– Это да, – соглашался дядюшка Пьер. – Но тут тоже как посмотреть. Зерно-то ещё смолоть надо. А мельница аж у села. Опять же, Медоуз у меня уже старовата, много не свезёт. Вот и приходится несколько раз туда-сюда ездить. День ездим, три отдыхаем, тоже не дело. Однако заболтался я, – прервал он сам себя. – Бегут мои стрекозихи.

– Дядюшка Пьер, – закричала подбегая Жанна, – мы пришли! Правда, мы быстро?

– До колокола успели, – ворчливо отозвался конюх. – Залезайте на телегу, да осторожнее, не свалите бидоны.

Подождав, когда пассажирки устроятся, Медоуз тронулась с места. Ехали они медленно дядюшка Пьер не понукал кобылу, понимая, что ей и так нелегко. Вдруг Мари спрыгнула с телеги и побежала в придорожные кусты.

– Тпрру! Стой, Медоуз! Что случилось? – крикнул конюх.

– Дядюшка Пьер! Жанна! Идите сюда, быстрее!

Жанна спрыгнула с телеги и подбежала к сестре. Дядюшка Пьер прибежал вслед за ней и присвистнул. На траве около кустов лежал мужчина лет тридцати в светло-зелёном камзоле, на его левом плече расплывалось тёмное пятно.

– Молодец, востроглазая, – похвалил девочку конюх. – Вот что, снимайте-ка бидоны и ставьте их под эти кусты. Этого молодчика нужно отвезти в монастырскую больницу. А за молоком я потом съезжу.

Через пять минут телега с раненым въезжала в монастырские ворота. В госпитале сестра Франческа извлекла у него из плеча пулю, пробормотав, что раненный потерял много крови и может не дожить до утра. Узнав о самовольной отлучке девочек, сестра Клод рассердилась и отправила их ухаживать за раненным. Но, вопреки её предсказаниям, уже через два часа мужчина открыл глаза и, подкрепившись крепким куриным бульоном, был допрошен девицами пятнадцати лет.

– Где я? – поинтересовался мужчина.

– В бенедектинском монастыре, в Эврё, в Нормандии.

– Давно?

– Часа три, мы вас нашли у дороги, вы были ранены.

Мужчина поморщился и прикрыл глаза, но внезапно попытался приподняться на кровати.

– А сумка, моя сумка, где она? И конь, с ним хорошо обращаются?

– При вас ничего, не было, – ответила Мари, – и коня тоже.

– Дьявол! – выругался мужчина и откинулся на подушки.

– Вы как-то странно говорите, – заметила Жанна, – вы француз?

– Да, – вымученно улыбнувшись, ответил раненный, – я родом из Безансона, граф де Ортвиль.

– Меня зовут Жанна, мою сестру Мари.

– Вашу сестру? – переспросил граф.

– Да, а что?

– Нет, ничего, – с придыханием заверил граф, – просто вы не похожи.

– Вы тоже не слишком похожи на француза, – сухо заметила Мари. – В Безансоне люди не настолько смуглые.

– Просто я недавно из Венеции, – пояснил граф.

– У вас украли сумку, коня, и чтобы вы не дай бог не нашли похитителя, вас просто подстрелили, – кивнула Жанна. – Куда вы ездили?

Раненый поморщился и ответил:

– К жене.

Сёстры переглянулись.

– Месье, – улыбаясь, сообщила Мари, – вы, очевидно, давно не были во Франции.

– Что вы хотите сказать? – удивился граф.

– Только то, что ревнивые жёны так не поступают. Судя по тому, как вы отреагировали на упоминание о сумке, в ней лежало что-то важное. Если вы хотите это вернуть или предупредить кого-то другого, мы с сестрой, пожалуй, сможем вам помочь, но для этого мы должны знать правду.

Граф сделал усилие и приподнялся на подушках.

– Не суйте нос не в своё дело, мадемуазель! – рявкнул он. – И вообще, почему вы ещё здесь? Позовите кого-нибудь из сестёр и ступайте на занятия! После вспышки гнева он со стоном опустился на кровать.

Жанна смочила полотенце и отёрла лицо графа.

– Боюсь, это невозможно, – нежно сказала она.

– Почему?

– Потому, что все сёстры сейчас заняты. В больничном крыле сейчас очень много пациентов. Вам как мужчине предоставили отдельную палату, а нас попросили, чтобы мы за вами ухаживали.

– Кровь Христова! – выругался граф.

