– Ага и я, зазомбированная, осталась бы в прошлом в качестве твоей жены.
– Ну, в целом, мы недалеко ушли от этой ситуации. – хмыкнул отец.
– Поговори мне ещё!
– Теория вполне жизнеспособная. – деликатно вмешался я в разговор родителей. – Но её неплохо было бы проверить. А как это сделать?
– Да, проверка необходима. – отозвался папа. – И твой вопрос прозвучал весьма своевременно. И правда: как?
– Прежде всего нам надо точно выяснить, когда конкретно пропали ребята. – с задумчивым видом ответила мать.
– И как это сделать?
– Очень просто! Ты, Майкл, отправишься сначала к одним бабушке с дедушкой, а потом к другим, и расспросишь их о своих старших родственниках.
Я с тоской представил себе встречу с такими дорогими родителями матери и, разумеется, не мог не поинтересоваться:
– Почему именно я?
– А кто? Я или папа? Можно, конечно, но мои родители крайне удивятся, если я начну расспрашивать их о том, куда подевался мой брат приблизительно тридцать лет назад! Согласись, это будет, как минимум, странно. Папа-то к своим мог бы отправиться, они и не к такому привыкли. Однако вспомни: мы не видим время и потому не можем перемещаться в нём. Ты же, как выяснилось, успешно курсируешь туда-сюда.
– Ну хорошо. О перемещениях я и правда не подумал. А не будет ли подозрительным мой интерес к прошлому семьи?
– Я уверена: тебе даже не придётся самому начинать разговор о Жене. Достаточно просто дождаться, чтобы бабушка достала альбомы с фотографиями, и в нужный момент спросить о судьбе твоего дядюшки.
Я улыбнулся – да, в таком случае я получу массу информации, среди которой непременно окажется и полезная для нас.
– Далее. Если выяснится, что оба они пропали – и пропали внезапно, придётся тебе выяснить, что предшествовало этому и отправиться в прошлое, дабы проследить, при каких именно обстоятельствах случилось их исчезновение. Конечно, действовать надо максимально осторожно и не попасться не только мацтиконам, но и мне в прошлом. Если Алекс прав и Женьку забрали примерно в то же время, когда началось моё путешествие в прошлое – я буду где-то рядом. Как та самая истина, о которой все слышали, но никто не видел.
– Два вопроса. Первый – а что, если бабушки за компанию с дедушками не вспомнят вообще, что у них были ещё дети? Ну, могли же мацтиконы стереть им память? И второй – я никогда не стремился стать агентом во времени. И теперь желание не появилось. Конечно, мне небезразлична судьба собственных родственников, однако! Мама, я же не агент, а кабинетный учёный. Если что, мне сложновато будет справиться с мацтиконами. И я не то чтобы отлыниваю, но может всё-таки найдётся кто-то другой, кто сможет справиться с этим делом лучше меня? Очень не хочется провалить задание, ведь на кону человеческие жизни!
– Если бы да кабы! Майкл, какой девиз был у твоего подразделения в армии? – невинно поинтересовалась матушка.
– Никто кроме нас. – уныло ответил я, уже понимая, куда она клонит.
– А раз так – ничего не желаю знать. Сын, у нас сейчас нет выбора. Я уже говорила о том, что мы не можем выбраться отсюда. Да, конечно, ты мог бы попытаться переместить во время меня или Алекса, но это тоже риск. Ты же никогда и никого не транспортировал во времени, кроме себя самого. Это ли не опасность? Я же не прошу тебя собственноручно охотиться за мацтиконами. А что касается кабинетности… Знавала я одного учёного, который так махал руками-ногами, что залюбоваться можно было. Нет, не одного – двух. Вторым является твой дядя Иксион, которого мы должны спасти. Усёк?
– Но…
– Я старше тебя по званию. Считай же, что тебе отдали приказ.
– Есть! – отдал я честь.
За всё время своего существования я лучше всего усвоил одно: если в этой женщине просыпается прокурор или боец – в ней засыпает мать. А с прокурором спорить бесполезно – это я тоже усвоил. И, пусть мне действительно не хотелось заниматься маминым поручением, придётся это делать. А о том, что я боюсь провалить дело, лучше забыть: ведь мысли материальны.
– Саша, я тоже позволю себе «если». – ожил папа. – Конечно, не хотелось бы думать о плохом, ведь мысли материальны… Прости, Майкл, я телепачу по привычке. Так вот: почему ты так уверена в том, что ребята живы? Я снова прошу прощения, понимаю, это самый плохой вариант развития события, но он не исключён. Особенно если речь идёт о мацтиконах. Эти ребята пленных не берут.
