Я рассмеялся, и обнял женщину.

– Спасибо тебе, Гигия. Ты самый лучший друг нашей семьи. Да что это я? Ты ценный член нашей семьи, пусть не по крови – но по духу точно!

– Что тут происходит? – в кухню вернулся Антей.

– Я благодарю Гигию за то, что она у нас есть. Кофе?

– Да, пожалуй. Что именно ты хочешь узнать?

Я сделал кофе, расставил чашки на столе, и посмотрел на деда.

– Мне нужно составить наиболее полное представление о том дне, когда пропал Иксион. Ты хорошо всё помнишь?

– Да разве же такое забудешь? – грустно сказал Антей. – И рад бы, но оно само прокручивается в памяти. Если честно, не очень хочется ворошить всё это и вспоминаю я не потому, что вдруг разом стал добрым дедушкой. А потому что цепляюсь за последнюю надежду. Я очень хочу, чтобы всё было иначе, чем есть. И надеюсь, ты сумеешь всё исправить.

Я кивнул, а дед углубился в воспоминания. В сущности, почти ничего нового я не узнал: его рассказ совпадал с рассказом Гигии.

В то утро, когда мой дед чуть не свернул шею моей же матери, Иксион встал на сторону последней, и поспособствовал её бегству. Антей, который уже не лелеял кровожадных надежд в отношении Александры, рассердился на младшенького, и запер его в комнате. Потом всем было не до Икси. Алекс узнал, что гостья из будущего находится в плену у пигмеев, и помчался её выручать. Затем к испуганному племени наведался Антей, который забрал одау Иксиона, и доступно объяснил наглым захватчикам, что нападать на его гостей опасно для жизни. После все собрались в больнице у Александры, и домой вернулись уже к ночи.

– Я забеспокоился слишком поздно, когда вечером обнаружил отсутствие пацанёнка. – говорил сейчас дед. – Правда днём, собираясь проведать Сашу в больницу, я предлагал Иксиону пойти с нами: постучал в дверь его комнаты и позвал. Но мне никто не ответил. Я подумал, что малыш ещё дуется на меня, и решил дать ему время остыть. Кто знает, может он пропал уже тогда? Ох, тяжко… Микаэль, позволь дать тебе совет: ссоры неизбежны, но, поссорившись с близким человеком, сразу мирись. Даже если ты прав, всё равно мирись. Ведь кто знает: может, больше возможности и не представится. А осознавать, что у тебя больше нет возможности попросить прощения, очень тяжело. Надеюсь, ты не представляешь и никогда не поймёшь, насколько это тяжело.

В кухне повисла тишина. Дабы прервать её и уточнить показания Антея, я поинтересовался:

– Значит, точное время пропажи Иксиона неизвестно? От утра и до самой ночи?

– Увы! – развёл руками воин. – Открою тебе военную тайну: в городе постоянно ведётся видеонаблюдение за улицами и границами нашего поселения. Так вот: ни один из арновудов не зафиксировал в тот день Иксиона. Похоже, он пропал сразу из своей комнаты.

– Значит, в прошлом мне придётся сидеть у него под окнами и караулить момент похищения… – задумчиво протянул я. – Но что если мацтиконы украдут мальчика совершенно бесшумно? Я же не могу торчать у него в окне – как минимум, испугаю собственного дядю.

– Пойдём. – Антей поднялся на ноги. – Раскрою тебе ещё один секрет. Надеюсь, он поможет спасти моего сына.

Мы пришли в комнату Иксиона. Я удивлённо осмотрелся по сторонам: кажется, в этом помещении уже минимум десять лет ничего не менялось.

– После того, как пропал Иксион, мы заперли эту комнату. – пробормотал дед. – Ни у меня, ни у жены не хватало сил зайти сюда. Ну а потом я решил, что мне ни к чему ещё одно помещение, как и супружеская спальня. Сейчас я пользуюсь только гостиной и кухней.

Мы с Гигией промолчали, а Антей начал ощупывать стену. Потом, постучав по камню у окна, слегка нажал на него. Часть стены вздрогнула, ушла вглубь и отодвинулась. Я заглянул внутрь и обнаружил небольшую нишу, в которой вполне мог поместиться человек.

