Какой из этого следует вывод?

А вот какой… Они, даже напав из засады, не пытались причинить мне физического вреда. Скорее это нападение было похоже на… м-м-м-м… была такая сказка детская, помню. Про госпожу Мазайю и зайцев, которые прыгали к ней в лодку, спасаясь от наводнения.

Вот и ко мне, получается, впрыгнула толпа мальчиков-зайчиков. Мокрых и перепуганных.

А судя по порезу на лице и включив элементарный подсчет по годам… понятно, с чего они так рванули.

Найра всегда была больной, но тут уже явные признаки маниакальности. Резала она своих зайчиков, судя по всему. Тупо резала. Причем первых трех порешила без проблем, а четвертый как-то вывернулся и успел понять, что пришла полная задница.

И даже при всем при этом пацаны не напали на дуру, не попытались дать отпор, а просто сбежали. Запрет на агрессию вшит намертво.

Конечно, они могли убить свою госпожу, а мне лапшу на уши повесить.

И вот тут пришлось думать быстро. В конце концов я сообразила: пара легких намеков, показное беспокойство – и мама уже при мне звонит на Венгу.

Я чуть не рехнулась, параллельно слушая ее трескотню и миллион на фиг мне не нужных новостей, но в этом море бесполезной информации таки мелькнула нужная рыба. Найра жива, но действительно заполучила какие-то проблемы с таможней и гвардией. Так что теперь Старшая нашего Дома имеет взмыленный зад и головную боль, в очередной раз вытаскивая племянницу из дерьма.

А про ее зайчиков никому ничего не известно. Она их в отдельном от Дома заповеднике держала.

Ага… Смылись они под шумок из заповедника… Упрыгали.

Интересно, как они корабль-то вскрыли, ушастые эти? Замок и вообще шлюз точно не сломаны, иначе система не дала бы добро на взлет. Значит…

Я нахмурилась, вспоминая. Так… когда этот блондинчик подсел ко мне в кафе, он эдаким небрежным жестом бросил на столик свой планшет, типа выключенный. Почти вплотную к моему…

Итить, тлю колотить! Вот гаденыш!

И я, дура, расслабилась… Венга же, тля!

Ладно, я подумаю об этом чуть погодя, мозгам надо дать немного отстояться… А то вскипели уже, бедные.

Может, отобрать у мальчишки планшет? Но где гарантия, что у них нет еще одного? И что попытка прямого давления не сделает только хуже? Тем более учитывая «компромат» на меня. Он-то на стационаре в заповеднике, если я все правильно поняла. Значит, надо их как-то заставить его удалить… хм-хм. Что я, к пацанам подхода не найду? К венговским виктимным мальчикам-зайчикам? Ха! Меняем курс!

Я глубоко погрузилась в свои мысли, но меня из них вышиб вибросигнал открытия трюма.

Резко подскочив, я уставилась на экран, мгновенно вызвав на него картинку с камер. Что еще? А в гостиной что?

Тьфу… ну ожидаемо. Трое старших спят без задних ног, а вот младших на ковре у горы с игрушками не наблюдается. И другая камера показывает мне, как шустрый подросток – Иль – уже ползает по пустому трюму и сует любопытный нос во все углы. Эй, а дети где?!

– Вам тут скучно одной, да?

Я резко развернулась вместе с креслом и обреченно хмыкнула. Когда этот маленький поросенок вырастет, блондинчик Йош с его кокетством будет нервно курить в сторонке.

Айхо просиял, когда я протянула ему навстречу руки, и уже без колебаний перепрыгнул через порог рубки. Добежал до кресла, и я подхватила его себе на колени. Ничего не могу поделать, тискательный инстинкт оказался сильнее меня.

– А твой братик где? – я одной рукой пощекотала пацану пузико, отчего он радостно захихикал, а второй быстро настучала на пульте поиск по камерам.

– Гель? А он стесняется!

– А где именно он стесняется? – картинки на экране мелькали, показывая пустой второй трюм, коридоры, технические отсеки: кроме подростка с шилом в одном месте – никого.

– Здесь! – Айхо ткнул пальцем в сторону входного шлюза. Я моргнула и тут же перенастроила камеры. Ага…

Второй маленький поросенок присел на корточки сразу за переборкой, вдумчиво ковырял гладкий пластик пола ногтем и внимательно слушал наш разговор.

