— На что вы намекаете? — сурово спросил Чёрный Удильщик, буравя его взглядом.

Моронов пару раз моргнул и ответил:

— Слышал, ваша дочь сильно больна? — Койкан сжал челюсти и заскрипел зубами. — Что, если я найду способ излечить её?

Лаврак замер и задержал дыхание. Сердце в груди бешено заколотилось. Душа, почуяв запах надежды, кувыркнулась внутри и забилась о рёбра.

— А вы взамен поможете мне навести порядок в стране: предоставите информацию о пророках, их помыслах и проследите за тем, чтобы в их головах не теплилась приятная мысль о мести. К тому же вы уже знаете, как высоко я ценю преданных людей и что, в отличие от остальных, умею быть благодарным.

Взгляды мужчин снова встретились. В этот момент каждый знал, о чём думает другой. История порой выбирает странные, ухабистые дороги, и, даже если на первый взгляд кажется, что они никогда не пересекутся, на деле эти линии всегда складываются в ровный замкнутый круг. Друг напротив друга вновь сидели владыка Сарган и его преданный провидец Ханох.

Петр Моронов протянул огромную ручищу, и Койкан крепко пожал её, давая согласие.

— Вы понимаете, что будет, если обманете меня? — спросил провидец, сдавливая толстые пальцы управляющего.

В ответ тот усилил хватку, и стиснутые пястные кости Удильщика неприятно захрустели.

— Аналогично, господин Лаврак. — Глава Департамента отпустил ладонь пророка и категорично объявил: — Жду вас в Управлении. Чем скорее мы обговорим детали, тем быстрее начнем работу.

Моронов стремительно поднялся и широкими уверенными шагами направился к выходу, оставляя за собой призрачный шлейф трепетной надежды.

[1] Вращающийся диск, на котором располагается пластинка.

Эпилог

Сильные, ритмичные удары сердца заставили Боя́на открыть глаза.

Казалось, громкий стук слышен на весь дом и вот-вот разбудит его обитателей. Тело было липким от пота, простынь и подушка — влажными, а в горле застрял огромный комок страха. Дурное предчувствие голодной змеёй пробралось в комнату и, поджидая добычу, отползло в самый тёмный угол. В окно заглянула луна. Её молочные лучи упали юноше на лицо, и он сощурился. Тяжело дыша, приподнялся на локтях, закрыл невидящий глаз и осмотрел маленькую, бедно обставленную комнату: связанный из старых лоскутов ткани ковер, пустующий книжный шкаф, перекосившийся от сырости стол и такая же табуретка.

— Тут никого нет, — успокаивая себя, произнес Боян, касаясь влажной груди холодной ладонью.

Он откинул одеяло, и на пол с грохотом упала книга. Юноша понял, что снова заснул за чтением.

— Нужно отучаться от этой привычки, — вставая, прошептал он. — Видится во сне всякое.

С подоконника спрыгнула чёрная кошка. Зевнула, потянулась, выставляя передние лапы вперёд, и вопрошающе мяукнула.

— Прости, что разбудил, Цица, — извиняющимся тоном проговорил Боян, обращаясь к любимице.

Он потянулся к томику, желая поднять его, но очертания поплыли перед глазами. Голова закружилась, и юноша, судорожно ища руками деревянную спинку, осел обратно на кровать. Он почти задыхался: страшное, наполненное подробностями пророчество проникло в голову. Вот незнакомец бесшумно отворяет дверь, медленно входит в дом и оглядывается по сторонам. Видит спящих родителей и недолго стоит над ними. Отец спит чутко и просыпается от пристального взгляда. Рука убийцы тверда: он закрывает мужчине рот и уверенным движением сворачивает шею. Боян слышит, как хрустят позвонки. Грузное тело валится прямо на мать, и она, встрепенувшись, просыпается. Открывает глаза и вскрикивает, видя облачённого в мундир чужака. Убийца без промедления наносит женщине удар в висок, резко хватает за голову и одним движением лишает жизни. После прислушивается: нет ли в доме кого-нибудь еще…

Жуткое видение внезапно оборвалось. Боян, жадно глотая ртом воздух, тут же сорвался с места и кинулся в комнату родителей, чтобы уберечь их от приближающейся опасности.

— Мама! Вставай! Нужно уходить! — юноша рывком попытался поднять женщину, и она, испугавшись, вздрогнула. — Сейчас!