– Сейчас вы ничего сами не можете сделать, – подхватила Мари. – Зато мы можем, если вы, конечно, не против, передать вашим близким, что вы на некоторое время задержитесь во Франции. Только кому?

– Моей жене, – угрюмо произнёс граф.

– В Безансон? – уточнила Мари.

– Нет, – поморщился граф, – в Венецию. У неё собственный дом на пьяцца де Ламаре. Дайте воды.

Жанна торопливо протянула ему жестяную кружку.

– Как в Венецию? – удивилась Мари. – Вы же говорили, что приезжали к жене…

– Да! Боже мой, зачем, я вам всё это рассказываю, – простонал граф. – Просто раньше я считал, что у меня их две.

Жанна, услышав такое, налила из кувшина воды в кружку и выпила её сама.

Граф стал рассказывать, ежеминутно прерываясь, картина вырисовывалась следующая. Когда граф был слегка помоложе, чем они сейчас, у него был друг и они оба полюбили одну девушку. Как граф узнал спустя некоторое время, друг к ней сватался, но безрезультатно, она полюбила графа. И тогда друг взялся устроить их брак. Под покровом ночи в часовне их обвенчал какой-то монах. Шли годы, граф вырос, ушёл на войну, потом долгое время служил при дворе короля, вместе с ним попал в Венецию. К тому времени он был уверен, что его жена скончалась от эпидемии. В Венеции он встретил чудесную девушку и после нескольких лет знакомства попросил её руки. Через два месяца его жена должна была родить и случайно через французского посла граф узнал, что его первая жена жива. Само собой, Иветте, так звали вторую жену, граф ничего не сказал, только сообщил, что ему нужно будет отлучиться на недельку во Францию. В Безансоне он разыскал свою первую любовь и нашёл её в добром здравии. Она сняла груз с его плеч, объяснив, что их венчание было незаконным по двум причинам: во-первых, они были несовершеннолетними, а во-вторых, монах, венчавший их, был ненастоящим, с досады заклятый друг графа отыскал какого-то расстригу, совершившего таинство венчания, потому и обряд проходил ночью. Его первая жена давно замужем, у неё трое ребятишек и своему бывшему мужу она тоже желает счастья. Осчастливленный граф уехал от неё, а тут внезапное нападение. Коня нет, сумки тоже, плечо прострелено, а Иветта наверняка изводится от беспокойства.

Граф утомлённо прикрыл глаза и долгое время молчал.

– Напишите ей письмо, – предложила Мари, когда он наконец открыл глаза. – Мы передадим.

– Письмо? – задумался граф. – Попробую. Помогите мне.

Жанна приподняла подушки и граф сел. Из прикроватной тумбочки она вынула пузырёк с чернилами, перо, бумагу и сказала:

– Диктуйте.

– Я сам, – попросил граф.

Он писал с трудом, часто останавливаясь. Наконец письмо было закончено и граф передал его Мари.

– Я, наверно, сошёл с ума, – устало произнёс он, – как вы выберетесь из монастыря?

– Это наше дело, – ответила Мари, пряча письмо, – не волнуйтесь.

– Да, вот ещё, – хрипло сказал граф, – зайдите к графу Дюскере, его дом вам покажут, передайте ему, что письмо похищено, и сразу же уходите. Вы поняли? – настойчиво переспросил он.

– Да, – заверила Жанна. – Мы всё сделаем.

Граф закрыл глаза, девочки вышли из палаты и пошли по галерее. Колокол только что возвестил о начале мессы.

– До вечера ещё далеко, – сказала Жанна, – жаль.

– Наоборот, есть время всё подготовить, – не согласилась сестра.

– Корсаж и юбка уже лежат рядом с костюмами сыновей дядюшки Пьера.

– Нам понадобится только один костюм, – подумав сказала Мари. – Сандро наверняка, купит себе что-нибудь подходящее. Наш конюх, человек небогатый, как и мы, впрочем, но если мы собираемся использовать одежду его сына, я думаю, за неё надо заплатить, как ты считаешь?

– У нас есть деньги, которые мы выручили за браслет твоей матери, – стала вспоминать Жанна, твоё жемчужное ожерелье и…

– Мамина фероньерка, на золотой цепочке, – обрадованно сказала Мари. – Этого достанет на то, чтобы заплатить дядюшке Пьеру за костюм.

– Тс! – предупредила сестра, по направлению к ним шла Катрин.

– О, – постаралась удивиться она, – вы уже вернулись? Как прошла прогулка за монастырскими стенами?