Девушка встряхнулась, словно попавшая под дождь кошка, и невесело рассмеялась своим наивным мыслям. Да, конечно, первый ловелас Академии вот так сразу возьмет и полюбит на всю жизнь, ага. Очень правдоподобно.

Скажи честно, голубушка, тебе просто до смерти надоели вечные прятки и необходимость притворяться овечкой. И скитания по чужим странам тебя не особенно прельщают.

А вот место на кафедре манит. И совсем не хочется уступать его этой выдре! А ведь если Лиз исчезнет, озабоченная коза Ядвига найдет способ пролезть в ассистентки к лорду Арчеру. Ну нет!

И Грейхард…

Элизабет вдруг покраснела и даже на мгновение перестала дышать от одного воспоминания. Ей никак не удавалось позабыть ту случайно подсмотренную сцену, и движение сильных мышц под гладкой кожей, и игру лунных бликов на спине. Бездну ему под ноги, избалованному кобелю, но так хочется… хочется оказаться на месте той неизвестной вертихвостки! И не на одну ночь, а навсегда!

Девушке стало жарко, и она впервые пожалела о своем тяжелом шерстяном платье с подкладками. Захотелось не просто снять – сорвать его с себя, чтобы почувствовать кожей прикосновение прохладного воздуха. Бездна… да что ж такое? Как наваждение!

И конечно, именно этот момент выбрал Ярвуд, чтобы вернуться в комнату.

Яр, очень озадаченный после разговора с сестрой, распахнул дверь и застыл на пороге. Похоже, придется выяснять у Флоры рецепт того порошка, который она дала нюхнуть мышке Бетти. Такое впечатление, что его действие пошло по второму кругу. Ярвуду даже на секунду показалось, что девушка сейчас снова накинется на него с поцелуями. А что еще можно подумать при виде раскрасневшейся, явно возбужденной мышки с шалыми блестящими глазищами, внезапно оказавшимися синими, как море? И губы она облизывала, словно намекая на продолжение.

Нет, Яр был совсем не против приятно провести время и заодно начать закреплять связь, так что он шагнул к Бетти, сдернул с нее ее страшный платок, приобнял девушку одной рукой, прижимая к себе и целуя, не дожидаясь, пока она первая набросится на него. При этом второй, свободной рукой, Ярвуд принялся расстегивать застежки на балахоне, в котором мышь столько лет прятала такие роскошные и соблазнительные формы. И хорошо, что прятала! Теперь все это достанется ему, бонусом к усилению магии.

Элизабет сначала позволила увлечь себя в поцелуй, она почти плавилась в сильных руках мужа и даже не заметила исчезновения платка, но, когда проворные пальцы Яра нашарили на спине под воротником ряд крючков и стали расстегивать их один за другим, сквозь одуряющую пелену возбуждения пробился страх.

Причем разумного объяснения у этого страха не было – она сама! Хотела! Избавиться от платья!

Даже, наверное, больше, чем Грейхард…

Но почти задавленный внутренний голос вдруг отчаянно взвыл, пробуждая разум, Лиз очнулась и со стоном оторвалась от невозможно возбуждающих губ мужа, выдохнула и принялась упорно отпихивать от себя соблазнительное тело.

– Нет! Отпусти! Пожалуйста…

– Еще скажи, что ты меня не хочешь! – ухмыльнулся Ярвуд, облизнувшись и при этом нагло глядя девушке в глаза.

Лиз быстро опустила ресницы, пряча взгляд как раньше, словно продолжая игру в стеснительную мышку Бетти. При этом она осторожно, но настойчиво продолжала освобождаться от объятий. Яр не стал ее удерживать, отпустив и отступив на полшага, чтобы успокоиться и справиться с раздражением. Она себя в зеркало вообще видела? Недотрога-скромница?!

Но тут Бетти, продолжая глядеть в сторону, начала задавать вопросы.

– Ты узнал у сестры, чем она меня отравила? – В голосе девушки еще слышна была дрожь, но она постаралась, чтобы это прозвучало достаточно уверенно. – Никаких последствий не будет? Возможно, мне нужен лекарь?

Ярвуд, мысленно выматерившись и помянув сестру добрым и недобрым словом, решил побыть приличным мужем. Он вновь притянул девушку к себе, но уже не властно и страстно, а с легким намеком на нежность. В конце концов, он бы на ее месте тоже волновался о своем здоровье.

