Паттерсоны заметили его и придержали коней. Из-за откинутого полога фургона за шерифом внимательно наблюдал седобородый мужчина в белой шляпе – Джаред Паттерсон, глава семьи. Это был массивный человек с тяжёлым волевым лицом. Компанию ему составляла маленькая, красивая, как картинка, девушка – конечно, Синди, юная вдова Джила Паттерсона, из-за которого был повешен Рваная Губа.

Ещё в фургоне сидел франтовато одетый долговязый человек лет тридцати с вытянутым лицом – вероятно, Алан, старший сын Джареда. О нём говорили как об опасном человеке.

Логан перевёл взгляд на верховых. Двое из них были сыновьями Джареда. Одного должны были звать Бреттом, другого Ленни. Кто из них кто, Логан понятия не имел. Он ещё не успел свести с почтенным семейством близкого знакомства.

Передний полог также был откинут, и Логан видел спины двух людей на передке. Грузная фигура, вероятно, принадлежала Льюису, родному брату Джареда, как говорили, пропойце и бездельнику. Рядом с ним, конечно, должен был помещаться его сын Крис, юноша лет семнадцати с гладким и пустым лицом.

Кроме того, Паттерсонов сопровождали два работавших у них ковбоя.

Всего перед Логаном были восемь вооружённых мужчин.

– Шериф Логан! – поприветствовал его Джаред. Взгляд у старика был колючим, как шило. – Что вас ведёт этой тропой?

– Поворачивайте лошадей. Вы все арестованы за незаконное проникновение в офис шерифа и убийство индейца.

Несколько мгновений Паттерсоны осмысливали услышанное, потом один из ковбоев усмехнулся. Затрясся, мелко вздрагивая, то ли Бретт, то ли Ленни. На передке громоподобно захохотал Льюис. Его сын Крис согнулся, выкашливая порции сиплого смеха и брызжа слюной. Хохотали все – но рука то ли Берта, то ли Ленни стала побираться к револьверу.

– Эй, парень! – окликнул его Гарри. – Ты правда считаешь, что я плохой стрелок и не успею прихватить тебя на тот свет?

Всеобщий смех быстро угас.

Логан ждал. Он не слишком дорожил жизнью, и был готов ко всему. Вероятно, это чувствовалось.

Джаред прикрикнул:

– Парни, без глупостей! Глупости нам и так хватает, – продолжил он, переводя взгляд на Логана. – Надеюсь, вы объяснитесь, мистер Логан?

– Вы подозреваетесь в похищении из офиса шерифа индейца по прозвищу Рваная Губа и его бесчестном убийстве. Так что разворачивайте лошадей. Мы едем в Саммерстаун.

– Нет, мистер Логан. Вы встали на сторону краснокожего убийцы, а значит, потеряли доверие людей. Дни вашей работы шерифом сочтены…

– Ты называешь Рваную Губу убийцей, но убийцу должен судить закон. Вы – преступники. А кроме того, Рваная Губа не убивал Джила.

Паттерсоны переглянулись. Лицо Джареда потемнело.

– Слишком много людей слышало, как краснокожий ублюдок угрожал ему.

– Но потом помирился с Джилом, и они совершили сделку. Твоего сына убил кто-то другой.

– Ты знала об этом? – спросил Джаред у Синди.

– Разумеется, нет, – прощебетала та ангельским голоском и прибавила, бросая на Логана недобрый взгляд. – Может, потому что этого не было?

Джаред поднялся, поставил ногу на задний борт и наклонился, придерживаясь рукой за дугу, на которую был натянут полог.

– Я не верю ни одному твоему слову, любитель индейцев, но что бы ни произошло, я не собираюсь отвечать за краснокожее животное!

В его голосе явственно звучала угроза. Его сыновья и ковбои напряглись.

– Лучше ответить в суде за индейца, чем за белого человека, да ещё и шерифа, – промолвил Логан. Всё тело у него заныло в предчувствии свинцовых шмелей, готовых впиться в него, однако шериф не подал виду. – О том, что на самом деле произошло между Джилом и Рваной Губой, уже знает весь Саммерстаун. Как и о том, что я поехал за вами.

Это была ложь, но близкая к правде: перед отъездом он написал записки для окружного судьи и других высокопоставленных людей. Если Стэн не подвёл, они уже извещены, что линчевание индейца было на деле бессмысленным убийством, сопряжённым с незаконным проникновением в офис шерифа.

