Поднимать приходилось медленно, так как над лесом неожиданно поднялся ветер, колыша деревья вместе с ними платформу, хоть та и была закреплена к нижним веткам. Уцепившись хвостом за край одной из торчащих балок, руками и ногами уперевшись в стену оврага и деревья, растущие на склоне, я проверил, успел ли зафиксировать положение платформы со своей стороны Очи. Подчиненный действовал синхронно со мной, не давая ветру слишком сильно шалить.

Но ждать было нельзя. Сверху мелкой трухой посыпались сухие ветки, грозя нарушить наши планы еще больше.

– Синхронно на «два», – приказал я, несколько раз щелкнув пальцами, чтобы передать нужный ритм и группам у веревок и Очи. – Начали.

Ползти по склону, удерживая хвостом платформу, было нетрудно только потому, что весь вес гостьи приходился на веревки, а мне нужно было только вытягивать собственное тело. Но я знал, что справлюсь и без посторонних, если будет необходимо.

Когда мы оказались на ровной поверхности, стало ясно, что сегодня обратно нам не успеть вернуться. Помимо дороги через болота, до них еще было нужно добраться, что с таким грузом казалось маловероятным. Да и вторая группа пока не вернулась, сообщив о еще двух гостях, с которыми возникли трудности.

– Разбивайте ночной лагерь. У нас будет полноценный отдых. Очи отряди охотников, пусть зачистят периметр и выставят контур, – я опустился на траву и листья рядом с гостьей, вынимая тот лист-индикатор, что мы приложили к ней после падения. Осторожно держа в руках полупрозрачный овал, я невольно тряхнул головой. Темное пятно было куда больше, чем даже на моем, чего просто не могло быть за такой короткий срок. Я провел в лесах не меньше тридцати пяти дней, а она только упала… Кажется, задерживаться сверхнеобходимого не стоит.

С тихим шелестом над нами раскинули полотно тента, тут же отсекая половину солнечных лучей и создавая полумрак. За стенами небольшой палатки, в которой мы оказались, слышался шелест ткани и треск хлыстов, которые соединяли в одну длинную цепь под напряжением, которая накроем лагерь куполом. Тогда все смогут выспаться, не рискуя быть съеденными. Но караул лишним все же не будет…

– Отогнали семейство восьмилапых подальше, они пошипели, но все же согласились на время уступить местность нам. Через полчаса принесут воду, и второй отряд отчитался, что останутся на берегу, у них какие-то заминки, – я кивнул, все еще рассматривая гостью. Ее кожа казалась более тонкой, местами полупрозрачной, а костная структура более слабой. Такой разницы между валорми и террианцами я не помнил из старых источников, хотя последним там было уделено не так и много текстов…

– Убедись, чтобы контур закрепили, как полагается, – мне нужно было остаться с гостьей, чтобы предотвратить панику, если успокоительные закончат действовать. Точнее, когда это случится.

– Джей-Кеху, – Очи скривился, словно я ткнул его в живот, – они только один раз ошиблись…

– Слишком много таких оплошностей в последнее время. У меня закрадываются не самые радостные мысли, – поделился я, внимательно посмотрев на командира.

Очи понял. Тренированное тело вытянулось в струну, едва не подпирая головой крышу палатки, которую накинула на нас с гостьей.

– Может, это и имеет смысл, Джей-Кеху. Но сперва нужно вернуться в город.

Я кивнул, взмахом руки отправляя Очи присмотреть за отрядом. Пока это было не слишком опасно, пока мы ходили небольшими группами, но стоит более крупному объединению покинуть город, любая такая оплошность может стоить жизни всем.

Ни боли, ни спазма в теле, хотя после такого падения я ожидала чего-то подобного. Но голова напротив почти парила, словно я опять попробовала ту дурь, что как-то приносил Дин. А ведь обещала себе, что никогда больше. Мало того что эта дрянь со страшной силой вызывает всплеск либидо, так от нее соображаешь так, словно мозг заменили на старый процессор, что скрипит и хрипит от простейших задач. И вот, однако, опять.

