- Угу, даже в этом жлобе, Зеленом Амбале. Кстати, я не понял ваших взаимоотношений. Почему он знает о твоей работе? Кем он тебе приходится?

  - Он мне приходится секретным осведомителем, - неохотно призналась я. - Информатором.

  - Ну, Ритка, ты даешь! - Гоша всплеснул правой рукой (левой он продолжал держать руль). - Тебе же объясняли: информатор нужен исключительно для получения сведений! Понимаешь, ты должна получать информацию, а не давать ее! Так зачем ты ему все подряд выкладывала?

   - Совсем не все, только самое необходимое, - боюсь, что мой голос звучал не слишком убедительно.

  - Да ему вообще ничего о твоих делах знать не положено!

  - Но я же должна была корректно поставить задачу, правда? - продолжала оправдываться я. - Помнишь, как Суворов говорил: "Каждый солдат должен знать свой маневр". Вот я ему и объясняла.

  - Суворов! - мой напарник снова взмахнул правой рукой. - Нашла время образованность показывать! Богданов-то свой маневр хорошо знал! Тянул из тебя данные, как хотел! А такой лозунг слышать не приходилось: "Болтун - находка для шпиона"? Ну сама бы головой подумала: при твоем-то опыте работы какие у тебя могут быть информаторы? Откуда? И на будущее имей в виду: всякий, кто сам набивается тебе в информаторы, собирается тебя облапошить.

  - Прямо уж обязательно облапошить? - конечно, я понимала, что моя попытка спорить с Гошей бессмысленна и бесполезна, но по инерции продолжала что-то вякать.

  - Не обязательно. Могут обжулить, объегорить или просто использовать как канал для передачи и распространения дезинформации. А ты повела себя как тот ослик, что увидел перед носом морковку...

  Обычно Гошины воспитательные лекции продолжались не менее часа, но в этот раз мне повезло - Елизавета Максимовна свернула в проезд между домами и остановилась у торца новенькой пятиэтажки.

  - Приехали? - перебил себя на полуслове Гоша.

  - Да, - обрадовалась я. - Второй подъезд, двадцать пятая квартира.

  Напарник одарил меня таким взглядом, что я поняла: рано обрадовалась. Это не конец пьесы, это всего лишь антракт. Перерыв на работу. А все, что сейчас недополучила, не пропадет. Гоша еще выберет свободное время и продолжит. Возможно, с привлечением дополнительных авторитетов: Сан Сергеича и Нины.

  Я так откровенно загрустила, что Гошка удовлетворенно хмыкнул и дернул меня за рукав:

  - Кому сидим, болтушка? Пошли, нас Дама Икс заждалась.

  Положим, ни Дама Икс, ни ее матушка, нас вовсе не ждали - даже открыли не сразу. Только когда Гошка, вдобавок к изящной соловьиной трели звонка, замолотил по двери мощными кулаками, перед нами замаячила щель, перечеркнутая цепочкой.

  - Вы? Здесь? - с ужасом и отчаянием вскрикнула Елизавета Максимовна.

  - Вы, конечно, имеете право нас не впускать, - вежливо заговорил Гоша, - но это ничего не изменит. Мы сделаем один звонок, и через полчаса сюда приедет следователь, которому вы будете обязаны открыть.

  - А если я вас впущу, вы своему следователю звонить не станете, - горько усмехнулась она.

  Гоша промолчал. Дверь закрылась, звякнула цепочка, и через мгновение мы вошли в коридор. Елизавета Максимовна как-то странно дернула руками - не то развела ими, не то взмахнула - и, повернувшись к нам спиной, побрела в комнату.

  - Кто там, мама?

  Елизавета Максимовна не ответила. Рухнула в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.

  Я уже стояла в дверях и видела, как Людмила, администратор из школы фламенко, споткнувшись о раскрытый чемодан, бросилась к ней, встала на колени:

  - Мама, что с тобой? Что случилось?

  Гоша, чуть задержавшийся в коридоре, подтолкнул меня вперед - я загораживала ему дорогу - и вошел, держа в руке сапоги.

  - Это ваши?

  - Что? - Людмила посмотрела на него растерянно. - Да, это мои сапоги. А зачем вы их?.. Кто вы такой?

  - Это частные сыщики, - Елизавета Максимовна опустила руки и я увидела, что лицо ее залито слезами. - Люда, Людочка, что же ты натворила?! Зачем?!

  - О чем ты мама? Что я такого сделала?

  Она что, действительно, не понимает, о чем идет речь? Мне было достаточно одного взгляда на сапоги, которые Гошка держал чуть на отлете. Примерно тридцать шестого размера, остроносые, мысок просто в шпилечку переходит... идеально совпадают со следом, который остался в квартире Андрея. Мне даже показалось, что я вижу небольшое бурое пятнышко чуть выше подошвы правого сапожка.

  Гошка кашлянул, привлекая к себе внимание.

  - Есть основания считать, что вы совершили преступление. Убийство.

  Несколько мгновений Людмила смотрела на него снизу вверх, потом встала. Молча отошла к дивану, изящно присела, аккуратно сложила руки на коленях. Только после этого спросила, мелодично и равнодушно:

  - И кого же я убила?

  - Вашей первой жертвой стал Олег Гаврилович Поршнев, - так же спокойно ответил Гоша.

  Я затаила дыхание. Ничего конкретного у нас нет, Гошка блефует! След остался в квартире Александра, у Поршнева все было чисто. Правда, свидетели видели женщину в золотистом плаще, но нет уверенности, что они опознают Людмилу. Да и есть ли у нее еще этот золотистый плащ, могла ведь и избавиться от него? Зачем оставлять такую приметную улику? Хотя сапоги на месте, значит, и плащ может висеть в шкафу. В любом случае, если она сейчас скажет, что ни о каком Поршневе в жизни не слышала...

  - Этот алкаш? - скривила губы Людмила. - Можно подумать! Будто он кому-нибудь нужен!