Паттерсону хватило ума здраво оценить слова Логана.

– Ты пожалеешь об этом, – выдохнул он и крикнул: – Эй, парни! Разворачивайте коней! Придётся ещё погостить в Саммерстауне – до тех пор, пока не вытрем ноги об этого придурка, по недоразумению нацепившего шерифскую звезду…

***

На обратном пути Логан с тоской думал о том, что самоуверенность Джареда, вероятно, не напускная. Вполне возможно, что ему удастся заручиться поддержкой влиятельных людей и выиграть процесс.

Если дело вообще дойдёт до процесса…

Джаред поменялся местами со своим братом на передке фургона и раскурил сигарету.

– Что-то ты невесёлый, любитель индейцев. Кажется, начинаешь понимать, что добровольно сунул голову в петлю?

– Хватит называть меня так. Я ненавижу индейцев.

– Врёшь. Когда ненавидят индейцев, не говорят об этом так спокойно. У тебя голос человека, который никогда не сталкивался с их жестокостью и коварством.

– Они убили мою жену и двух детей, – проговорил Логан, глядя перед собой. – Я служил в кавалерии. Упросил перевести меня в отряд, который совершил ответный рейд. Я отомстил сполна. Так что не рассказывай мне о жестокости и коварстве.

– Так ради чего ты связался с нами? – помедлив, спросил Джаред.

– Ради закона.

– Двуногие животные не заслуживают закона.

Логан промолчал. Он сожалел о вырвавшихся словах. Меньше всего на свете он хотел вспоминать прошлое.

Его не было дома, когда это произошло. Соседи показали только могилу, на которой было написано три самых дорогих для него имени. Логан не помнил, сколько времени простоял над ней, оглушённый пустотой бытия.

Он действительно отомстил сполна. Его кольт не знал промаха, и сабля не раз обагрилась кровью индейцев. Кровь была такой же красной, как и у белых людей. Мужчины в племени кончились раньше, чем патроны в барабане револьвера. На долю сабли остались старики, женщины и дети.

Рука Логана была тверда…

Только потом он много ночей не мог заснуть спокойно, вспоминая полный боли и ярости взгляд краснокожего мальчишки, который пытался прикрыть собой мать и младшую сестру.

Логан вспоминал его и думал: как вёл себя мой Тим под ножами индейцев? Может быть, так же? Ему было двенадцать лет. Индейскому мальчику, наверное, было столько же…

Джаред докурил сигарету, растоптал окурок о подошву остроносого сапога и бросил под колёса фургона.

– Синди носит под сердцем ребёнка Джила, – негромко сказал он. – Она могла рассудить опрометчиво, потеряв разум от горя…

– Я не теряла разум, мистер Паттерсон! – тотчас откликнулся из фургона ангельский голосок. – Я рассказала то, чему была свидетелем!

– Помолчи, женщина! – прикрикнул на неё Джаред. – О’кей, Логан, я не исключаю, что моего сына убил кто-то другой. Если так, мы перевернём и землю, и небо, но найдём его. Однако я не собираюсь отвечать за индейца. И времени терять не хочу. Давай договоримся обо всём, и можешь рассчитывать на любого из нас… Ну, что ты молчишь, Логан?

– Нет.

– Да что тебе дался этот индеец? – вскричал Джаред.

Логан тяжело вздохнул.

– В тот раз мы учинили резню среди индейцев омаха. Но потом случайно выяснилось, что они были невиновны. Налёт совершили отщепенцы пауни, изгнанные своим племенем. Они просто воспользовались боевой раскраской омаха.

– Одно племя стоит другого. Единственный хороший индеец – это мёртвый индеец…

– Потом выяснилось ещё кое-что, – продолжал Гарри, – Заказчиком налёта был белый человек, заинтересованный в начале войны с индейцами.

Джаред неопределённо повёл плечом.

– В общем, я перестал доверять людям, – заключил Логан. – Я решил доверять только закону.

Они помолчали.

– Ты действительно веришь в невиновность индейца? – спросил Джаред и принялся раскуривать новую сигарету.

– Я уже говорил: они помирились и совершили сделку. Соплеменникам Рваной Губы достались обещанные дюжина ружей и две тысячи патронов.