– Тебя же взяли. – нахмурилась мама.
– Это, скорее, исключение.
– Исключения на то и исключения, чтобы периодически иметь место в реальности. Случайность – это частный случай закономерности, чтоб ты знал. Возможно, ребята тоже понадобились им в каких-то целях – откуда нам знать? А ещё от мыслей о плохом меня удерживает простое соображение: если бы мацтиконы хотели бы их убить, они не стали бы их прятать. Чего проще: пристукнул и оставил на месте. Уж инсценировать несчастный случай легче лёгкого.
– Это мы так думаем.
– А Майклу предстоит проверить, так ли это на самом деле.
– И что потом? Ну узнаю я, когда они пропали, выясню, как это произошло, увижу всё своими глазами… Что дальше?
– Дальше ты вернёшься сюда, и мы будем думать.
– То есть, плана у нас нет?
– Сын, имей совесть! Я только пять минут назад получила теорию, которую мы к тому же ещё и не проверили. А ты уже требуешь от меня подробного плана по спасению родственников от мацтиконов! Я что, гений?
– Ага. – кивнул я.
Вообще-то я даже удивился: уж пара-то идей у моей мамаши уже должна была созреть!
– В принципе, у меня есть пара идей.
Мы с отцом переглянулись: кто бы сомневался!
– Спрячьте ваши ухмылки, я всё вижу. Итак, начну. После того, как мы всё проверим, тебе, дорогой мой сын, предстоит вернуться в прошлое и не только понаблюдать, но и помешать мацтиконам осуществить задуманное.
– Каким, интересно, образом?
– Всё очень просто. Я дам тебе оружие, которое действует на мацтиконов мгновенно. Моё последнее изобретение! Тебе надо будет только нажать на кнопку, и всё пройдёт без шума и пыли, как говорится в одном любимом мною фильме.
– Малюсенькое «но»: я не убийца, и отправлять людей на тот свет…
– Ты не убийца, однако и они не люди. Я помню, что ты пацифист и по себе знаю, что страшно забирать жизнь пусть и мерзкого, но разумного существа. До первого раза страшно. Но спроси себя: где бы были мы все, если бы я тридцать лет назад не поступилась бы некоторыми своими принципами? Иногда, для того чтобы сохранить мир, приходится переступать через себя. Я не то, чтобы заставляю тебя или хочу сделать из собственного сына убийцу – Даниил упаси! Но пойми, мальчик мой, мне просто больше некого попросить.
– Я понимаю. Но и ты пойми: я даже прицелиться не смогу, не говоря уже о том, чтобы выстрелить.
– А тебе и не придётся. Это не прицельное оружие. Просто небольшая коробочка с одной кнопочкой. Нажмёшь на неё – и мацтиконы отправятся к праотцу своему, Гедеону. А люди останутся живы.
– И как я этим людям объясню, что произошло?
– А не надо будет ничего объяснять. Одновременно с выпуском яда, вредного для мацтиконов, и безвредного для человечества, коробочка стирает память о пяти последних минутах…
– Вот здорово! Спасу Женю, нажму на кнопку и будем стоять, как два идиота, и ничего не помнить.
– Ты наденешь чёрные очки – это поможет нейтрализовать влияние моего изобретения конкретно на тебя. Знаю-знаю, о каком шедевре кинематографа вы оба сейчас вспомнили. И вы правы. Иногда из фильмов можно извлечь массу пользы!
– Ну не знаю, смогу ли я… Это ведь надо будет подойти к мацтиконам достаточно близко.
– Угу. – с невозмутимым видом кивнула маман. – Ибо радиус действия всего сто километров. Ну? Ты нам поможешь?
Мама посмотрела мне в глаза и неожиданно я понял: она же до ужаса боится. Боится, что я откажусь, боится за своего брата, боится за время. Поэтому она так резко себя ведёт – прячет страх за маской уверенности. И неужели я могу ей отказать? Родители у меня хорошие, они всегда приходили на помощь по первому зову, всегда были и остаются за меня горой. Пришла пора платить по счетам и отвечать им тем же. К тому же я и сам хочу вернуть своих родственников, пусть я их и не помню. Всё же мы одна семья. И, в конце концов, что за кисейную барышню я тут разыгрываю? Мужик я или не мужик?! А раз мужик – надо уметь защитить близких от опасности.