От истошного, наполненного тревогой крика проснулся отец. Его ноздри мгновенно раздулись от злости.

— Нам правда нужно уходить! — взволнованно прохрипел Боян. — Пожалуйста, поверь мне!

— Хватит! — надрывно рявкнул отец. — Только не снова! Иди спать, сын!

Юноша умоляюще схватился за голову:

— Нет, нет! На этот раз всё правда! Клянусь Тремя Сомами! Он придёт! Сегодня!

Заспанные родители переглянулись и, не говоря ни слова, легли обратно в постель.

Боян заметался по комнате, не зная, что делать. Выскочил на улицу, огляделся по сторонам. В деревне было тихо, лишь водяные стрекозы время от времени заводили переливчатую трель. Юноша схватил вилы и, решив подкараулить убийцу, спрятался за лежащий неподалеку тюк сена. Он нутром чувствовал приближение незнакомца.

Время шло, но во дворе так никто и не появился. Боян закрыл глаза и попытался вспомнить, как выглядел человек из видения: небольшой рост, широкие скулы, прямой нос, чуть вьющиеся волосы и аккуратные усы. Юноша с жадностью всматривался в черты его лица, чтобы как можно точнее запечатлеть их в памяти. Теперь, если он неожиданно увидит незнакомца, то сразу узнает его.

Тёплый ветерок напевал убаюкивающую мелодию, и Боян против воли заснул, крепко сжимая в руках черенок инструмента…

— Тут должен быть еще один, — приглушенный мужской голос вылетел в приоткрытую дверь, и юноша распахнул глаза. — Посмотри в дальней комнате.

Послышались осторожные шаги. Боян поднял голову и в проёме отворённого окна увидел тёмный крадущийся силуэт. Юноша дёрнулся, и сено захрустело. В тишине ночи этот звук походил на оглушающий раскат грома. Сердце отчаянно заколотилось в груди, воздух с шумом вылетел из лёгких, и Боян закрыл рот ладонью. Незнакомец на мгновение остановился и настороженно прислушался. После чего негромко окликнул начальника:

— Контр-адмирал, в этом доме, кроме кошки, больше никого нет. — Ответа не последовало, и он позвал громче: — Гаррота?

По спине Бояна струями бежал пот. Он сглотнул и медленно повернул голову. Всего в нескольких шагах, с боковой стороны тюка неподвижно стоял человек и, подобно хищнику, принюхивался, силясь уловить запах добычи. Зловоние страха — пьянящий аромат превосходства… «Одно движение — и мне конец», — с ужасом подумал юноша. Он никогда не питал иллюзий: знал, что щуплый семнадцатилетний мальчишка не сможет совладать с двумя головорезами, но, вопреки всему, был готов защищаться. Руки вспотели, и черенок заскользил. Аккурат в тот момент, когда юноша поудобнее перехватил вилы, незнакомец произнёс:

— Выходи, Голиаф, у нас много работы. Если мальчишка не погиб вместе с предыдущими, то непременно умрёт со следующими. — Мужчина прошел вперёд, и луна осветила молодое лицо. Боян сразу же узнал его.

— Здесь я закончил, — подытожил убийца.

Подчинённый закрыл за собой дверь, утёр с лица пот и с мучительным вздохом проговорил:

— Конечно, я слышал, что на островах Жаровницы знойная погодка, но не предполагал, что тут совершенно нечем дышать! — Он весело хохотнул. — Спорим, если я сниму ботинки, всё живое в радиусе десяти метров сдохнет?

Друзья негромко рассмеялись и зашагали прочь.

Юноша дождался, когда незнакомцы уйдут, и, опираясь на вилы, встал. На ватных ногах подошел к двери, со скрипом открыл её и вошёл в дом. В воздухе витала мертвенная тишина. Рот наполнился горькой слюной — верный признак сбывшегося пророчества. Боян сжал кулаки, сглотнул и посмотрел на родителей: их неподвижные силуэты темнели на фоне белых простыней. Юноша тихо зарыдал, бросил вилы и упал на колени. Из-под кровати показалась чёрная мордочка Цицы. Кошка приоткрыла рот и, обращаясь к хозяину, спросила:

— Старший лейтенант Боян Дорабич?

Молодой человек не испугался. Ему казалось, что любимица разговаривала всегда и в этом нет ничего необычного. Но кошка прижала уши и, широко разевая зубастую пасть, крикнула: