– Окей, – со смиренным вздохом сказала она. – Вино так вино.
– Какую музыку предпочитаешь?
– «Линкин парк».
– Альтернативный рок и вино тридцатилетней выдержки? – Аллан хмыкнул. – Оригинально.
С этими словами молодой человек поднялся на ноги и отошел в дальний угол гостиной, где располагалась огромная стереосистема. По блютузу Аллан подключил айфон к устройству и открыл плейлист. В следующее мгновение из колонок заиграла песня «What I’ve Done» Linkin Park. Пускай младший Мортис приходился заядлым любителем классики и редко слушал что-то помимо любимых композиторов (исключением были моменты, когда Аллан вел машину и слушал по радио попсу), «Линкин парк» очень даже ему нравились. Одарив девушку теплым взглядом, парень направился к шкафчику, откуда изъял закупоренную бутылку коллекционного вина, штопор и два бокала. Вернувшись на диван, он педантично расставил принесенные предметы на столешнице, рядом с остатками закусок, затем ловким движением освободил бутылку от пробки и разлил вино по изящным хрустальным сосудам. Пока парень проводил свои манипуляции, девушка стащила из тарелки пару ломтиков картошки-фри и запихала в рот. Аллан улыбнулся и тоже взял горсть лакомства.
– Мелинда Джонс, – торжественно провозгласил Аллан, поднимая бокал, – только с тобой я понял, каково это – пить коллекционное вино под звуки рок-музыки и закусывать это дело жареной картошкой.
– Не благодари, – с набитым ртом отозвалась девушка. – С радостью продолжу давать тебе мастер-классы.
Молодые люди чокнулись и сделали по глотку. Часы показывали половину одиннадцатого, за окном стемнело. Слух Мелинды улавливал доносящееся с улицы стрекотания сверчков и пение ночных птиц. Прямо из гостиной располагался выход на террасу, поэтому Мелинда спросила:
– Может, выйдем на воздух?
Аллан кивнул и вслед за девушкой направился к большим французским окнам. Оказавшись на улице, она облокотилась на мраморные перила, закрыла глаза, полной грудью вдохнула теплый ночной воздух и испытала неподдельное удовольствие. Стояла чудесная погода: безоблачное, усыпанное яркими звездами, небо, свежий лесной аромат и ни намека на ветер. Прожив в южных краях больше года, Мелинда все чаще признавалась себе в том, что, не смотря на тоску по родному северу, к флоридскому теплу она прикипела всей душой.
– Хэй, о чем думаешь?
– О том, что ждет нас в ближайшем будущем.
– А что ждет нас в ближайшем будущем?
– В этом-то и проблема, – тихо ответила девушка. – Я и представить не могу, что нас ждет, Аллан.
Молодой человек отпил вина, затем, нежно обнял Мелинду за талию и устремил взгляд вперед – на окутанный густыми тенями лес.
– Что бы нас ни ждало, я буду прилагать все усилия, чтобы ты чувствовала себя в комфорте и безопасности. Уверяю, тебе нечего бояться.
Мелинда посмотрела на Аллана снизу вверх, прочитав в его глазах непоколебимую решимость.
– Я не боюсь, – проговорила она, глядя на парня серьезно. – Просто мне хочется узнать о нашем мире больше, чтобы быть готовой ко всему, с чем мы можем столкнуться.
– Спрашивай, – голос Аллана прозвучал терпеливо и мягко. – С радостью расскажу тебе все, что знаю сам.
– Хочу больше знать о том гримуаре, с помощью которого тебе удалось обратить меня в вампира.
Каждый раз, когда между Алланом и Мелиндой заходил разговор о ритуале обращения, и девушка просила парня раскрыть известные ему тайны колдовства, он отвечал очень размыто. С тех пор, как чудом «выжившая» Мелинда вернулась в поместье невредимой, ее не покидал вопрос: каким образом Аллану удалось обратить гостью без того самого «ритуала», о котором настойчиво твердили Бенджамин и Себастьян? Она все еще не могла полностью поверить, будто молодой человек провернул это непростое дело с такой беспоследственной легкостью. В отличие от близняшек, Аллан заявлял, что знает о магии сравнительно немного. Осознавая это, Мелинда очень жалела, что своевременно не расспросила Вуди, связь с которой в настоящее время была потеряна. Если первые полгода до нее еще возможно было дозвониться, сейчас это не представлялось возможным: она сменила номер телефона и не оставила никакого адреса.