– Ты в полном порядке, но я готов осмотреть тебя вместо лекаря. – Нахально улыбнувшись, Яр все же легонечко поцеловал жену в губы, чтобы не терять настрой. – Последствия будут только через девять месяцев, а пока единственное, что произошло, – наш брак. Так что можешь расслабиться и наслаждаться своим положением замужней женщины и младшей леди Грейхард. Но я тоже рассчитываю на свою часть удовольствия от статуса женатого мужчины…

– А я рассчитываю, что этот день уже закончится, наконец, – устало вздохнула Лиз, попыталась отстраниться и демонстративно сжала пальцами виски. – Голова просто раскалывается. Я все же опасаюсь, что неизвестное заклинание нанесло мне вред.

Яр нахмурился, и в его глазах промелькнула озабоченность, но лишь на секунду.

– Просто у тебя эмоциональное переполнение от свалившегося на твою голову счастья, – самоуверенно заявил он.

– О да, – не выдержала Лиз, слегка растерявшая во всех этих перипетиях свою схему поведения робкой мышки. – Счастье ты то еще… увесистое.

Грейхард многозначительно хмыкнул и, подхватив девушку под руку, галантно повел к двери в коридор.

– Еще не вечер, так что выбранные для тебя покои пока в другом конце дома. Но вскоре их переставят вплотную к моим, так что долго скучать без меня не придется. Как раз успеешь выспаться…

– Вряд ли я смогу прийти в себя раньше завтрашнего утра. – Лиз изобразила умирающую моль. Причем ей даже притворяться особо не пришлось, потому что потрясение действительно было нешуточное, и сейчас девушка чувствовала себя по-настоящему обессиленной.

Пока Яр галантно вел ее по дому, мимоходом рассказывая о нем, Элизабет лихорадочно думала о том, как бы так элегантно выставить собственного мужа из спальни, в которую он ее ведет. Хотя бы до завтра. Потому что… потому что, бездну ему под ноги, стоит дать слабину и позволить ему целовать себя дольше минуты – и пиши пропало. Дальше девушка уже не сможет сопротивляться и не просто разрешит делать с собой все, что ему захочется, но и сама с энтузиазмом примет участие в любом его безобразии.

Это, во-первых, страшно, потому что первый раз. Во-вторых… во-вторых, обидно, потому что этот самовлюбленный петух относится к ней как к любой своей девке на один день, разница только в том, что ее он не выгонит из дома, а сам уйдет гулять по чужим спальням.

Сейчас получит чего хочет, еще и, не дай духи, сразу сделает «наследника», и все… ускачет резвым жеребцом.

А Лиз просто не могла смириться с этой мыслью. Если уж она решилась… если не исчезла, не сбежала и рискнула принять судьбу… то, бездна всем под ноги, тогда она хочет всего Ярвуда Грейхарда с потрохами, и навсегда!

В самой глубине души все еще жила наивная мамина сказка о том, что ее обязательно полюбят больше жизни, а все остальное существо Элизабет, взрослое и разумное, просто взбунтовалось – она отказывается считать себя вторым сортом и куклой! Почему вдруг она не сможет влюбить в себя собственного мужа?! Как минимум она попытается!

За всеми этими мыслями Лиз не заметила, как они дошли до нужной комнаты, Грейхард открыл для нее дверь и провел в богато обставленную, очень уютную спальню.

– Ты собираешься страдать без меня так долго? – Ярвуд аккуратно прикрыл дверь и с ярко выраженным сочувствием посмотрел на девушку. – Знаешь, уже давно доказано, что секс – лучшее средство от головной боли. И я готов тебя от нее излечить в любой момент.

– Ну что вы, муж мой. – Лиз спрятала улыбку в уголках губ, намеренно построив фразу так, как этому учили в книгах по этикету. – Я никогда не унижу вас до простого средства от головной боли. Вытяжки из ивовой коры будет достаточно. После нее я лягу спать и, надеюсь, к утру достаточно приду в себя, чтобы продолжить знакомство с вашей семьей.

– Ты решила перейти на «вы»? – с ехидством ухмыльнулся Ярвуд.

– Ну раз уж от тебя все равно никуда теперь не деться, – Лиз нарочно переключалась с одной интонации на другую, в надежде если не сбить с толку, то заинтересовать мужа. Причем не своими запрятанными в балахон прелестями, а хоть чем-то другим, – надо привыкать общаться так, как принято в твоем кругу.