С ним одновременно просто и непросто. Я могу сказать Гордею что угодно. Рядом с ним легко быть естественной. И вместе с тем мои старые убеждения о мужчинах и людях фоном транслируют тревогу: а вдруг его хорошее отношение лишь уловка? Он обманывает, я уже попалась. И осталось сделать последний шаг, после которого Гордей меня выбросит из своей жизни, как отработанный хлам.

Внутренне я раздваиваюсь. Верю и не верю. Хочу прыгнуть в омут с головой и одновременно сбежать далеко и спрятаться.

- Не могу думать о работе, - он подходит ближе. Становится за спиной, ладони скользят по моим рукам, обнимают, - у меня в квартире теперь живет настоящая феечка, хочу к ней, - его грудь прижимается к моей спине. Губы чиркают по шее, по каждому выпирающему позвонку, по лопаткам.

- Гордей…

- Только поцелуи, - он разворачивает меня в своих руках. Усаживает на столешницу и становится между широко разведенных ног. Легкое покачивание в мою сторону. Опять поцелуи. Нежные касания пальцев к спине, голой коже под майкой. Гордей обращается со мной, словно с самой драгоценной хрустальной вазой.

Все его тело дрожит, но он не нападет и не давит. Гордей горит в своих желаниях, я вижу… Но мне дает пространство, сдерживаясь.

И его бережное отношение, оно словно окрыляет. Выпускает мою ранимую часть души на волю.

Гордей выманивает меня из скорлупы страхов и сомнений своим теплом. Запускаю пальчики в его непослушные волосы. Немного подаюсь вперед сама. Тянусь за поцелуем. Вся окунаюсь в Гордея, как в теплый тягучий поток. Мое тело впрессовано его. Наши руки и пальцы сплетены, языки танцуют. В члене, упирающемся в мою промежность через шорты нет никакой пошлости или грязи. Мы естественны, натуральны и открыты друг другу.

Мне очень страшно, но волнительно от мысли, что Гордей скоро окажется внутри меня. Я готова, остался всего один маленький шажок.

Гордей

«Реально ли умереть от перенапряжения в паху?»

На мой запрос гугл ответил: "можно, если это паховая грыжа."

От постоянного стояка в трусах не умру, но мучиться могу долго. Хоть до конца жизни, если гормоны способны поднимать хер.

Макс меня мучить в кайф. На кухне феечка все свое стеснение выключила и зажгла. Лапала меня бесстыжая за все места, под одеждой хозяйничала и даже члену немного ласки досталось.

Хочет меня, но все еще немного сдерживается. Приличная несостоявшая девочка по вызову... Как она такая собиралась работать в секс-индустрии вообще?

Ужин прошёл напряженно. Что было в тарелке, не помню. Параллельно с едой, я занимался визуальным пожиранием Максим. А вот это помню хорошо: сочные губки, тонкие ключицы, бесстыжие глазки, упругие мячики с острыми сосками под майкой. Она вся идеальная, словно маленькая богиня секса и эротики.

Убрав со стола, Макс сбежала к себе. Пожелала мне спокойной ночи и исчезла. Я как болван остался сидеть в одиночестве. И даже уебки не показали свои наглые морды, чтобы немного меня подбодрить.

- Ты, Гордей, совсем размяк, - в спальне принимаю душ. Под конец включаю ледяную воду, но помогает не сильно.

Как тигр мерю шагами комнату. В голову закрадывается тупая идея пойти к ней и дожать. Повалить на кровать, зафиксировать и мучить ласками, пока сама не просит ее трахнуть.

Падаю на кровать, вырубаю основной свет, погружая комнату в приятную тьму. Ломота в теле из-за сексуального напряжения уходить не хочет, лишь нарастает. Еще пара минут и я пойду надрачивать.

- Привет, - раздается тихо у двери, - спишь?

- Нет, - щелкаю выключателем прикроватного светильника. Комнату заполняет рассеянный тёплый свет. Макс в проёме, кутающаяся в длинный атласный халатик кажется почти нереальной.

Пришла.

Сама...

- Если я мешаю...

- Не мешаешь.

- В моей спальне невозможно уснуть, - она делает пару шагов внутрь, входя в зону большей освещенности.

