— Нейман, ты видела Лэс? — глаза Ноэми округлились от удивления и любопытства. — Ты правда её видела?
— Да. И более того: она спасла мне жизнь. Поэтому, что бы о Лэс не говорили, я не желаю ей зла, ведь она помогла мне и, только благодаря ей, я вернулась домой живой.
— Теперь ты действительно всё рассказала? — Ноэми недоверчиво смотрела на сестру.
— Да. Ты сомневаешься?
— В последнее время у тебя появилось, мне кажется, много тайн и я ни в чём не могу быть уверена относительно тебя.
Нейман насторожилась и вопросительно посмотрела на Ноэми:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что ты почти в любую свободную минуту стараешься покинуть дом.
— Но ведь я лечу рабов, пастухов, живущих по соседству фермеров и животных. Я врач и не могу оставить их без помощи.
— Нет, Нейман, то, что ты делаешь днём, меня меньше волнует, чем другое.
— Что именно?
— Я часто замечаю, что по ночам ты отсутствуешь, — продолжала Ноэми. — Иногда я допоздна сижу за книгами и слышу тихие шорохи в твоей комнате. Только не думай, что я шпионю за тобой. Несколько раз я подходила к твоей двери и, если она оказывалась не запертой, то я наблюдала всегда одну и ту же картину.
Нейман похолодела. Слова сестры не могли её не встревожить, но она не подала вида и старалась сохранить невозмутимость.
Ноэми, выдержав паузу, продолжила:
— Я видела, как ты одевалась в тёмную одежду, тихо, как тень, выходила из дворца и шла в конюшню. Оседлав Измаила, ты уезжала и возвращалась только под утро. Куда ты ездишь, Нейман?
— Ноэми, ты ведь знаешь, что меня часто вызывают среди ночи, если кому-нибудь нужна медицинская помощь. К чему эти вопросы?
— Если тебя вызывают, то тогда к тебе приходит Нэринэ и ты, собравшись и взяв медикаменты и инструмент, отправляешься в путь, но не тайно и часто в сопровождении слуги. А я говорю о тех случаях, когда ты одеваешься, не зажигая света, когда к тебе не приходит служанка, чтобы сообщить о вызове, когда ты незаметно, как вор, покидаешь дворец и сама седлаешь Измаила, без помощи конюхов. Чаще всего это происходит в безлунные ночи. Нейман, что за тайну ты скрываешь? Тебе кто-то угрожает? Тебя что-то тяготит? Почему ты иногда странно смотришь на людей, и тем становится не по себе? Скажи мне, быть может, я смогу тебе помочь.
Нейман ехала молча, глядя на цветущие вокруг розы. Трудно было сказать, то ли она подавлена, то ли раздражена тем, что ей лезут в душу, пусть и из благих намерений.
— Нейман, почему ты молчишь?
— Мне нечего сказать.
— Я не верю в это, — покачала головой Ноэми. — Здесь что-то не так.
— За этим ничего не кроется, Ноэми.
— И всё же?
— Я устала и хочу отдохнуть, — обронила Нейман, и галопом понеслась вперёд.
Ноэми посмотрела ей вслед, но догонять не стала. В это время к ней подъехали Изабелла и Мария. Изабелла держала в руках целую охапку благоухающих роз.
— Почему Нейман уехала? — спросила Мария.
— Ей надоело ехать шагом, — коротко ответила Ноэми, она догадалась, что Нейман скрывает какую-то боль.
16. Лэс-Тера идет на контакт
Группа Риска спешилась и, отведя коней в конюшню, поднялась на третий этаж небольшого трёхэтажного гостиничного домика. На здесь располагались комнаты людей из Центра и их кабинет, где они обсуждали дела. Гостиница была недорогой, но вполне походящей для жилья и работы.
Измученные жарой, все пятеро поднялись по лестнице и вошли в кабинет.
— Мы уже который день носимся по Ауленту и сёлам, но всё ещё не сдвинулись с мёртвой точки, — проворчал Дик, снимая широкий, длинный и, как всё на этой планете, старомодный плащ.
