– Послушай, Лина, – осторожно начал я. – Здесь недалеко есть отличный уголок. Маленькая уютная кладовочка под лестницей. Там тихо, темно, и никто нас не найдёт. Может быть…

Лина остановилась и повернулась ко мне. Лицо её приняло строгое выражение.

– Да, кстати! Что ты говорил насчёт чудовищ?

– А что я говорил? – недоумённо переспросил я.

– Ты поклялся, что у тебя ничего не было с этой черноглазой красоткой. Сказал – пусть тебя съедят чудовища, если ты врёшь. И тут же из-подо льда вынырнула зубастая гадина и попыталась тебя сожрать.

– Но ведь не сожрала! – возмущённо воскликнул я.

– Но хотела! – парировала Лина. – Ал! Ты меня обманул? Смотри мне в глаза!

– Да нет же, Лина! Нет!

– Ал!

Бетонная стартовая площадка исходила жаром. В такую погоду сидеть бы где-нибудь у реки, в тенистой прохладе, опустив ноги в тёплую, медленно текущую воду. На Веринде-два реки текли только в узкой зоне линии терминатора. Планета была обращена к звезде одной стороной. Освещённое полушарие представляло собой песчаную пустыню с торчащими кое-где острыми клыками скал. Тёмная сторона была царством холода и льда.

Немногочисленные реки Веринды-два начинались в подтаивающих ледниках и заканчивали свой короткий путь в раскалённом песке. Но перед этим успевали снабдить влагой узкую обжитую полоску шириной в полторы сотни километров. В этой полосе, освещённые низко висящим красным солнцем, располагались города и утопающие в садах посёлки.

Главным достоинством Веринды-два было удобное местоположение. Заселили её давным-давно, а после открытия гиперсвета планета стала пересадочным пунктом на пути к далёким системам. Богатые залежи углеводородов на солнечной стороне снабжали развитую промышленность. Многокилометровый слой ледников ночного полушария в избытке давал воду. Один из вариантов рая.

Зачёт по пилотированию шёл третий час. Курсанты лётного факультета потели в плотных комбинезонах, ожидая своей очереди. Курсантов было тридцать, а шлюпка одна.

Стандартная программа зачёта – вертикальный взлёт, набор высоты. Горизонтальный полёт, поворот направо, поворот налево со снижением. Посадка в круг.

Рыжий вихрастый паренёк от волнения забыл выпустить опоры и плюхнул шлюпку керамическим брюхом на горячий бетон, получив за это нахлобучку от экзаменатора.

Весёлая круглолицая хохотушка при левом повороте положила судёнышко набок. Минус балл. Зачёт она сдала, но чуть не плакала от огорчения – баллы влияли на распределение.

Список курсантов постепенно подходил к концу, а Лину всё не вызывали. Я подошёл к экзаменатору узнать, в чём дело.

– Курсант Сондерс? – переспросил меня усталый вспотевший Этогде, хмуря выгоревшие брови над большими карими глазами. Ростом он едва доставал мне до плеча и весил меньше, чем Лина. До выхода в отставку Этогде служил командиром эскадрильи на боевом крейсере. Несмотря на безобидный вид лётчика, будущие пилоты слушались его беспрекословно.

– Декан Флостус приказал поставить её в самый конец списка. Хочет лично присутствовать на зачёте.

Я вернулся к Лине, которая ожидала своей очереди в тени лётного ангара, и честно сообщил ей неприятную новость. Лина беззаботно махнула рукой.

– Я и не ожидала от Флостуса ничего другого. Не волнуйся, Ал. Я – хороший пилот.

Лина и вправду стала очень хорошим пилотом, к моему немалому удивлению. А ведь в первый раз она испугалась космоса до дрожи. Всё переменилось, когда мы решили улететь с Местрии. Не успела родная планета растаять во тьме за кормой крейсера, как Лина подошла к Фолли и потребовала, чтобы он научил её водить шлюпку. Фолли запереживал было, как отнесутся к этой просьбе его энергичные жёны. Но Йугу и Лусия дружно встали на сторону Лины.

Я пару раз слетал с ними, но за штурвал меня не пускали.

– Пилотом в нашей семье буду я, – заявила мне Лина.

– А я что буду делать?

– А ты будешь думать.

На том мы и порешили.

– Ты – лучший пилот на этой планете, любимая! – сказал я с самым серьёзным видом, на какой был способен.

– Только на планете? – грозно нахмурилась Лина. Потом подумала и добавила:

– Нет. Этогде, всё-таки, лучше меня водит шлюпку. Видел бы ты, как он делает тройное сальто назад!

С таким восхищённым выражением лица девушки обычно грезят о принцах. Я ревниво покосился в сторону Этогде, который как раз садился в шлюпку вместе с очередным испытуемым.

Вместо привычного костюма цвета бруба с молоком декан Флостус натянул лётный комбинезон, который смешно топорщился на объёмистом животе. Величественной походкой декан подошёл к Этогде и навис над ним, словно военный крейсер над карликовой планетой.

Этогде внимательно выслушал декана и отрицательно покачал головой. Декан продолжал настаивать. В конце концов, наставник пилотов махнул рукой, откашлялся и объявил:

– Курсант Сондерс!

Мы с Линой торопливо подошли к столику экзаменатора.

– А, и вы здесь! – удовлетворённо кивнул декан, увидев меня. – Очень хорошо.

– Курсант Сондерс! – официально обратился Этогде к Лине. – Вас будет экзаменовать декан Флостус. Экзамен по стандартной программе.

Не успевшие разойтись курсанты удивлённо зашумели. Этогде был строгим экзаменатором, но никого специально не валил. А склочный характер декана Флостуса знали все ученики академии.

Лина невозмутимо кивнула.

– Разрешите приступить к экзамену?

– Разрешаю, разрешаю, – саркастически отозвался Флостус вместо Этогде и полез в кабину. Через лобовое стекло было видно, как он удобно устраивается в кресле второго пилота.

– Не подведи меня, девочка! – шепнул Этогде Лине. Я молча пожал ей руку.

Лина безмятежно улыбнулась и легко запрыгнула в люк.

Шлюпка взмыла над раскалённым бетоном, как будто её подняли восходящие потоки горячего воздуха.

– Набирайте высоту сто метров! – раздался усиленный динамиками тенор Флостуса. Курсанты, словно по команде обернулись к площадке.

«Зачем этот индюк включил громкую связь?» – подумал я. И тут же понял – он хочет опозорить Лину на глазах у всех.

Этогде укоризненно покачал головой.

Шлюпка неторопливо набрала высоту и повисла неподвижно.

– Девяносто девять и шесть. Плоховато, курсант Сондерс! Минус балл. Ну, что вы застыли? Вам напомнить программу экзаменационного полёта?

Шлюпка двинулась вперёд. Динамик удовлетворённо прошипел:

– Вам предписан горизонтальный полёт, а не полёт с набором высоты. Минус балл! Начинайте поворот!

Шлюпка грациозно пошла вправо. Я стиснул кулаки от злости.

– Каракатица – и та повернула бы изящнее! Очевидно, вы плохо усвоили уроки капитана Этогде. Минус балл! Поворачивайте налево – у меня нет времени возиться с вами!

«Только бы Лина выдержала!» – напряжённо думал я. – «Пусть Флостус получит своё и успокоится. А зачёт можно пересдать!»

Шлюпка повернула влево, одновременно снижаясь.

– Курсант Сондерс! Вы что, с горки едете? Минус балл! Зачёт не сдан. Заходите на посадку!

Шлюпка закончила разворот и опустилась точно в центр круга. Почти опустилась. Лапы опор зависли в нескольких сантиметрах от бетона.

– Ну, чего вы ждёте? Забыли, как сажать шлюпку? Минус балл, курсант Сондерс! Итого – ноль из пяти. Можете гордиться собой!

И тут шлюпка плавно пошла вверх, втягивая опоры в серебристое брюхо. Нос её задирался всё выше и выше.

– Курсант Сондерс, прекратите! Приказываю немедленно идти на посадку! – закричали динамики.

Шлюпка взмывала вертикально, устремив кабину прямо в бледно-розовое небо. А затем опрокинулась в воздухе. Несколько секунд она летела горизонтально вверх тормашками. Затем стремительным движением закончила петлю.

Это походило на какой-то сумасшедший танец! Шлюпка металась то вправо, то влево, закладывала головокружительные виражи и крутила фуэте на кормовых двигателях под аккомпанемент неразборчивых воплей из динамика. Петли сменялись переворотами, серебристая капля взмывала вверх, падала вниз, как будто над бетонной площадкой собирался пролиться шлюпочный дождь. Клянусь, я своими глазами видел, как судёнышко неслось горизонтально вперёд кормой, хоть это и невозможно!