Хотя мне помнится, нечто похожее я чувствовала и после наркоза. Может, я все же сломалась и сейчас нахожусь в блаженном чреве медицинской капсулы? Где-нибудь на небольшой такой уютной станции в дальнем секторе. Меня сейчас починят и радостно отправят домой, вместе с Витой. А еще для нее, наконец, найдется лекарство, и мы заживем долго и счастливо. Пока не встретим, каждая свою очередную любовь всей жизни, которая будет планомерно эту жизнь нам портить…

– Фе, – у меня даже во рту стало горько и вязко от таких мыслей. – Никаких любовей. Спасибушки.

В ближайших планах – новое жилье, желательно в чуть более приличном районе, новый кактус на подоконник и можно рыбок. Голографических. С ними у меня получается вполне себе неплохо.

– Тьера? – я не узнавала голос. Тихий, какой-то кошачье урчащий, он звучал над головой, еще больше убеждая меня, что все произошедшее либо мне привиделось, либо просто благополучно закончилось.

– Меня зовут Уна, – голос слушался неплохо, а вот глаза пока не открывались, словно бы веки склеились между собой, – мы с другом попали в аварию. Нас вынесло из гиперпрыжка в астероидный поток…

Пришлось на миг замолкнуть, так как часть с черной дырой даже в голове звучала нелепо, не говоря уже о том, чтобы такое произносить вслух.

– Часть аппаратуры сломалась, и мы совершили вынужденную посадку на планету углеродного типа. Дальше… Я затрудняюсь сказать. Не могу вспомнить деталей. Вы мне подскажете, на какой мы станции, и каковы мои повреждения?

– Тьера… – в голосе появилась какая-то грусть, словно мои слова или само присутствие могли доставить кому-то неприятности. Но это не могло быть правдой. Сделка сорвалась, так что ничего компрометирующего на борту корабля найти не могли. А что касается Виты, то и там все документы в полном порядке. Я сама их оформляла через международные центры, вывалив немалую сумму.

И все же ощущение, что что-то не в порядке, не проходило.

– Тьера, – глаз коснулась влажная ткань, осторожно протерев и вызвав волну облегчения. Я и сама не понимала, до чего напрягает это ощущение закрытых глаз, которые не можешь открыть.

Влажную салфетку убрали, и я медленно, с усилием подняла веки.

В первый миг все казалось несколько мутным, так что пришлось проморгаться, прежде чем резкость вернулась. И все же от этого легче не стало. Я видела над собой деревья. Высокие, просто бесконечно уходящие вверх. И невероятно чистое небо, какое бывает только в заповедниках. Но там не бывает меня. А еще все это странное великолепие словно прикрывала какая-то переливчатая полупрозрачная пелена. И если сперва я пыталась это спихнуть на обман глаз, то после десяти минут разглядывание, пришлось смириться с очевидным: глаза у меня в порядке. Просто купол у этого помещения тканевый и радужный.

– Куда-то я не совсем туда попала, – руки все еще не слушались, но я чувствовала пальцы на ногах, что радовало безмерно. Наверное. Или нет. Даже эмоции казались какими-то приглушенными. – Эй! Где я?

– Тьера, халес, – я уловила движение по контуру существа. Словно в границах мужского тела воздух вдруг начинал рябить, но видела как бы сквозь него. Все то же небо, те же деревья. Но знание, что рядом кто-то есть, этот мужчина, с хрипловатым и спокойным голосом, все же оставалось.

Ожидая, когда на меня накатит паника, подгоняющая истерику, я с немалым интересом наблюдала эту игру света. Все же, двигался не воздух, а сам световой луч, кажется, чуть преломлялся, создавая такой эффект. Как на военных крейсерах. Я о таком слышала. Одно время среди богатой молодежи камуфляжные одежды были популярны, но быстро вышли из тренда. Наследники решили, что в этом слишком мало индивидуальности. Но то были плащи и куртки, а здесь я не могла разглядеть человека полностью.

– Знаете, а ведь я вас не вижу. Совсем, – решила сообщить, так и не дождавшись паники. Запаздывает. При моей нервной системе без истерики никак, так что это только вопрос времени. А пока можно попробовать поговорить с этим невидимкой.