- Ну, показывай свою Осень, - сказала я Морису, заряжая ружьё.
Он горько улыбнулся.
- Нет, мы зря пришли, - выговорил он с иронией. - Осени нет, она существует только в моём сознании. Ты её не видишь и не сможешь её уничтожить. И вообще она бессмертна, как сама смерть, как само время...
- Да перестань ты, Мор. Где она?
- За моей спиной. У неё лезвие.
Я повернулась к другу. Он стоял, всё так же опираясь на свою длинную палку, улыбался едко, смиренно и отстранённо. Волосы его трепал ледяной ветер, будто отчаянно протестовал, пытался остановить кого-то из нас. Морис слегка отклонил голову влево, будто и правда к его шее приставили нож. Я подняла ружьё и представила эту Осень. Может, она и есть та полумёртвая богиня, превратившая окружающий мир в своё пыльно-серое царство? Может, мифы не врут, а Мор и вовсе не болен, а просто видит больше, чем я? Я направила ствол в точку над правым плечом Мориса. Ружьё было тяжёлым и холодным. Оно оттягивало мне руки. Можно ли убить богиню простой пулей? Едва ли.
- Не двигайся, - прошептала я.
Морис закрыл глаза.
Выстрел этот чуть не сбил меня с ног. Оглушённая, я выронила оружие и отступила назад. Морис, пошатнувшись, медленно осел наземь. Я взвизгнула и подскочила к нему, но не успела его подхватить - он уже завалился набок, будто мешок, палка выскользнула из его рук. Я подползла поближе и присмотрелась: крови, кажется, нет. Значит, он упал не из-за того, что я промазала? Слава богу! Только тогда я поняла, на какой безрассудный риск пошла ради того, чтобы подыграть Морису в его безумии. Я крепко схватилась за голову, поскуливая. Да я же сама чокнулась! Я не вела себя так глупо, когда жила собакой, у меня ничего подобного и в мыслях появиться не могло. Разве может собака охотиться на то, чего нет? Нет!
Нет, Морис не умер - он упал в обморок, который быстро перешёл в глубокий сон. Я стащила с себя меховую куртку и накрыла ею ноги Мора, а сама превратилась в собаку и подоткнулась к его боку, чтобы ему было чуть менее холодно. Уж домой-то я его в таком состоянии не утащу, тут я даже пытаться не стала бы.
Ветер уже улёгся. Стало тихо. Я лежала, всё ещё напряжённая, прикрыв глаза и подвернув хвост. Через некоторое время что-то изменилось в самом воздухе, будто сменилась, как говорил Морис, "тональность". Я приподняла голову и прислушалась. В следующее мгновение мне на нос упала белая пушистая снежинка. Затем ещё одна. И ещё. Они всё падали и падали - на мою шерсть, на расслабленное лицо Мориса, на ружьё, что валялось забытое. И вот уже снежинок стало сыпаться с неба всё больше и больше, они заполнили сначала небо, затем весь мир вокруг нас. Через пару минут снег полностью скрыл грязную траву, превратив землю в тонкое пуховое одеяло.
Я задумчиво шевельнула ушами и положила морду на руку Мориса.
Неужели я всё-таки убила Осень?
После этого происшествия, когда мы вернулись домой, Мор сказал мне, что Осень покинула его. Я почему-то чувствовала себя очень усталой, а потому настроение у меня было не ахти, я Морису не поверила, ещё и посмотрела на него с подозрением. Но правда: он уснул быстро и легко, и в последующие ночи он спал крепко, и никто больше не глядел на него из темноты равнодушными безжизненными глазами. В нашу жизнь снова пришёл относительный покой, а ещё за окном воцарилась роскошная зима, которая принесла с собой и холод вьюг, и тепло домашнего огонька. Мои подозрения насчёт того, что Осень не ушла, были напрасными, я быстро в том убедилась, а потому и легко их забыла.
Так к чему я это всё рассказала? Да ни к чему; в моём рассказе, наверно, нет особого смысла. Это всего лишь была история о том, как я стала человеком.