– Вдруг ты что-нибудь упустил.
– Мелинда, – со вздохом отозвался на ее слова Аллан, – я уже говорил, что если ты хочешь овладеть заклинаниями и научиться магии, то от меня толку не будет. Я рассказал тебе все, что знаю сам. Братья никогда не посвящали меня в детали магических обрядов и алхимии. Единственное, чему я научился за годы своей жизни – это проводить обряд обращения, потому что никаких особенных навыков при этом не требуется: лишь парочка старых артефактов, кое-какие травы, заговор и чуточку собственной крови. – Немного помолчав, Аллан переменился в лице и как-то печально улыбнулся. – Бенджамин всегда был большим почитателем традиций, хотя не меньше Себастьяна понимал, что они – всего лишь бесполезная, архаичная мишура, не влияющая на естественный ход магии. Настоящее значения имеют только произносимые заклинания.
– Я читала книги из библиотеки Вэллы, где…
Аллан прервал Мелинду на полуслове, отрицательно помотав головой.
– Я уже говорил, что книжная коллекция близняшек – это сборище красивых, но самых бесполезных с точки зрения практики книг. Большинство из них – фальшивки и вымысел. В противном случае братья бы ни за что не позволили держать девочкам подобную литературу. – Он прочистил горло и, понизив голос, сказал: – Особенно, зная необузданный характер Вэллы.
– А как же гримуар? Перед отбытием Вуди рассказала, что ты обратил меня при помощи какого-то заклинания.
Аллан тяжело сглотнул.
– Она явно что-то перепутала. Не было никакого гримуара, Мелинда.
– Но где же мне искать ответы? – с отчаянием простонала она, заглянув парню в глаза. – Неужели я никогда не смогу узнать о магии и таких, как мы?
– Со временем ты получишь ответы на большинство своих вопросов.
– А что насчет остальных вампиров? Наверняка многим известно столько же, а то и больше, чем твоей семье. Ты рассказывал, что первопроходцами среди американцев в оккультных науках стали Форбсы.
Аллан согласно кивнул.
– Форбсы действительно обладают огромными познаниями, однако ты сама знаешь, что мы не можем просто взять и пожаловать к ним с вопросами. Эта семья опасна, поэтому с любознательностью придется повременить.
– А что насчет вампиров, не принадлежащих к Форбсам и Мортисам? Уверена, мир не ограничивается двумя семьями.
– Ты права, – согласился Аллан, – в мире много других, более старых вампиров, у которых есть свои тайны и магическое могущество. Но я никогда с ними не встречался и, к огромному сожалению, ничего не знаю. Дело в том, что каждый маг – основоположник той или иной бессмертной общины – пришел к состоянию вампира своими силами, а соответственно, им изначально не было никакого резона знакомиться друг с другом. Существует древняя алхимическая формула, воссоздать которую смогут лишь самые умелые мастера. Если магу удалось завладеть знанием и он решает наделить бессмертием своих близких, то никакого запрета на это действие не накладывается, так как открыв формулу, он получает на нее полное право. Однако ее секрет не передается и умирает вместе с открывателем. Что-то вроде древнего магического кодекса.
– Тогда расскажи мне о Форбсах.
– Что рассказать?
– Ну-у, – задумчиво протянула она, заправив прядь волос за ухо, – раз уж нам следует их остерегаться, мне бы хотелось узнать побольше о своих потенциальных недоброжелателях.
Аллан вздохнул и снова отпил вина.
– Я уже рассказывал, что помимо умершей в детстве Карделии, у Сэди, матери моих братьев и сестры, был еще родной брат…
– Натаниэль.
– Да, он был третьи ребенком Амиэля Форбса – человека, сделавшего поистине огромные открытия, благодаря которым у многих знатных американцев появилась возможность продлить жизнь бог знает на сколько лет. Благодаря его гениальной дальновидности мы, Мортисы, получили возможность вести процветающий бизнес на протяжении целого столетия. С годами новообращенных вампиров становилось все больше, и далеко не каждый мог снизойти до убийства, чтобы добыть себе кровь. Приходилось искать альтернативный вариант питания, и старший Форбс эту возможность предоставил – создал частные клиники и донорские центры, клиентами которых, в основном, были вампиры.
