Брагоньер понимал, какую опасность представляет для постояльцев разгневанный темный маг, и поспешил вмешаться.

— Данный человек под моим покровительством, — соэр шагнул к капитану и показал руку с инквизиторским кольцом.

В виду обстоятельств он не снимал его и не вешал на шею с самого приезда в Совер. — Полагаю, вопросы исчерпаны?

Палаши с лязгом скрылись в ножнах. Спорить с инквизитором никто не желал.

Коллеги Брагоньера занимали особое положение в Тордехеше. Они назначались непосредственно королем и отчитывались только перед ним. Любой житель королевства обязан был оказать посильную помощь обладателю заветного кольца, незамедлительно и безропотно. Задержка приравнивалась к пособничеству силам Тьмы и врагам

Тордехеша, поэтому перстень вызывал страх, будь то у булочника, будь то у наместника.

— Позвольте доложить, благородный сеньор, — офицер попался храбрый.

— Разумеется, вы доложите, — за мнимым безразличием таилось желание узнать малейшие детали, — но для начала пошлете кого-то на кухню. Пусть скажут кухарке, чтобы собрала жене в дорогу завтрак. Ничего тяжелого, ничего пахучего и обязательно много питья, — педантично перечислил соэр. — Вино и сидр исключаются. Все отнести в экипаж. Его заложили, или вы, — Брагоньер метнул на офицера грозный взгляд, — помешали?

— Никак нет! — по-военному отозвался он и зыркнул на солдат.

Двое тут же унеслись исполнять приказ.

— Теперь поговорим. Надеюсь, экипаж не тряский, очень не хотелось бы, — соэр многозначительно подчеркнул последние слова, — чтобы жена претерпела малейшие неудобства.

Офицер все понял правильно, и третий солдат устремился за первыми двумя.

Несмотря на то, что Эллина приехала верхом, возвращаться надлежало в карете. Ее одолжили у местного градоначальника.

Брагоньер опасался за ребенка и до совета компетентного лекаря не хотел рисковать. Мнение гоэты, разумеется, не учитывалось.

— Задержитесь, господин Вер, — соэр остановил пытавшегося улизнуть некроманта. — Я желаю услышать обе версии событий. Кроме того, правосудие не занимается благотворительностью.

Малис привалился к стене, давая понять, при слугах закона он рта не раскроет. После, так и быть, покажет письмо.

Офицер тоже не испытывал желания говорить о деле при обвиняемом. Он предложил пройти в номер Брагоньера, на что получил категоричный ответ:

— Придется говорить здесь. Не желаю беспокоить супругу.

Слуга закона засопел, недружелюбно покосился на Малиса и открыл рот, когда дверь лучшего номера гостиницы распахнулась, явив Эллину в пеньюаре нежно-персикового оттенка. Однако выражение ее лица и слова, сорвавшиеся с языка, ничего общего с утонченной леди не имели.

— Демоновы потроха, Ольер, что здесь происходит! —набросилась она на супруга.

Брагоньер стойко выдержал тираду, даже не стал делать замечания. Более того, он нашел способ устроить очную ставку по всем правилам.

— Господин Вер, вас не затруднит проводить миледи и занять ее разговором? Уверяю, беседа займет от силы пару минут.

Три задачи сразу: успокоить и удалить со сцены жену, спровадить некроманта.

Если хочешь узнать правду, задавай одни и те же вопросы, но в разных комнатах.

Малис не стал пререкаться. По правде, общество офицера не вызывало в нем ничего, кроме зубной боли, да и Эллина заслуживала куда большего доверия, нежели ее супруг. Словом, парочка благополучно удалилась, и Брагоньер мысленно перевел дух.

Похоже, беременность станет проблемой. К Эллине вернулись прежние манеры. Приезда матушки не избежать.

Как бы женщины ни относились друг другу, леди ли Брагоньер старшая — аристократка до кончиков пальцев и сможет привить правила хорошего тона невестке.

— Итак? — проследив взглядом за супругой, соэр вернулся к главной теме.

— Тот господин — темный маг.

— В курсе. Дальше!

Офицер на мгновенье опешил. По его мнению, служения антибожественным силам уже хватало для ареста, но если господин соэр желал… И офицер подробно поведал о письме некой высокой особы, которая требовала наказать Малиса Вера за убийство слуг, растление дочери и сделанный в дальнейшем аборт. К посланию прилагались веские доказательства.

Солдаты обнаружили и жертвенник с остатками плода, несомненно, использовавшегося для проведения ритуала, и трупы — те самые, о которых говорил Малис.

— Письмо! — насупившись, потребовал Брагоньер. — Имя отправителя.

— Простите, благородный сеньор, — стушевался офицер, — у меня его нет.

— Но вы его видели? — водянистые зеленые глаза проникали в душу, не давали отвести взгляда.

— Нет, то есть да, — вконец запутался служивый.

— Определитесь. Нет или да?

— Оно пришло на имя градоначальника магической почтой на рассвете.

Соэр хищно улыбнулся. Немного эмоций простительно.

Вот и покровитель нашелся! Кто, кроме сообщника Винсента Маснеда, стал бы добиваться уничтожения Малиса? Точно в яблочко, не подвела интуиция.

— Через полчаса письмо должно лежать на столе. Меня не волнует, что вы скажете или сделаете.

Похоже, придется ненадолго задержаться в Совере.

Офицер стукнул каблуками и склонил голову.

Как всегда, страдают «мелкие сошки». Спрашивается, что мешало Королевскому прокурору самому пожаловать к градоначальнику? Теперь все шишки полетят на невиновного.

Брагоньер застал супругу в гостиной. Она шушукалась с Малисом, неподобающе наклонившись, пришлось запахнуть пеньюар и отправить переодеваться.

— Ты уезжаешь, — поставил перед фактом соэр. — Одна. У меня дела.

Однако Эллина не собиралась сдаваться.

— Обещание, — напомнила она, скрестив руки на груди.

— Не при посторонних, — Королевский прокурор отодвинул стул и сел. — О самом главном напишу.

— Речь о моем друге, — настаивала гоэта. — С твоего ведома или нет, я приму участие в расследовании. Это дело чести.

— Дело чести — вести себя подобающе, — Брагоньер намекал на недавний инцидент в коридоре. — По жене судят о муже.

— А по умению супруга держать слово — о его порядочности, — за прошедшие два года Эллина научилась спорить.

Соэр предпочел сдаться. Ломать комедию перед лыбящимся некромантом — ниже его достоинства. Семейный сор не выносят из избы.