Он понял, что эта женщина боится его, боится его гнева и того, что он может с ней сделать.

— Ну… делаю это в ванне, — ответила она. — Ты не находишь, что это приятно? Разве ты никогда не трахался в ванне?

Она явно поддразнивала его.

— Давай, Ренато, раздевайся. Снимай свою красивую одежду, — сказала она и отодвинулась в сторону, как бы освобождая ему место в просторной ванне.

Ренато разделся в спальне, аккуратно сложив одежду, Он не торопился. Теперь пусть она подождет его.

Он вошел в ванную комнату и замер на краю мини-бассейна.

Тело этого парня не возбуждало Марию. Он был высоким, щуплым и своими худосочными руками и ногами напоминал цыпленка. Да, он ей не нравился, но свою работу она должна делать.

— Ну иди же, — сказала она, видя его нерешительность.

Ренато сел на край ванны, не решаясь погрузиться в воду. Он целовал ее влажными торопливыми поцелуями. «Энергичности и сексапильности в нем не больше, чем у мелко моросящего дождя», — подумала Мария. Но она его стерпит. Она была достаточно умна, чтобы вовремя отключиться и не думать о том, что делает это по принуждению. Этому ее научил Джейсон: отдавая тело, сохранять душу. Он говорил, что тело — наименьшая часть ее самой. Она может сделать его разменной монетой, но всегда должна оберегать душу.

Мария встретила его на грязной улочке в Неаполе. Он говорил на безукоризненном итальянском, с чуть заметным английским акцентом.

— Берегите свою душу, единственное, что действительно имеет ценность в этом мире, — повторял он.

Он подарил Марии перстень, который сам надел на палец. Сколько же лет прошло с тех пор? Ей было пятнадцать, когда он встретил ее на улице поблизости от Порта-Капуано. Сейчас ей уже тридцать.

— Сними это, — сказал Ренато.

— Что, дорогой?

— Цепочку и крест, — нетерпеливым тоном приказал он.

Мария с удовлетворением отметила, что наконец-то он погрузился в воду.

— Ты все еще боишься этих забубенных разговоров монархов? — Она прыснула со смеху. — Ты не можешь прикасаться к женщинам, которые носят украшения? Я права, да?

Он влепил ей сильную пощечину, оглушившую ее. Чтобы не уйти с головой под воду, ей пришлось уцепиться за край ванны. Придя в себя, она решила, что хватит притворяться терпимой к выходкам молодого балбеса.

— Ренато, — тихо заговорила она, стараясь не выдать своего настроения, — ты очень молод, и поэтому я прощаю тебя. И еще, я делаю это из уважения к твоему отцу. Мне не хотелось бы оскорблять сына Джовани Чиолино, Но хочу сказать тебе, что другие, более влиятельные ЛЮДИ, чем ты, которые плохо обращались со мной, жестко за это поплатились. Ты слишком молод и слишком глуп, чтобы знать, кто я такая и какой властью обладаю в Риме. Я постараюсь забыть об этом инциденте. А сейчас убирайся!

Ренато сильно ударил ее по лицу, и у нее из носа потекла кровь. Затем он схватил ее за волосы и стал бить головой о стенку ванны. На какое-то мгновение Мария потеряла сознание и ушла под воду.

— Сука! Ты смеешь мне угрожать?

Он вытащил ее за волосы из воды. Она задыхалась, по как сумасшедшая вырывалась из его рук, не прекращая оскорблять его. Если бы она могла только освободиться на несколько секунд от этой дряни и позвать на помощь: Пауло и Уго работали в баре. Слишком долгое пребывание в ванне истощило ее силы, и она напрасно пыталась ударить его кулаком по лицу.

В приступе отчаяния Мария начала кричать. Ее пронзительный голос разозлил его еще больше. Он снова наотмашь ударил ее по лицу и рассек губу. И тут ей по-настоящему стало страшно. То, что она увидела в его глазах, заставило ее вздрогнуть. Перед ней был сумасшедший, опьяненный своей злобой, способный убить ее.

Каким-то чудом Марии удалось увернуться от него и нажать на кнопку тревоги, давая знать Пауло и Уго, что она находится в опасности.

Ренато схватил ее за плечи и вздернул на ноги. Она не могла больше сопротивляться… Он пытался овладеть ею стоя, когда в ванную ворвались бармены. Они сбили его с ног и с головой погрузили в воду. Одной рукой Уго схватил Ренато за волосы, запрокинул голову и приставил нож к горлу. Пауло прыгнул в ванну и ударил Ренато коленом в грудь, выдавив из легких остатки воздуха.

