- Ты жирная гребаная корова! Раздевайся! Тащи свою задницу к крестовине. Ты хотела сбежать от меня? - Стив был так разъярен, что при крике его слюни разлетались в разные стороны. - Повернись! Раздвинь ноги. Подними руки.

Он пристегнул ее к кандалам.

- Ты бегаешь от меня, сука? Мне нужно было бы сломать тебе твои чертовы ноги. Ты жирная свиноматка. Пизда!

- Пожалуйста, Стивен. Ребенок...

Это была ее единственная козырная карта.

Он расхаживал по подвалу с шипованным хлыстом в руке, хлопая им по джинсам. Кричал на нее.

- Ебаный ребенок! Пошла ты! Знаешь, что я должен сделать? Знаешь, что? Я должен убить тебя, маленькая сучка. Я должен убить тебя прямо сейчас, и к черту ребенка. Ты пытаешься убежать от меня? Хочешь позвать копов? Хочешь натравить на меня копов? Четыре месяца ты здесь. Четыре гребаных месяца я терпел тебя и твое дерьмо, и вот что я получил? Ты маленькая пизда. Я должен убить тебя и трахнуть твоего выблядка. К черту ребенка! Ебать твоего гребаного ребенка!

Стивен бросил в нее хлыст. Тяжелая узловатая рукоятка угодила ей в глаз. Он быстрым шагом направился к верстаку и вернулся с красным швейцарским армейским ножом в руке, на ходу вытаскивая длинное лезвие. Его глаза сверкали от ярости.

- Ты издеваешься? Хочешь натравить на меня копов? И что ты им скажешь? В чем ты меня обвинишь? Ну, как насчет того, чтобы дать им повод меня арестовать. Как насчет того, чтобы действительно дать им повод?

Он ударил ее ножом. В левое плечо.

Она почувствовала внезапный удар и обжигающую боль.

- Как насчет того, чтобы сделать это?

Он воткнул нож в ее внутреннюю сторону бедра. Боль была как от удара молота и змеиного укуса одновременно. Женщина откинулась на крестовину и закричала. В панике она смотрела, куда рука с ножом движется дальше. Лезвие уперлось в ее распухший живот.

- Как насчет того, чтобы...

- СТИВЕН, ТЫ УБЬЕШЬ РЕБЕНКА! - завопила она.

Он замер, уставившись на нее.

Его лицо побледнело. Пошатываясь, он опустил нож, потом отвернулся от нее, посмотрел на пол, словно разглядывая там что-то, потом медленно подошел к верстаку, задвинул лезвие в рукоятку и аккуратно положил нож на стол. Затем просто стоял и смотрел на нее. Кровь лилась по ее боку, по бедру, по икре и скапливалась у ноги. Она висела на крестовине, дрожа. Всхлипывая, она со страхом смотрела на него.

- Нужно привести тебя в порядок, - пробормотал он. – Придется убирать беспорядок, который ты устроила. Пока Кэт не вернулась домой.

Это были практически его последние слова, обращенные к ней за последние три месяца.

Казалось, он потерял к ней интерес.

Сара была чертовски рада этому, но беспокоилась, почему это произошло. Он слонялся по дому, наливался пивом по вечерам перед телевизором. По утрам Кэт выпускала ее из Длинного ящика, а от все еще лежал в постели или только вставал. Она видела пустые бутылки. Бывало, что на его лбу без видимой причины выступали бисеринки пота. Он ходил с некоторой сутулостью. Его мышечный тонус, казалось, ослаб. Он выглядел почти таким же подавленным, как и она. Кэт говорила, что он беспокоится о деньгах - налоги и ипотечные платежи становились непосильными. Но Сара думала, что дело в чем-то другом.

Она не знала, почему ее пугало его состояние.

Что с того, что он был подавлен? Почему это должно меня волновать? Этот человек чуть не убил меня.

Тревога не проходила, а только с каждым брошенным на Стива взглядом только возрастала. Это было как затишье перед бурей, и этого она боялась больше всего.

Ее опасения переросли в нечто бесконечно худшее за неделю до Хэллоуина, когда она поднялась на чердак в поисках сменного мешка для пылесоса. И увидела, что они там хранили.

* * *

- Когда все закончится, я хочу найти другую, - сказал он.

Они лежали в постели спиной к спине. Кэт догадалась, что он не мог заснуть.

