. Затянувшись полной грудью и облегчённо выдохнув, врач расслабленно откинулся на спинку металлической лавки. Вся сдерживаемая усталость последних дней накрыла лавиной, погребая и тело, и сознание. Смертельный дождь перестал иметь всякое значение, в ту секунду, как руки бережливо обняли упаковку с заветными лекарствами. Николай умиротворённо прикрыл глаза.

Огромная хрустальная люстра под высоким потолком освещала зал, размерами походивший скорее на парадную какого-нибудь дворца, нежели на ресторан. Стены украшала изысканная лепнина, а на покрывавшем весь пол красном ковре, стояла полированная мебель из тёмного ореха. Между столов плавно перемещались официанты во фраках. Улыбающаяся молодая особа в чёрном вечернем платье элегантно села напротив. Слегка загоревшая кожа отдавала карамелью, а накрученные волосы золотистыми спиралями спускались ниже плеч, прикрывая ключицы.