— Не убивайте его, — спокойно сказала Мария. Она вышла из ванны и уже успела надеть домашний халат. — Оденьте его и приведите ко мне.

Она сидела перед зеркалом и делала макияж, когда бармены ввели Ренато в спальню.

Он уже пришел в себя и наглым голосом бросил:

— Ты не посмеешь причинить мне боль, иначе отец прикроет твою контору.

Уго ударил его кулаком в солнечное сплетение, и у Ренато подкосились ноги.

— Не торопись, Уго, — невозмутимым голосом сказала Мария. Она дала Ренато отдышаться и продолжила — Ты вел себя как идиот. Но ты уже не мальчик и должен отвечать за свои поступки. Я сама поговорю с твоим отцом и все ему расскажу. Не знаю, что он с тобой сделает, но я… я запрещаю тебе появляться в моем доме.

— Ты думаешь, отец поверит тебе? Ты думаешь, что он доверяет проститутке больше, чем собственному сыну?

Мария промолчала.

— Выведите его по служебной лестнице во двор, — сказала она барменам. — Не убивайте, но постарайтесь сделать так, чтобы он навсегда забыл о моем существовании.

Она снова повернулась к зеркалу и продолжила прерванное занятие. Когда зазвонил телефон, она, не сняв еще трубку, догадалась, кто звонит. Мария не ошиблась: звонила Адамс из Равеншурста. Ей предлагалось срочно выехать в графство Кент.

Мэгги шевельнулась в ванне Она задремала, а когда открыла глаза, вода была чуть теплая. Пора выбираться, скоро должен возвратиться Пит. Она услышала шаги в комнате и крикнула:

— Пит, я выхожу! Готовься!..

Она замотала мокрую голову полотенцем, а вторым начала вытираться. После ванны ей показалось холодно, она зябко передернула плечами и вспомнила, что в дорожной сумке лежит ее белый махровый халат.

— Эй! Дорогой! — крикнула она в полуоткрытую терь. — Подай мне мой банный халат. Я замерзаю.

Она слышала, как он передвигается по комнате, и удивлялась его молчанию. Отчаявшись ждать, она вышла из ванной комнаты.

— Пит, ты дашь мне халат? — требовательно попросила она.

В комнате было темно, и только языки пламени весело плясали в камине. У окна она увидела нечеткий силуэт.

— Огонь! Это великолепно!

Направляясь к камину, чтобы обогреться, Мэгги поняла, что фигура, стоящая у окна, — не Пит. Мужчина был коренастым и широкоплечим. Она не видела его лица, но чувствовала, что он рассматривает ее обнаженное тело. Страх парализовал ее: она не могла ни шевельнуться, ни произнести слово.

Мужчина что-то сказал, но настолько нечленораздельно, что она ничего не поняла. Он сделал шаг к ней.

— Нет, только не это! Пожалуйста! У меня есть деньги! Возьмите лучше деньги!

Продолжая приближаться, незнакомец вошел в сектор, освещаемый огнем камина. Он был сутулый, с изъеденным оспой лицом и маленькими глазками, скрытыми козырьком коричневой каскетки. Одет в старую рабочую спецовку, кожаный

грязный жилет и огромные

черные резиновые сапоги. В правой руке человек сжимал палку размером с полицейскую дубинку.

— Это я, миссис… — прохрипел он, обнажая в улыбке гнилые зубы.

— Нет, пожалуйста! Умоляю вас.

Она попятилась и уперлась спиной в холодные камни камина. Жар огня нестерпимо жег ей ноги. «Такого не может быть, — пронеслось у нее в голове. — Это что- то невероятное… мы путешествуем, мы в Англии! А где же Пит?»

— Это я, миссис. Чарли…

— Чарли?..

Дверь открылась, и Пит, собираясь войти в комнату, вдруг остолбенел. Он увидел у камина совершенно голую Мэгги, а в двух шагах от нее подсобного рабочего постоялого двора, которого направили к ним развести огонь в камине.

— Пит!

Мэгги, словно обретя крылья, бросилась к нему.

— Черт возьми, что здесь происходит? — возмущенно воскликнул Пит, заключая ее в свои объятия. Мужчина выронил полено, которое Мэгги приняла за дубинку, и поспешно проскочил в дверь.