Группа Риска, невзирая на жару, была вынуждена носить длинные тёплые накидки, спасавшие их от капризов погоды. Оставив свои броне-плащи пылиться пока в шкафах, ибо на Тере, как они уже убедились, в первую очередь необходимо спасаться не от пуль, а от коварств природы. А погода тут оставалась непредсказуемой и не собиралась меняться к лучшему. Жара в считанные минуты могла перейти в дождь, иногда со снегом, а лёгкий ветерок — в порывистый ураганный ветер, изредка в смерч. Впрочем, погода не действовала отрицательно на природу. Растения и животные к ней привыкли и адаптировались.
— Лэс-Тера, по составленному нами психологическому портрету, вовсе не ангел. Она мстительна, недружелюбна, коварна, скрытна, любит воровать и ко всему прочему редкая эгоистка. Так почему же люди с ней ещё и расставаться не хотят? — не понимал Дик. — Боятся худшего зла? Почему ей население Аулента симпатизирует порой больше, чем нам? Нашли бы в таком случае героя более любезного, общительного, доброго и благородного, каким и полагается быть героям.
— Просто местные жители не хотят давать информацию о Лэс, возможно, опасаясь мести с её стороны, — предположил Рэм, садясь в кресло. — А очевидцы, видевшие её, зачастую игнорируют нас. За это время мы узнали не больше, чем знали в первый день. Ратмир оказался прав: люди не очень-то стремятся избавиться от Лэс-Теры и единственные, кто с нами хотят сотрудничать, это некоторые местные аристократы. Заметьте, что только некоторые, а не все. Но они твердят одно и то же, как учёные попугаи, и настаивают на облавах.
— Простые крестьяне и горожане не станут нам помогать. Я об этом вас предупреждал, — сказал Ратмир, сняв, как и все, плащ и оружие. — Если мы устраним Лэс, то тогда их снова станут притеснять и обложат непосильными налогами, а у рабов вообще будет не жизнь, а ад. Ведь Земля далеко и поблизости нет никого, кто мог бы им помочь защитить справедливость.
— Выходит, всё зло от местных властей? — Тому чем дальше, тем меньше всё это нравилось. — А правит здесь император Викул.
— В Ауленте, где всё поднято с ног на голову, трудно в чём-либо разобраться, — ушёл от прямого ответа Ратмир. — Но угнетённых здесь много, что бы там не говорил император Земле. И Лэс их единственная защита и они скорее смирятся с тем, что Лэс иногда уведёт у кого-нибудь лошадь, или сдаст кого-нибудь в полицию. Конечно, такая справедливость не слишком-то справедлива, но, в конце концов, за всё надо платить. И чёрная всадница их вполне устраивает. Пока Лэс их защищает, они не предадут её.
— Ты прав, Ратмир, — отозвался Артур, — видимо, мы немало ещё побегаем, пока нам удастся напасть на след Лэс.
— Или пока она сама к нам не явится, — добавил Том, — что маловероятно, учитывая, что приманка с чёрным конём не сработала.
— Такими темпами, как сейчас, — Дик начинал злиться, — мы можем ловить Лэс всю жизнь. Подумать только, мы лишены даже возможности быстро передвигаться. Кони — не машины и быстро устают, а у нас нет ни одного автомобиля или вертолёта. Может, хватит уже собирать информацию? Давайте лучше завтра отправимся в лес или горы, в те места, где Лэс-Теру видели чаще всего. Устроим засаду, и будем ждать, когда-нибудь она обязательно покажется там.
Рэм покачал головой, очень сомневаясь, что Лэс попадётся так просто. Отцепив от своей рубашки значок, он извлёк из него микрокамеру, подумав о том, что отснятый за эти дни материал гроша ломаного не стоит, ведь они не увидели ничего стоящего. И всё-таки Рэм перезарядил микрокамеру и снова приколол маленький значок на рубашку возле серебристой эмблемы. Это входило в его обязанности — снимать всё, что они увидят за время выполнения задания. Но пока у Группы Риска имелось только два коротких видеоматериала о Лэс, которые запечатлел значок в пустыне и вечером, когда Лэс увела их коней. Но эти кадры не дали никакого ответа на то, кто такая Лэс-Тера.
— Я согласен с Диком, — сказал после минутного молчания Ратмир. — Нам лучше поехать в лес. Действия Лэс не имеют закономерности и непредсказуемы, как явления природы. Поэтому вычислить её местонахождение, сидя в кабинете, невозможно.
Едва Ратмир успел договорить, как на столе зазвонил телефон. Артур поднял трубку и спросил, кто звонит. Минуту он кого-то внимательно слушал, а затем прервал связь.
