- Люда! - простонала Елизавета Максимовна. - Умоляю тебя, молчи, ничего не рассказывай!

  - Но правда, мама, это же был вконец опустившийся тип! Дебил. Его кроме водки ничего не интересовало.

  - Тем не менее, он являлся гражданином Российской Федерации, - ровным голосом дал справку Гоша. - И его убийство является преступлением, предусмотренным уголовным кодексом.

  - Но у меня не было выхода, - Людмила всплеснула руками, словно удивлялась, какие очевидные вещи приходится объяснять взрослым людям. - Он тогда очень неудачно увидел меня на улице, возле милиции. Я, конечно, сразу ушла, но было поздно. Этот алкаш начал всем подряд рассказывать, как видел Котельникову одновременно в разных местах и с разными лицами! Правда, он был уверен, что это белая горячка, но я не хотела рисковать. Это же алкаш, он непредсказуем! Откуда я знаю, что еще ему в голову придет? А незадолго до этого Толик рассказывал мне, как погиб один человек... какой-то бухгалтер. Он напился и упал в яму с металлоломом. И разбил себе голову, до смерти. Вот я и подумала - как просто! У нас тут неподалеку стройка. Заглянуть туда вечером, попозже, взять обрезок трубы, потом стукнуть как следует... И все проблемы решены.

  - Все? - холодно уточнил Гоша. - Почему же тогда вы лишили жизни его соседа, Александра Славченко?

  - Я не виновата! - встрепенулась Людмила. - Это он сам!

  - Что сам? - даже Гошкин профессионализм дрогнул. Напарник не смог скрыть изумления. - Сам себе голову раскроил?

  - Он меня вынудил! Он так распсиховался из-за этого алкаша, так запаниковал! Я просто не знала, что делать! Саша позвонил мне, наорал, обозвал истеричкой, кричал, что не собирается из-за меня сидеть. Идиот, он не понимал, что если бы кто-нибудь случайно обратил внимание на тот бред, что нес его дружок, все могло бы рухнуть! А если бы кто-то поверил, что он в самом деле видел двух Котельниковых? А если бы он вспомнил меня и сообразил, что я вовсе не Котельникова? Тогда стало бы ясно, что не было никакого заказа на убийство, ее просто подставили! Дело Котельниковой закрыли бы, и все наши хлопоты, все планы, все напрасно! В общем, я сказала, что приеду к нему и мы все обсудим. А по дороге снова на стройку зашла. Честное слово, если бы он успокоился, если бы с ним можно было разговаривать, я бы его пальцем не тронула! Но он же как бешеный, сразу кинулся, ударить меня хотел... Это была самозащита, честное слово!

  Я смотрела на эту молодую красивую женщину, и мне было почти физически плохо. В опрятной, изысканно обставленной комнате мне мерещились трупы мужчин с разбитыми головами и железо, на котором кровь смешалась со ржавчиной. А она держалась с такой наивной, почти детской уверенностью, будто ничего страшного не произошло! Ну, нашалила немного, подумаешь! Алкаш вообще разговоров не стоит - одним больше, одним меньше, никто и не заметит. А что касается Александра Славченко - тут стечение обстоятельств. Шла в гости, поговорить, прихватила с собой обрезок трубы, а тут, как на грех, случилась самозащита.

  Мои мысли прервала нежная соловьиная трель звонка. Я вскочила и уставилась на Гошку.

  - Ты чего? - удивился он. - Иди открой, Володя приехал.

  - Но... как? - пробормотала я.

  - Я ему позвонил. Сразу, как только сапоги увидел.

  Володя приехал с группой и с ордером на обыск. Как и когда он умудрился его получить, я так и не поняла. Первым делом были изъяты сапоги, которые Гошка так и не выпустил из рук. Потом нашли золотистый плащ и даже перчатки, на которых, без всякой экспертизы, невооруженным глазом, были видны мелкие чешуйки ржавчины. Перчатки не произвели на меня большого впечатления, а вот когда я увидела плащ, у меня сдали нервы. Я сдернула свой и, небрежно скомкав, запихала в пакет. Хватит с меня золотистых плащей! В жизни больше эту пакость не одену!

  Добрый Володя не стал нас выгонять, так что кроме результатов обыска нам стало известно и начало истории.

  Оказывается, Людмила, будучи в курсе дел матери, решила ускорить захват "Фараона". Она знала, что у Богданова есть сведения об окружении Котельниковых и поинтересовалась ими. Наиболее перспективным объектом ей показался приятель Марины, и Людмила устроила так, чтобы именно ему заказали рекламные листовки. Познакомившись с ним, девушка убедилась, что не ошиблась: Саша достаточно жаден до денег и неразборчив в средствах. Людмила намекнула, что если он поможет перевести "Фараон" под контроль Углянцева побыстрее, то получит комиссионные в размере... Названная сумма была настолько велика, что у меня в душе шевельнулось нехорошее подозрение: романтичная девочка с самого начала планировала нечто вроде "самозащиты". Парень заколебался было между выгодным делом и чувством долга по отношению к Марине Котельниковой, но тысяча долларов в качестве задатка решила дело. Александр резонно решил, что если у него будут деньги, то и личная жизнь как-нибудь наладится. Он принял предложение.

  План составляли вместе, причем Славченко, которому сложные семейные отношения старших Котельниковых здорово надоели, откровенно веселился, представляя, какое лицо будет у матери Марины, когда ее обвинят в подготовке убийства собственного мужа. Способ предполагаемого убийства был навеян все той же историей о смерти бухгалтера, которую рассказал Людмиле Углянцев. А в качестве исполнителя Александр сам предложил своего соседа-алкаша.

  В этот момент Елизавета Максимовна, вынужденная выслушивать чудовищные откровения дочери, сорвалась в истерику.

  -Зачем? - кричала она захлебываясь рыданиями. - Зачем тебе это было нужно? У тебя же все есть! Зачем?

  Людмила сначала испуганно попятилась от матери, потом обиделась.

  - Как будто ты не знаешь, мамочка! Зачем! Я хотела Толику помочь. Ты так давила на него, просто уничтожала! Да, он не укладывался в сроки по "Фараону", но можно же было это понять, скорректировать планы. А ты уперлась, подавай тебе "Фараон", и все тут! Вынь да положь! Вот я и решила помочь Толику.

  - Так это он... - Елизавета Максимовна машинально прижала ладонь к горлу. - Это он тебя заставил?

  - Ничего он не заставлял, он и не знает ничего. Я хотела потом ему все рассказать, когда "Фараон" наш будет. Я бы ему рассказала, - она подняла глаза к небу и мечтательно улыбнулась, - и он бы сразу понял, что лучше меня никого нет. И сразу женился бы на мне. А как же? Подумайте сами, кто еще ради него такое сделает?