Пиздец. Если в моей голове и была когда-либо потаённая фантазия об идеальной женщине - то вот она передо мной. Длинные шелковые волосы струятся по плечам, словно обнимая Максим. Халатик на плечах слегка приспущен, выставляя напоказ идеальную ложбинку. Феечка слегка покачивает бедрами и ножка в разрезе халатика просматривается до самой верхней точке бедра. Твою мать. На ней точно нет белья. Столь идеально ткань обрисовывает каждую выпуклость и впадинку на теле. В районе груди шелк сексуально выделяет соски с ареолами, по бедрам струится гладко.

- И почему? - выдаю себя осипшим голосом.

- Кокос с Персиком устроили у меня разгром. Буся им помогает, совсем от рук отбилась. Пока я была в ванной, всю кровать перевернули. А теперь спять на подушках. Мне кажется они решили там гнездоваться.

Что?

Кокос и Персик?

Это моих ублюдков так теперь зовут?

Да, жизнь не могла покарать их сильнее…

- Какие нехорошие, - удобнее устраиваюсь в постели, - хочешь, чтобы я помог тебе с ними разобраться?

- Нет, - Макс делает еще пару шагов ко мне. Теперь она стоит у самой кровати, - не хочу будить этот тройной тайфун.

- Ммм… - безотрывно слежу за колышущимся шелком на груди. Феечка дышит учащённо и глубоко, от чего грудь каждый раз натягивает ткань.

- И я хотела узнать, можно ли мне поспать где-то в другом месте.

Вот оно что…

- Диван в гостиной в твоем распоряжении.

Бровки Макс складываются удивленным домиком. Она разочарованно смотрит на дверь, потом на меня. Театрально вздыхает.

- Не смогу там уснуть.

- Почему? - Макс переместилась совсем близко и присела рядом. Полы халата разъехались, являя бесконечные ноги. И запах. Черт. Малышка благоухает как самый соблазнительный в мире цветок. Яд аромата попадает мне в легкие, заставляя податься вперед и сесть на постели, чтобы быть ближе к Макс. Дышать ей больше. Касаться.

- Твоя гостиная огромная, темная. Мне страшно.

- Максимилиана, - произношу ее имя целиком. Оно потрясающее у нее, тягучее. Нужно будет делать это почаще. - Там намного безопаснее, чем здесь, - кладу ладонь на гладкую коленку и с нажимом веду выше.

- Почему? - щечки фенечки розовеют, пальцы терзают узел халатика.

Ладно, малыш, давай поиграем в эту игру, если тебе так проще. Пусть она будет нашей прелюдией.

- Там нет меня, - ладонь утыкается в шелк, толкает его, забираясь под гладкую ткань, - ты не читала сказку про Красавицу и Чудовище? Безопасно везде, кроме самой темной башни.

Каким бы сказочным ни было мое сравнение, но оно далеко от истины не ушло. Я чувствовал себя чудовищем слишком долго. Сначала два года, пока был с Катей. Я видел, что Вадим любит ее, но все равно не остановился и соблазнил. Тянул ее к себе всеми силами, разрушая их брак. Постепенно обозлялся и становился все более нервным, неуправляемым в поступках. После смерти Кати и Артема я стал похож на чудовище, но уже раненое. Искал, на ком выместить свою ненависть и боль. Терроризировал всех причастных.

Я привык быть плохим и неудобным. Отчужденным. Но Макс меня таким не знает. И не узнает никогда. Эта страница моей жизни перевернута.

- Читала, - губы Макс трогает теплая улыбка, - чудовищем принц был только снаружи, Белла нашла к нему подход, - нежные пальчики бегут по одеялу, касаются моей руки, запуская в ней трескучий ток прикосновений. Волоски на коже болезненно становятся дыбом.

Феечка ловко перекидывает через меня ногу, усаживая на бедра. Шелк стекает по округлым плечам.

Главное не ослепнуть при виде ее обнаженного тела. Словно ворота моего персонально рая распахнулись, радушно приглашая войти.

- Скажи почему, - кладу ладонь Максим на щеку. Она ластится к ней словно кошка и прикрывает глаза. Мне это важно, очень...

- Ты помог мне, очень. Защитил. И мне кажется будет правильным, если я …

- Так, - внутри все закипает, но уже не от вожделения. Натягиваю халат обратно Максим на плечи, - топай со своей благодарностью на диван.