– Ну, может ему там больше нравится, – я хмыкнула, оттолкнулась ногами и прямо в кресле с Айхо на коленях доехала до другого конца довольно тесной рубки, туда, где у меня хранился запас печенек, шоколада и стояла кофе-машина на случай срочного подкрепления без отхода от управления. – А мы вот тут с тобой конфеты есть будем. Кто не стесняется, тому конфет всегда дают, представляешь?

– Я не стесняюсь, – обиженно сказали у порога. – Взрослым нельзя мешать думать и делом заниматься. А с таким лицом, как у вас, все думают.

– И давно вы тут ждете, когда я с таким лицом додумаю? – я опять прямо в кресле развернулась и легким толчком послала его в сторону нового гостя. Подъехала, наклонилась и, пока мелкий не успел сбежать, – цоп! – и его поймала поперек пуза.

– Нет, чуть-чуть совсем! – между делом ответил Айхо и тут же оживился, глядя на брата: – Вж-ж-ж-ж! Гель, маши ногами!

Гель восторгов брата не разделял и тискаться не очень хотел, однако сопел с таким видом, словно настроился потерпеть. Правда, секунды через три все же уточнил:

– А конфеты такие же вкусные? – его явно волновал вопрос, за что именно он страдает.

– Шоколадные, – утешила я его, усадила на широкий мягкий подлокотник кресла верхом. – Вот тебе лошадка. А вот тебе конфета, раз ты уже не стеснительный.

Айхо тоже получил свою шоколадку, и секунды на три они отвлеклись, сосредоточенно разворачивая фантики и запихивая лакомство в рот. За это время я успела доехать обратно к пульту и посмотреть, где там шарится их старший брат.

Вроде ничего опасного – переборки в технические отсеки задраены, электронный замок на двери в свою каюту я активировала, в кают-компании у них и так уже гнездо, в трюме пусто, в маленьком тренажерном зале он вряд ли что-то сломает, в душе не утонет.

Но все равно мне не нравилось, что он без присмотра ползает по моему кораблю. Углядев, что паршивец ковыряет переборку возле реакторного отсека, я фыркнула и быстро набрала на клавиатуре несколько команд.

Прямо перед носом у слишком ушлого подростка на стене вспыхнула большая красная надпись: «Брысь!»

Иль вздрогнул, поморгал длиннющими ресницами на буковки, потом рукой их потрогал, огляделся вокруг явно в поиске камер. Ага, как же, найдешь ты их, щаз-з. Мне оборудование наш старший техник-оператор ставил, профессиональное, для скрытой объемной съемки. У него стаж на галловидении сорок лет и три премии Оскар за лучшую операторскую работу. И хобби – скрытая слежка за телезвездами в гримерках.

Иль камер ожидаемо не нашел, нахмурился и попытался пятиться по коридору, только не в сторону кают, а еще глубже в отсек.

Моментально высветившаяся на другой стене надпись «Отсюда тем более брысь!» заставила его остановиться. Вместо того чтобы выполнить мое пожелание, он принялся изучать стены, прощупывать их, пытаться допрыгнуть повыше и коснуться пальцами потолка. Явно искал камеру, засранец!

Айхо у меня над ухом радостно хихикнул, а слегка перемазанный шоколадом Гель вдруг наклонился с подлокотника кресла и ткнул пальцем в засветившийся красным кружочек на пульте.

– А это что?

– А это оппа – и нету больше конфет, – я еле успела перехватить его шаловливые ручки на пути к другой кнопке и покосилась на экран. С подачи оставленного без присмотра младшего братика, средний братик шарахнулся от стены, которая вся вдруг заполнилась разнокалиберными, но яростно красными надписями «БРЫСЬ! БРЫСЬ! БРЫСЬ!».

Состроив независимое лицо «а я тут ваще мимо проходил», Иль сделал шаг в глубины отсека и замер, выжидая. Реакции не последовало, и он сделал второй шаг.

– Иль непослушный! – развеселился Айхо. – Нэйт по попе даст!

– По попе! – авторитетно подтвердил Гель и снова попытался добраться до пульта, чтобы выяснить, «что это за кнопочка».

Я его перехватила, мысленно пожелав чокнутой кузине интересных сексуальных переживаний в следственном комитете, а потом быстро настучала следующую команду, разрешив нетерпеливо сопящему Гелю: