— Собственно, наши охотники больше специалисты по кроличьим силкам, если вы понимаете, о чём я… и они не совсем готовы столкнуться с такими рисками… поймите, слухи ходят, и мне хотелось бы сделать всё возможное…
Бедолага смущался и сливочно потел под отстранённым нэйшевским взглядом. И цедил из себя бесконечные обкатанные и обсосанные общие фразы. Выдавил где-то между ними, что «тело нашли позавчера… какой-то ужас», что животное напало далековато от самой деревни, в лесу, и не на охотника («Старик Уолли был из наших лучших маслобоев, он любил побродить по лесу… семейные проблемы»).
— Можно взглянуть? — осведомился Нэйш, когда староста выдохся.
— На… семейные проблемы?
— На тело.
И получил недоуменный взгляд: вчера предали воде, «хотели как полагается», и вообще, больше трёх дней со смерти, безутешная вдова и дети.
— Стало быть, придётся нам побеседовать с местным доктором, — заикнулся было я по законнической привычке. Староста окатил жирным недоумением из взгляда и пробормотал: «Наш доктор не осматривал тело… ведь понятно было, от чего смерть».
— Нам бы с жителями поговорить, — вспомнил я о своей роли «общения с людьми», — порасспросить, кто что видел.
Староста перевёл на Нэйша глаза, полные недоумения. Нэйш отзеркалил его взглядом наподобие: «Ух ты, у вас тут кто-то в комнате разговаривает».
— С теми, кто нашёл тело, — продолжил я, раз уж мне дали показать себя. — Это ведь охотники? Так вот, нужно поговорить с ними и с теми, кто часто отправляется в лес, знает лесные тропы. Мой коллега, господин Нэйш, конечно, захочет осмотреть окрестности и особенно место, где нашли этого несчастного — потребуются провожатые. Не сомневайтесь, мы будем действовать деликатно и не потревожим покой жителей деревни — мы профессионалы, как-никак. Ах да — где мы можем расположиться? Здесь, в гостинице?
Губки старосты сложились в однозначную куриную гузку. Показывая, что выжимать из этого достойного мужа материальные блага будет так же просто, как выжать масло из камня.
Сливочное масло. Из Камня Акантора, ха.
Сага, которую пришлось выслушать о бедности деревни, бедности лично старосты и недостатке мест в гостинице, почти побила в моём сознании весь древний эпос Кайетты. Она потрясала длиной, поражала накалом, отыгрывалась с неподдельной правдивостью. Староста сыпал извинениями, бормотал, что, конечно, он бы расположил нас у себя в доме, но семья, неловкость… и да, можно было бы расположиться у кого-то из местных, но ах, времена неспокойные и не все готовы оказать гостеприимство.
Гостеприимства здешнего повелителя масла и гостиниц хватило на тесную комнатку. В комнатку какой-то гений ухитрился втиснуть стол, два стула, шкаф и одинокую кровать с полинялым покрывалом. В небольшое зеркало жизнерадостно смотрелась корова с картины на стене.
— Здесь даже есть ванная — вон та дверь, — с неизмеримой гордостью выдал староста и захлопотал: — Конечно, сейчас я оповещу наших охотников… тех, что нашли тело…
Гладко проскользнул в коридор — и уже оттуда крикнул, что своего слугу господин Нэйш может пристроить внизу, там есть общая комната.
Я излил свои чувства в долгом и насыщенном молчании, которое закончил смачным: «Ну, чудненько».
— В чём дело, Лайл? — осведомился Нэйш, снимая сюртук и водружая его в шкаф, — забыл, как спалось в бараках Рифов?
— И не то чтобы желал вспоминать. К твоему сведению, я храплю, и нам вдвоем тут будет тесновато.
— Не слишком отличается от кроватей рифской охраны, — теперь «клык» занялся своим саквояжем. — И потом, тут же даже есть ванная.
С этими словами он скрылся за дверью этой самой ванной. Вместе с саквояжем.
— Черти водные, — сказал я корове на стене.
В планы «быть подальше от моего бывшего надзирателя» и так-то не особенно лезло задание на двоих с надзирателем. Ещё меньше туда влезала ночёвка в одной комнате.
