– Никуда, – сказала она, пожав плечами. – Это… ничего страшного, просто задумалась.

Аллан наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Мелинда была благодарна юноше, что он не допекал расспросами, а вместо этого дарил чудесные мгновения близости, заставляя чувствовать себя как никогда хорошо. Исходивший от Аллана кофейно-древесный аромат с нотками свежей мяты служил для нее своеобразным защитным куполом.

– Послезавтра вечером мы сможем куда-нибудь съездить, – неожиданно проговорил он, отстранившись. – Я специально перебросил часть нагрузки на другие дни, чтобы у нас была возможность побыть друг с другом.

– Было бы замечательно, – с улыбкой произнесла она, на секунду забывая обо всех горестях. – Можно съездить до Тампы.

– Ты хочешь в какое-то определенное место?

Мелинда задумалась, выуживая из задворок памяти все свои «хотелки» относительно упомянутого города.

– Парк аттракционов, – уверенно постановила она. – Я хочу в парк аттракционов.

– Господи, парк аттракционов! Неужели мне придется кататься на горках и есть гигантские мотки сахарной ваты?

– Это будет незабываемо! Сначала мы прокатимся на американских горках и чертовом колесе, затем пойдем на карусели, а после обязательно посетим комнату кривых зеркал…

Аллан потрепал Мелинду по гриве рыжих кудрей и звонко рассмеялся. От его печали не осталось и следа.

– Поверить не могу, что моя девушка хочет затащить меня на карусели. Вместо того чтобы посидеть вечером в каком-нибудь уютном ресторане, Мелинда Джонс желает острых ощущений! Невероятно!

– Не обижайся, Аллан, но мне кажется, что свидания в ресторанах – это прошлый век. Слишком скучно, учитывая тот факт, что в двадцать первом столетии существует множество альтернатив крутого времяпрепровождения.

Аллан скрестил на груди руки.

– Мелинда, не забывай, что я сам из прошлого века. Мне сто двадцать четыре года, и в силу своего почтенного возраста искренне надеюсь, что старомодные вкусы мне простительны.

Каждый раз, когда Аллан упоминал о своем реальном возрасте, у Мелинды захватывало дух. Не верилось, что парень приходился современником ее любимым режиссерам, актерам и музыкантам. Это знание не пугало, а наоборот, воодушевляло на бесконечные расспросы о минувшей эпохе.

– В двадцатых годах прошлого столетия молодые люди приглашали дам именно в рестораны, милая. Извини, если сейчас это принято считать отстоем или чем-то вроде того.

– Ну не знаю. Многие люди отрывались тогда на полную катушку. Джаз-бенды, вечеринки, танцы! – Мелинда с мечтательным видом заглянула парню в лицо. – Готова поспорить, в ресторанах ты надолго не задерживался.

– Кто-то у нас просто любит смотреть красивое кино и верить всему, что показывают.

Мелинда легонько ткнула его локтем в бок.

– Да-да, я уже много раз слышала истории о том, какой ты старый и консервативный. Не прикидывайся, Мортис, мне прекрасно известно, что ты без ума от новых коллекций Тома Форда, техники «Эппл», дорогих машин и прочих благ двадцать первого столетия. Ты не такой уж дремучий, каким иногда пытаешься казаться.

Молодой человек театрально закатил глаза.

– Ладно, сдаюсь. Парк аттракционов так парк аттракционов.

Мелинда гордо вздернула подбородок.

– Так-то лучше.

***

Сразу после завтрака Аллан второпях набил черный дипломат документами, нежно поцеловал девушку на прощание и уехал в Кристал. Смирившись, что очередной день придется провести в компании компьютера, конспектов и прогрессирующего безумия, Мелинда с тоской пошла готовиться к онлайн-занятиям, обычно отбиравших добрую половину дня. Когда встал вопрос о ее рабочем пространстве, Аллан предоставил Мелинде прекрасно обставленное помещение и уйму свободного времени, которое она всецело посвящала саморазвитию. Всю неделю девушка занималась по скайпу в просторном кабинете на втором этаже дома.