– Когда я строил этот дом, специально организовал в детской встроенный шкаф. Для игрушек, для одежды. Но родились мальчишки, а им дополнительное место для одежды ни к чему. Если честно, я и забыл про этот шкаф, да сейчас только вспомнил. Если проберёшься сюда, когда все мы будем в саду – получится отличный наблюдательный пост. Можно слегка подвинуть один камень – и будешь не только слышать, но и видеть, что происходит.

Для того чтобы убедиться в словах деда, я влез в шкаф, закрыл изнутри стену и подвинул камень. Действительно, отсюда открывается прекрасный обзор на всю комнату.

– Ну как? – поинтересовался Антей, когда я вылез обратно.

– Прекрасное местечко. Очень мне пригодится.

– Хорошо. Запомни, внук: я очень на тебя надеюсь. Спаси моего младшенького – ты тогда как минимум двух человек спасёшь. А я до гроба тебе благодарен буду.

– Я очень постараюсь. Потому что тогда будет совершенно другое будущее, которое нравится мне гораздо больше, нежели нынешнее.

От Антея я сразу же направился к родителям. Конечно, можно было сначала заглянуть домой и переодеться – нынешний мой наряд после первой «беседы» с любящим дедом совершенно никуда не годился. Однако я боялся забыть что-то, упустить какую-нибудь, на первый взгляд, незначительную мелочь. Ведь в нашем случае и то, что кажется неважным, может сыграть большую роль.

Разумеется, я подстраховался и, хотя не жалуюсь на память, записал обе беседы с родственниками на диктофон. Но и тут не стоит рисковать: вдруг по приходу домой я замешкаюсь, и день начнётся заново. Что тогда станет с записью? Она может просто исчезнуть, и нельзя позволить такому случиться. Так что отправлюсь как есть. Переоденусь потом. Ну и, на крайний случай, можно позаимствовать одежду у отца – мы с ним носим один и тот же размер. Хотя, в последнее время я, кажется, папеньку перерос.

Очутившись в доме Хроносов, я с удивлением огляделся по сторонам. Гостиная, в которой я сейчас нахожусь, претерпела значительные изменения: мебель была сдвинута к стенам, на которых располагались карты разных планет, на потолке мигала звёздами живая карта Вселенной. Почувствовав, что стою в холодной луже, я опустил глаза. Так и есть – на полу расстелена карта Земли и меня угораздило угодить лапами в Северный Ледовитый океан! Ох уж мне эти натуралистичные карты миров! Ну почему мне так везёт? Нет чтобы в Сахару попасть: там, по меньшей мере, тепло.

По карте прямо на меня ползла маменька, и бормотала себе под нос:

– Лондон, Фарерские острова, Исландия, ботинки Майкла… Хм! Откуда они тут? Что-то не припомню такого географического объекта.

– Кхм. – подал я голос.

Матушка подняла задумчивый взгляд.

– Сын! Ну как тебе не стыдно? Всю географию мне испортил.

– Уж простите! – развёл я руками. – Не ожидал угодить в карту нашей дорогой планеты. Ты бы хоть предупредила.

– А ты бы хоть материализовался в дверях, как все приличные люди. – хмыкнула она.

Затем всемогущая легко поднялась, встала на цыпочки, вгляделась мне в лицо и ахнула:

– Майкл! Что за вид? Ну-ка присядь!

Я послушно сел и тут же проклял всё на свете – совсем забыл, что под ногами у меня океан.

– Ну вот! В прямом смысле слова угодил в лужу.

– Это не лужа, а океан, между прочим. Саша! Саша, иди сюда и посмотри на своего сына. Мы его, как взрослого, серьёзного и сознательного человека, отправили выполнять важное задание… И что таки ты думаешь вытворил этот поц? Он, похоже, вместо того чтобы навещать родных дедушек и бабушек, стучался своей неумной головой о косяки!

– Не говорите мне за косяки, мама! – возразил я, поднимаясь. – Если бы всё было так просто, вы бы не видели тех косяков, но лицезрели бы сына целого и без фонарей.

Отец вошёл в комнату, и окинул меня внимательным взглядом.

– Саша, чтоб ты здорова была! Сын таки прав, это, скорее всего, ручная работа. Майкл, ты не поладил с Антеем? Вряд ли кто другой способен наставить моей кровиночке синяков, и вдобавок довести его до мокрых штанишек!

Я хмыкнул, и потрогал синяк. Нет, надо было всё-таки разрешить Гигии убрать последствия разговора с Антеем. Поторопился на свою голову, и теперь имею сомнительное удовольствие участвовать в семейном еврейском цирке!