Но радовалась я рано, потому что как раз в этот момент ствол окончательно рухнул, повалив кованую решётку и активировав тем самым сигнализацию. Спустя минуту надо мной склонилась незнакомка, витиевато выругалась, а затем крикнула:
– Бобикогнус, ко мне!
Я почувствовала, как меня затягивает в портал. Секунда, и я уже лежу не на тротуаре, а на пушистом ковре в шикарно обставленной комнате с камином. Последнее особенно напрягало – после знакомства с Бобиком я, похоже, стала бояться огня.
Поднявшись на ноги, повернулась лицом к девушке, утащившей меня сюда через портальный переход. Та сделала приглашающий жест рукой, предлагая опуститься на один из стульев, стоявших вокруг миниатюрного круглого столика, а сама изящно опустилась на диванчик. В руке она держала поводок с виновато поджавшей хвост костром-собакой.
– Очаровательно…, – задумчиво протянула незнакомка, внимательно рассматривая моё лицо, а потом, не церемонясь, спросила: – ты ещё невинность с мужчиной не потеряла?
Я опешила. Зачем ей это знать? Не собирается же она выдавать меня замуж? Я помотала головой, желая прояснить отчаянно тормозившие мысли.
– Да, – ответила я. – Этот Бобик, он…
– Это учебный фаэр, – ответила мне девушка, не дав закончить вопрос, и спросила сама: – Заработать хочешь?
А с этого места, пожалуйста, поподробнее. Мне вот прямо даже интересно, что же такой явно избалованной дамочке от меня понадобилось. Естественно, я кивнула, правда, особенно ни на что не рассчитывая. Фаэр-Бобику, похоже, надоело сидеть не при делах, и он резко рванул ко мне. Поводок выскользнул из рук хозяйки, и я зажмурилась в ожидании обжигающих прикосновений собаки.
– Не дёргайся, – услышала я голос собеседницы, – когда он на защитном поводке, то не обжигает.
Я приоткрыла один глаз, потом второй, но снующий вокруг меня Фаэр-Бобик, в этот раз действительно не причинял мне никакого вреда. Я чувствовала себя настолько неуместно в прожжённом и изгвазданном в грязи застиранном платье, что предпочла бы беседовать в полной темноте или хотя бы с закрытыми глазами.
Решив отвлечься на магическое животное, наклонилась и посадила его на колени. Фаэр-Бобик радостно тявкнул и с энтузиазмом завилял хвостом. Прикосновение к выглядевшей как языки пламени шерсти подарило приятное тепло. Я принялась чесать за ухом, и пёс притих, наслаждаясь.
– Меня зовут Жабанэлла Дисарли, но мне больше нравится сокращённое имя Элла.
Сказала собеседница и я, следуя правилам этикета, привитого мне с детства, представилась в ответ:
– Аурика Грацина, можно просто Рика.
Приличия требовали называть укороченное имя, но простой народ такими заморочками себя не утруждал. Элла обратила внимание на несоответствие моего внешнего облика и воспитания:
– Ты из разорившейся аристократической семьи?
Я поджала губы, не собираясь вдаваться в подробности собственного прошлого.
Леди Дисарли фыркнула и продолжила.
– Так и быть, я начну первой, а потом ты мне всё расскажешь.
Я не спешила давать никаких обещаний, но она и не стала на меня давить, а вместо этого подробно и эмоционально объяснила, за что готова мне хорошо заплатить. Жабанэлла заметно нервничала, перескакивала с одного на другое, так что ушло около получаса, прежде чем у меня в голове сложилась полная картинка.
Как ни старалась леди Дисарли убедить в том, что у неё случилась невероятная любовь, я ей отчего-то не верила. Она больше производила впечатление самовлюблённой, избалованной особы, которая не знает слова “нет”, чем горячо влюблённой девушки. В пользу моих выводов говорило и то, что в случае моего отказа ей помогать, она грозила выдать меня представителям магполиции. Я свалила не просто старое дерево, а реликвию Академии Драконьего Эрицкого Пламени, а сокращённо ДЭПа. Они этот полусухой дуб всем преподавательским составом подпитывали, чтобы он не зачах. Реликвия академии как-никак, посаженная её основателем тьму десятилетий назад. Мне даже не хватало смелости представить, что со мной сделают маги, если узнают, что это я их сокровище укокошила.