По идее, Мелинда должна была сходить с ума от счастья, потому что наконец-то имела в своем распоряжении все, о чем так страстно мечтала: крутую технику, финансовую возможность для реализации творческих проектов и море книг в симпатичных новеньких изданиях. Обрушившиеся на нее блага казались приятным бонусом, однако Мелинда резко перестала видеть в них смысл: все, чем девушка буквально жила раньше, потеряло ценность и не питало ее радостью. За последний год девушка написала лишь пару-тройку приличных сцен и добила злосчастную концовку конкурсной работы, которую по итогу сочла невероятно идиотской и никуда не отправила.

Иногда у нее появлялось желание творить, но стоило сесть за компьютер и открыть чистый лист, как она тут же его закрывала. В голове больше не возникали интересные задумки, а прежние стремления поступить в университет на профессию кинорежиссера как будто испарились. Прошлогодняя трагедия нанесла Мелинде серьезную рану, так что кроме пережитков прошлого и сомнений настоящего в ее душе больше не осталось места ни для чего другого.

Когда в конце августа Аллан спросил, чему именно она хотела бы посвятить грядущий год, Мелинда впервые за восемнадцать лет жизни не знала, что ответить. Раньше она бы со знанием дела заявила, что станет заниматься подготовкой к экзаменам, а свободное от учебы время посветит сценаристике и изучению будущей профессии. Но в этом году она понятия не имела, какие цели перед собой поставить. Чтобы не расстраивать Аллана, девушка, стараясь подавить мерзкий голос у себя голове и попутные галлюцинации, все же нашла силы брякнуть первое и самое очевидное, что пришло ей в голову: «Сперва хочу закончить школу».

На вопрос, планирует ли она поступать в университет и готова ли в случае чего рассмотреть вариант дистанционного обучения, Мелинда ответила неоднозначное: «Посмотрим». Несмотря на убедительный тон и легкую улыбку, Аллан заподозрил неладное и, как оно обычно бывало, почувствовал себя виноватым.

Мелинда не совсем понимала, отчего же парень испытывает подобные чувства. В конце концов, ведь именно он обеспечивает безопасность и делает все ради того, чтобы их жизнь была комфортной. Пускай молодые люди не покидали поместье без крайней нужды, у них имелось все необходимое. Стоит Аллану пустить бизнес на самотек, как в ближайшее время об этом прознают другие вампиры. Очень властные и радикальные, они не поленятся нагрянуть в поместье и раскрыть их тайну.

Аллан рассказал, что вампирских «семей» живет в мире предостаточно, но между собой общины контактируют нечасто. Исключением стали Мортисы, издавна поддерживающие беспрерывную связь с еще одной семьей, которая, по иронии судьбы, оказалась одной из самых влиятельных на земле. Мало того, что с Форбсами Мортисы были связаны бизнесом, так еще и кровно. Мать родных братьев и сестры Аллана принадлежала к богатому семейству, а значит, все они, как родные дети Сэди, приходились Форбсам ближайшими родственниками. Форбсы беспокоились за Мортисов, и узнай они о том, что сотворил Аллан, его, не раздумывая, убили бы на месте.

Обидное прозвище «заморыш» Аллан получил из-за своей матери, которая, в отличие от Сэди, не принадлежала к аристократической знати. Когда Густав Мортис женился на Элеоноре Бран и она родила ему мальчика, второе семейство было в ударе. Они осуждали поступок Густава, обвиняя, что он очернил кровь своего рода и привел на свет ребенка, достойного их круга лишь наполовину. С детства слушая перешептывания у себя за спиной, Аллан знал, что вместе со своим именем, данным ему в честь великого поэта, он получил при рождении и нелепое прозвище – заморыш. Только благодаря Себастьяну Форбсы, скрежеща зубами, принимали Аллана как равного, потому что понимали: стоит лишиться расположения Мортисов, и бизнес пойдет прахом. Когда произошла трагедия, и Аллану пришлось экстренно браться за управление сложного предприятия, оказалось, он такой же талантливый бизнесмен, как и старший брат. Форбсы ничего не заметили. Они оставались довольны результатами сделок, и именно это по сей день обеспечивало им с Мелиндой относительную безопасность.