Она знала, что он имел в виду, и ей это ни капельки не нравилось. Ребенок должен был стать их связующим звеном. Ребенок должен был помочь ему остепениться. Как долго, по его мнению, это будет продолжаться? И со сколькими?

- Господи, Стивен. С ребенком в доме?

Он фыркнул.

- Ребенок не узнает.

- А как же мы? Как насчет наших жизней? Как насчет наших друзей? У ребенка тоже должны быть друзья, и у нас тоже.

- В первые год-два ребенку не нужны будут друзья. На этот раз я хочу кого-нибудь помоложе, Кэт. Она слишком старая. Она мне не подходит. Она чертовски отвратительна.

Ради всего святого, он ведь говорит на полном серьезе!

Она вспомнила Шонну, первую. Она была моложе Сары. Намного. Ей было всего шестнадцать.

Ее могила была недалеко от могилы МакКанна.

Он бил ее током. Они не знали, что у нее больное сердце.

Сколько?

- Стивен, я хочу вернуться к нормальной жизни. Я хочу пригласить Гейл в гости. Я хочу иногда ходить на ужин и в кино. Разве я многого прошу?

- Я говорю о годе или двух. Когда ребенок подрастет, я... остепенюсь.

Конечно. Конечно, остепенишься.

- Когда-нибудь мы будем жить спокойно. Но сейчас... ты знаешь. У меня есть потребности!

Как будто его потребности - это самая обычная и в то же время самая важная вещь в мире.

- Стивен...

- Послушай. Ты хочешь занять ее место в подвале? Ты этого хочешь?

Она не хотела.

Но и этого она не хотела.

- Нас поймают. Ты знаешь это. Если мы похитим кого-нибудь еще раз, нас поймают.

- Это паранойя. Мы просто должны быть осторожны, вот и все. Как всегда.

Она повернулась к нему.

- Ты понимаешь, как далеко мы зашли? Как близко были к разоблачению? С МакКанном? Что, если бы Элси или кто-то еще увидел нас, а не только он? Нам повезло, что нас не поймали прямо там.

- Не повезло, Кэт. С МакКанном вышла промашка, черт возьми. Кроме того, мы не будем похищать следующую на глазах у толпы у клиники абортов. Мы заберем ее с улицы. На любой улице. Это будет идеальное похищение. Такое же, какое было с Шоной.

Она ошеломленно вытаращилась на него.

- Послушай себя. Неужели ты не понимаешь? Ты, блядь, убил Шону!

Он повернулся, оперся на один локоть и указал на нее пальцем. Буквально ткнул в нее пальцем.

- Не говори со мной так, Кэт. Ты слышишь меня? Никогда.

Он долго смотрел на нее, а потом снова перекатился на спину.

- Я твой муж. Ты вышла за меня замуж. Ты будешь делать то, что я скажу.

* * *

Стивена тошнило от нее. Надоело ее нытье, надоело ее неряшливое тело и неряшливые привычки. Он задавался вопросом, какой, черт возьми, матерью она собирается стать. Он подумал, что, возможно, ошибался в этом с самого начала. С самого начала. Что, возможно, ребенок будет одной большой занозой в заднице, и точка.

Его еще больше тошнило от Сары Фостер. Ее тело отталкивало его. Набухшая грудь с синими венами, растяжки, варикозное расширение вен на ногах. Даже ее волосы потеряли свой блеск. И сам живот... Ради всего святого, она жила с паразитом внутри своего тела. Как женщина может такое допускать с собой? Он не хотел говорить об этом Кэт, но опыт - лучший учитель, и в частном порядке он решил, что их решение завести ребенка, забрать ее ребенка себе, было неправильным. То, что было внутри нее, не было ребенком, еще нет. Когда он родится, то станет им, конечно. Но пока это был не более чем крошечный паразит, питающийся от нее и зависящий от нее во всем - от кислорода и пищи до сброса отходов.

Все это было отвратительно.

Он не мог убить ее, черт, он даже не мог играть с ней сейчас так, как играл раньше. Он не мог дождаться, чтобы убить ее. Это было единственное, что он еще не сделал с этой сукой. Когда дойдет до этого, он знал, что кончит тогда, чего не случалось в последнее время, не случалось по-настоящему.

Они будут резать, тянуть и вырывать ребенка из нее, и это будет конец жалкой гребаной жизни Сары Фостер.