Мы с Гошкой позволили себе переглянуться, а шеф даже бровью не повел.

  - Когда скончался ваш супруг?

  - Что? Нет-нет, вы не поняли! Геннадий Михайлович, слава Богу, жив и прекрасно себя чувствует!

  - Тогда действительно не понял, - согласился Баринов. - Как же вас могли обвинить в убийстве живого человека?

  - Ой, ну не совсем в убийстве - в покушении, в подготовке!

  - Извините, Елена Юрьевна, но убийство, покушение на убийство и приготовление к убийству - это три разных преступления. В совершении какого именно вас обвиняют?

  - Я говорю, что сама ничего не понимаю! В милиции сказали, что я наняла киллера!

  - Уже яснее. А откуда им стало об этом известно?

  - Так он сам к ним пришел! Бомж какой-то, алкаш! Клянусь, я его в жизни никогда... - голос у нее сорвался.

  Хотя женщина старалась держать себя в руках, было очевидно, что она на грани истерики. По крайней мере, мне очевидно. А клиенту нельзя давать распускаться, в этом я, за время своей недолгой работы в агентстве, успела убедиться. Побывала у нас с месяц назад одна дамочка, которой позволили разрыдаться. Просто не уследили - она сорвалась в истерику неожиданно, посреди нейтрального разговора, на полуслове. Я, не вовремя решив щегольнуть талантом, временно переквалифицировалась в психоаналитика и провела почти полуторачасовой сеанс. Старалась на совесть, и дамочка ушла успокоенная и почти довольная жизнью. Правда, решать свои проблемы с нашей помощью она передумала и денег не заплатила.

  Потом я еще полтора часа слушала Гошкину лекцию на тему: "Основные правила поведения при первой встрече с клиентом". Собственно, правило было одно - первое, оно же последнее: не допускать никаких слез, соплей и задушевных разговоров. Корректное деловое обсуждение проблем клиента, деликатное выяснение сопутствующих, так сказать, обстоятельств и, как приятный заключительный аккорд, подписание контракта. Все. Обязанности сторон определены, сумма гонорара обозначена (расходы по делу с приложением чеков и счетов проходят отдельной строкой) - можно приступать к работе. Не могу сказать, что он меня полностью убедил, но и повторять свой, не совсем удачный опыт, не хотелось.

  Я тихо встала и вышла в приемную. Нина, которая как обычно, вела протокол разговора, слегка сдвинула наушники и вопросительно посмотрела на меня.

  - У нас минералка осталась?

  - В холодильнике, - она поправила наушники и продолжила работу.

  Я достала из холодильника открытую бутылку воды, и налила примерно две трети стакана. Полный нельзя - у Елены Юрьевны руки так дрожат, что она обязательно обольется. На всякий случай я добавила в воду два десятка капель валерьянки и вернулась в кабинет.

  Ничего интересного я не пропустила: клиентка все еще уверяла шефа, что никогда с предъявленным ей в милиции бомжом не разговаривала и, тем более, никогда не просила его убить мужа.

  - Да как же это вообще, убийство! Что же мы, не христиане, что ли? Вот, как перед Богом, - быстрым, нервным движением Котельникова достала из-за пазухи нательный крестик и поцеловала его.

  - Хорошо, хорошо, Елена Юрьевна, я ведь не спорю, - успокоил ее Баринов.

  - Не спорите? - у нее перехватило дыхание, и ладонь снова потянулась к горлу. - Вы говорите: "Не спорю"? Но вы не говорите: "Я вам верю"!

  - Помилуйте, Елена Юрьевна! Вы ведь мне еще почти ничего не рассказали, - дипломатично ушел от ответа шеф. - Вам предъявили человека, который утверждает, что именно вы наняли его для убийства собственного мужа. А как, по его словам, это предполагалось сделать?

  - Самым идиотским образом! Якобы я просила подстеречь мужа поздно вечером - Геннадий часто задерживается, и напасть на него. Железкой какой-нибудь по голове... - она громко всхлипнула, и я быстро подала ей стакан. Котельникова благодарно кивнула, сделала большой глоток и тут же сморщилась.

  - Что это такое?

  - Вода, - неужели я что-то перепутала и налила вместо минералки какой-нибудь отравы... уксус что ли? Да нет, откуда у нас в холодильнике уксус?! Я тряхнула головой и уверенно повторила: - Вода, минеральная. И немного валерьянки.

  - Я не пью воду с газом, это вредно для желудка, - сообщила Елена Юрьевна и осушила стакан. Плечи ее рефлекторно передернулись, и на мгновение она зажмурилась. Потом открыла глаза, выдохнула и вернула мне стакан. - Спасибо.

  - Не за что, - я взглянула на шефа и, получив от него одобрительный кивок, вежливо намекнула: - Вы говорили о планируемом нападении на вашего мужа.

  - Да. Якобы я просила забить его до смерти. Там стройка рядом и полно всяких железок - обрезки труб, арматура... А потом этот бомж должен был его ограбить, чтобы все выглядело достаточно достоверно. Нападение неизвестных грабителей, несчастный случай... Бред какой-то!

  - Ну почему же бред, - не согласился Баринов. - Очень даже неглупый вариант. Но ведь это только слова, не больше. Причем слова не самого, как я понял, уважаемого и достойного члена общества. А вас задержали, допрашивали, взяли подписку о невыезде. У него что, были какие-то доказательства?

  - Какие-то! Какие-то были! - она опять громко всхлипнула, но не так горестно. Смесь минералки с валериановыми каплями подействовала самым благотворным образом: Котельникова успокаивалась просто на глазах. - Бомж принес в милицию фотографию мужа, которую, вроде бы, я ему дала.

  - Это действительно была фотография вашего мужа?

  - Да. Он на ней... очень хорошо выглядит.

  - Гм, - судя по всему, шеф посчитал последнее уточнение лишним и к делу не относящимся. - А еще что-нибудь вам было предъявлено? Одной фотографии маловато.

  - Да, конечно. Еще этот тип принес в милицию кольцо.