В то же время, согласиться на то, что мне предложила Элла, означало также подвергнуть себя угрозе в виде казни. Мне предстояло заменить её на отборе невест для старшего наследного принца Эрицкого королевства Ареццо Сон Уна Альбо. Сама Жабанэлла принять в нём участие не могла, поскольку там нужно проходить проверку на невинность, которой по причине случившейся у неё большой любви похвастаться не могла. Девушка скрывала этот факт от родных и собиралась сделать вид, что отправилась во дворец, а сама хотела отсидеться в арендованном загородном доме, пока я быстро вылечу с отбора. Последнее было важнейшим пунктом нашего с ней договора. Мне надлежало сделать собственное пребывание во дворце как можно более кратковременным. И я полностью поддерживала её в этом. И дело даже не в том, что одна кандидатка окажется подменена фальшивой, а в том, что именно я буду её заменять. А у меня не было права даже приближаться к знатным особам.
Причина, отчего мне следовало сторониться аристократов, крылась в условии рождения магически одарённых детей, а именно: обязательной принадлежности обоих родителей к знатному роду. Если хоть один происходил из недостаточно древнего аристократического рода, то всё – ребёнок магом не родится. А учитывая, что дар передаётся только первенцу, то и попытка у знати была всего одна.
Конечно, были редкие исключения, когда рождалось несколько детей с даром. Но их можно пересчитать по пальцам. Собственно, таким исключением как раз и являлась нынешняя правящая чета. У королевы Золинды и короля Орландо было два сына, и оба сильные маги. Это говорило о том, что родословные наших правителей были ну очень древние и очень аристократичные. Поэтому ничего удивительного в том, что они своему сыну с такой тщательностью выбирают самочку для спаривания. Хм, ну ладно, невесту для создания семьи. Хотя они же драконы, поэтому я не так уж и не права, но вслух такое произносить, конечно, нельзя.
Удивительно, что на отбор приглашали не только дракониц, но и магов из людей. Главное условие – древние аристократические корни. Те самые, которых у меня, безродной девчонки, как раз и не было. Однако сообщать об этом Жабанэлле я не спешила. Мне были нужны деньги, и это задание представлялось прямо-таки подарком судьбы.
Леди Дисарли проверила сведения обо мне и убедилась, что я дочь достаточно аристократичных родителей, на том и успокоилась. Проверка не заняла много времени, и уже вечером мы заключили с ней магический контракт. Я выторговала не просто деньги, а целый дом, плюс несколько тысяч эриев. Уже сегодня мои приёмные дети переедут жить в пусть и скромное, но собственное жилище и к ним будут приставлены няня и горничная.
И как бы ни хотелось не думать о плохом, но если со мной что-то случится, то дом и деньги всё равно останутся моим сводным брату и сестре.
Договориться с леди Дисарли оказалось легко. Не прошло и получаса, как мы скрепили кровью наш с ней магический договор. Разорвать его теперь не могла ни одна из сторон, что меня радовало, поскольку всей правды о себе я Элле пока ещё не сообщила.
– О том, чтобы объяснить невозможность творить заклинания временным истощением, я тебе рассказала; о своей биографии тоже; о том, как не привлекать внимание, тоже.
Перечисляя, леди Дисарли в задумчивости постукивала сложенным веером по ладони и сама себе кивала.
Фаэр-Бобик умильно тыкался мне носом в ладошку, устроившись у меня на коленях. Я машинально почёсывала огненную шерсть, оказавшуюся неожиданно мягкой и шелковистой на ощупь.
– А скажи-ка мне, Рика, как получилось, что ты сейчас в таком нищенском положении?
От этого вопроса я встрепенулась. Ага, а вот и повод для откровенности.
– Тут всё банально и топорно. У отца работал господин Шматгауд, который пришёл к ним курьером, а вырос до управляющего. Пока мои родители были живы, они сдерживали его настойчивые порывы затащить меня замуж. А после он как с цепи сорвался, решив во что бы то ни стало сделать меня своей женой.