Хотя Нэйш явно полагал, что находится в блаженном одиночестве. Из уборной он явился уже под стать своей фамилии — с ног до головы в чёрном. Костюм из тонкой, мягкой, плотно прилегающей ткани. Белую часть гардероба «клык» трепетно приладил всё в тот же шкаф, обращая на меня внимания меньше, чем на корову с картины. Вытащил из саквояжного чрева маск-плащ. Извлёк оттуда же наплечную сумку и принялся тщательно, не спеша перегружать в неё один за другим какие-то инструменты.
Выглядело так, будто «клык» собрался на боевые и уж он-то как минимум знает — что делать. Жаль только — у меня нигде в сумке не завалялось подробной инструкции «Если вы вдруг идёте на огнедышащего людоеда в компании слегка поехавшего устранителя».
То есть, одну инструкцию Арделл таки дала. «Лайл, если там меньше пяти жертв в округе — вызывай меня. Вообще, если что-то покажется подозрительным, пойдет наперекосяк… И не забывай держать связь, ясно?»
— В лес, стало быть? — спросил я, кивая на сумку. — Мне-то что прикажешь делать, пока ты осматриваешься?
Нэйш был немало озадачен, когда с ним заговорил предмет интерьера. Или кем он там меня считал. Он даже поразмыслил пару секунд, всем своим видом показывая, что приспособить меня для чего-то дельного будет трудновато. Потом пожал плечами.
— Ну, ты можешь заказать ужин. Справишься? Тогда до вечера.
Поставил саквояж у кровати и убыл в коридор.
— Да-да, понял, я просто убогая обуза, — пробормотал я, почесывая щетину.
Крыса злобненько повизгивала внутри.
Нам с ним немало пришлось повидать, с помойным инстинктом. Немало повидать и научиться наводить мосты — с убийцами, которые сходу обещают зарезать во сне, с параноиками и с психами, которые на зельях сидели. Так что мы навострились глотать брань, пропускать мимо ушей унижения. Приспосабливаться.
После общения с Нэйшем оставалось ощущение, что о тебя каждую секунду аккуратненько вытирают ноги, как о тряпочку. Даже если устранитель молчал и на тебя не смотрел. Интересно бы знать — как приспособиться к этому?
Шкура привычно поднялась навстречу. Прилегла, обволокла — как раз по мерке. Знакомая до одури, почти постоянная шкурка «своего парня» простоватого, болтливого и занятного малого, всегда наготове сто тысяч баек, и не захочешь — а навстречу распахнёшься.
До вечера дел на удивление хватило: обшмыгать деревню, завести знакомства, выслушать тучу жалоб на старосту и сто восемнадцать историй о сливочном масле — одна другой краше… О старике Уолли, конечно, тоже — а еще о его «старой грымзе» и непутевых отпрысках (все сходились, что в Водной Бездони покойничку лучше). Рассказать с десяток красочных баек о том, какие мы бравые охотники (немилосердно привирая) — и в ответ получить сотню версий местного беспредела (больше всего мне понравилась о Хромом Министре, который превращается в оборотня и жрет население враждебного государства).
К вечеру я завалился обратно в гостиницу с полным коробом новостей и здоровым голодом того, кто перехватил только пару марципановых рогаликов (с гостеприимством у местных жителей было так же туговато, как у старосты).
Нэйш не являлся. Это дело я тут же отпраздновал двойным ужином — и принялся неспешно утрясать в голове услышанное.
«Клык» появился, когда я нацелился как следует поспать. Бесшумно скользнул в дверь, повесил сумку на стул, скинул маск-плащ, попытался посмотреть на меня как на пустое место, но это было трудненько — я восседал на кровати и сверлил устранителя неприветливым взглядом.
— Лайл, — не особенно расстроился Нэйш. — Где ужин?
— Съел, — Я выразил на лице совершенный минимум раскаяния.
— Оказывается, тебе нельзя доверить даже такое простое задание.
Устранитель опустился на стул, далеко вытянув ноги. Показав выражением лица — насколько я его разочаровываю.
— И не говори. Похоже, тебе придется преодолеть дюжину ступенек и заказать еду самостоятельно. В следующий раз как решишь мне поручить чистку костюма, ну или там закупку средства для волос — помни, насколько я вопиюще безнадежен. Или сразу уясни, что я здесь не за этим.
