— Вы меня звали, госпожа? — осведомилась служанка, обращаясь с почтением к своей юной хозяйке.
— Да, — ответила Стелла. — Сегодня вечером я уйду, но если меня будут искать, то скажите, что я ушла на прогулку с Тибо или ещё что-нибудь придумайте. Пусть мне оседлают коня, когда начнёт темнеть.
— Что-нибудь ещё?
— Отправьте это письмо, пожалуйста, — распорядилась Стелла, подавая служанке конверт. — А то я понятия не имею, как тут вообще можно с кем-то связаться.
— Хорошо, госпожа. Вы будете обедать?
— Нет, спасибо. Можете идти.
Служанка вышла, а Стелла, оставив дремавшего Тибо в кабинете, прошла в свою комнату. До вечера ещё оставалось два-три часа, но она хотела приготовить всё заранее. Стелла заперла дверь на ключ и закрыла дверь на балкон. После этого она подошла к тумбочке у своей кровати и достала из неё всё оружие, какое имела. Отобрав из него терианский стилет и паралитическое оружие, остальное она снова спрятала в тумбочке. Никогда мирная сверхисследовательница даже не предполагала, что ей придется иметь дело с подобными вещами, но на Тере самозащита являлась важной частью жизни любого человека. Стилет был куплен в Ауленте, а паралитическое оружие Стелле выдал перед отлётом Иринарх Кипс. Сейчас она вспомнила мать и брата, которые впервые отпустили её из дома одну. Но вот уже третий день, как Стелла на Тере, а никакой опасности нет. Пока нет. Взяв терианский стилет и паралитическое оружие, Стелла временно спрятала их в шкафу, а затем выбрала из своего гардероба более простую и удобную одежду.
Платье Стелла переодела сразу. Оно отличалось от остальных и не было длинным. Сшитое из шёлка стального оттенка, платье казалось тонко раскатанным серебром. Оно было с короткими рукавами, не доходящими даже до локтей, и юбкой, едва закрывающей колени, расклешённой и пышной, благодаря нескольким подъюбникам из того же шёлка, что давало возможность двигаться свободно. Сняв все украшения, Стелла застегнула на талии пряжку широкого белого пояса, с висящим на нём в ножнах терианским стилетом, но паралитическое оружие пока оставила в шкафу. Сняв босоножки на высоких каблуках, она обула лёгкую обувь на мягкой тонкой подошве. После этого Стелла вытащила из волос шпильки и распустила свою экзотическую причёску. Волосы она заплела в две тугие косы, которые были чуть длиннее её платья. В коротком платье, в туфлях без каблуков и двумя косами вместо причёски, Стелла выглядела совсем девочкой. Окинув критическим взглядом своё отражение в зеркале, она осталась вполне довольной. На всё это переодевание ушёл почти час, но Стелла добилась того, чтобы её внешность несколько изменилась.
В дверь кто-то тихо стал царапаться, и Стелла, отойдя от зеркала, открыла её. В комнату вошёл Тибо, осторожно державший ту самую вуаль, которую Стелла кинула в кабинете.
— Ну что, выспался, — ласково сказала девушка, снова запирая дверь.
Тибо отдал Стелле вуаль, и она собралась снова швырнуть её на кровать, но пёс протестующее тихо гавкнул. Стелла улыбнулась и посмотрела на выразительную морду собаки, однако вуаль убрала на место в шкаф. Тибо не в первый раз делал это. Он часто приносил своей юной хозяйке вуаль, сумочку, книгу или ещё что-нибудь из вещей, если она оставляла их где попало в гостиной, кабинете или саду. А Стелла, когда из спешки, а когда и по рассеянности, довольно часто разбрасывала вещи и забывала про них, но прилежный, дотошный в порядке Тибо всегда приносил ей то, что она небрежно куда-нибудь кинула. Отдав вещь, собака непременно требовала, чтобы хозяйка немедленно положила её на место. Стеллу сначала злила эта врождённая привычка Тибо к порядку, и она называла пса бюрократом и тираном, но видя, что тот продолжает упорно командовать ею и муштровать, она смирилась.
Положив вуаль на место, и повернувшись к Тибо — мол, я исполнила твою просьбу — Стелла взглянула на часы. Времени было ещё достаточно, и она занялась густой длинной шерстью собаки, чтобы как-нибудь занять время до вечера. Она взяла расчёску и, сев на ковёр, стала расчёсывать пса. Тибо лёг на пол возле Стеллы и блаженно закрыл глаза. Так прошло два часа.
Когда стали наступать сумерки, Стелла достала паралитическое оружие. Она накинула на плечи длинный, до пят, тёплый серый плащ, окутавший широкими складками Стеллу, и скрывший её наряд и оружие. Потом, окинув взглядом комнату, она убедилась, что ничего не забыла, и открыла дверь.
— Ну, Тибо, пошли, — сказала она и спустилась вниз.
Выйдя из дома, Стелла прошла в конюшню. Там стоял уже осёдланный под дамское седло Коврик. Сев на коня, Стелла выехала их Аулента и поскакала через лес к Нейман де Эриндо. В вечернем лесу было прохладно и приятно, после дневной жары и шума города. Тибо резво бежал за Ковриком, тщательно обходя подозрительные кусты, чтобы не нацеплять на свою расчёсанную шерсть колючек и репьёв. Стелла ехала не спеша и потому добралась к цели своего пути уже когда совсем стемнело.
Увидев издали прекрасный дворец, сверхисследовательница остановила коня. Она уже знала о трагедии недавно происшедшей в этом огромном и величественном доме, но сейчас её сердце сжалось от непонятного чувства, похожего на тревогу и страх перед неведомым. Дворец словно манил к себе, и это наваждение всё больше овладевало Стеллой, заглушив страх и нерешительность. Она спешилась, думая о том, что и смерть может быть в некоторых случаях притягательна. Привязав коня к дереву, она посмотрела на Тибо. Тот вёл себя спокойно и, видимо, не чувствовал ни малейшей опасности. Это успокоило и взбодрило Стеллу, придав ей храбрости. Она ещё никогда не имела дела с аристократами и не знала, как её примут тут, а тем более, что она явилась без приглашения. Вот только отступать сверхисследовательница и не помышляла, в конце концов, не людоеды же здесь живут, рассуждала она.
Прежде, чем идти дальше, Стелла сняла плащ и накрыла им Коврика, так как становилось прохладно, и разгорячённый конь мог простудиться, ведь неизвестно, как долго ему здесь придётся стоять. Решив, что она не замёрзнет и без плаща, Стелла позвала Тибо и смело пошла вперёд.
А ночь уже вступила в свои права. Над Стеллой и Тибо в ночном небе ярко светила полная терианская луна и сияли россыпи звёзд, освещая Теру серебристым мягким светом. Одна из звёзд горела ярче всех…
Подойдя к дворцу, Стелла и её четвероногий друг не увидели ни одной живой души. Казалось, все вымерли, и дворец необитаем. Даже фонари нигде не горели. Ни в одном из окон дворца не было видно и отблеска света. Только на небе ярко светила луна, и сверхисследовательница надеялась, что кто-нибудь её заметит и ей не придётся идти в этот дворец без разрешения хозяйки. Откуда молодой искательнице приключений было знать, что Нейман, не видя смысла дорожить своей жизнью, отдала распоряжение больше не охранять её и дворец.
И Стеллу заметили. Но не Нейман, и не её слуги, а двое, сидящих в кустах. Это были всё те же Дик и Ратмир. Они увидели, как к дворцу подошли Стелла и Тибо. Сначала Дик и Ратмир не узнали Стеллу, хотя и видели её раньше, но огромный Тибо, сопровождавший сверхисследовательницу, не мог не привлечь к себе внимание.
— Похоже, это Стелла, — сказал Ратмир.
— Но что она здесь делает? — удивился Дик. — Да ещё в такое время!
— Не знаю, — ответил озадаченный Ратмир, — но кажется, ей захотелось иметь неприятности, которые Нейман ей обеспечит.
— Быть может, связаться с Артуром?
— Да, пожалуй, так и сделаем, — ответил Ратмир, доставая рацию.
Артур вышел на связь незамедлительно и осведомился, что случилось.
— Здесь происходит что-то странное, что может кончиться большим скандалом, — сообщил Ратмир. — Только что к дворцу подошла Стелла со своей собакой.
— Стелла? — переспросил Артур. — Только её там не хватало для полного счастья. Хотя, впрочем, она действительно хотела наведаться к Нейман. Но почему в такое время? Что она делает, Ратмир?
— Стоит и гладит собаку. Похоже, она в нерешительности.
— Ладно, не мешайте ей, — посоветовал Артур, — пусть делает что хочет. Может, у неё всё-таки хватит собственного ума не сунуться к Нейман де Эриндо. Думаю, Стелла пришла туда в такое время просто потому, что не хотела, чтобы её видели. Ведь вам известно, как относятся в Ауленте к Нейман и её дому. А что сегодня делала сама Нейман?
