– Эй, рыжая, – тихо позвал тот.

– Чего тебе? – буркнула, утыкаясь лицом в колени. Слабость давила, а я даже прилечь не могла.

– Ложись мне на ноги, поспи.

Удивленно повернулась.

– Что это за жест доброй воли? Или ментовка на тебя благотворно влияет?

Он болезненно скривился. Ему эти слова и так, наверное, трудно дались, так еще и я тут порчу ему настрой.

– Не язви. Я просто чувствую, что ты обижена.

– Конечно, обижена, ты же утащил меня от моего парня!

– Я хотел как лучше.

Он отвернулся к маленькому решетчатому окну, сквозь которое еле-еле пробивался свет фонаря. Больше парень не проронил ни слова, и между нами снова повисла гнетущая тишина, разбавляемая лишь звуком телевизора из будки. Там шел какой-то нудный мыльный роман.

Я молча и даже несколько скованно легла на колени парня. Не то чтобы подушка, но помягче лавочки будет. Нас тут явно продержат до утра, так что не в моем случае перебирать.

Он вздрогнул, потом я почувствовала, что расслабился.

Веки тяжелели, свернулась клубочком, на время забыв, что рядом (точнее, надо мной) сидит мрачный барабанщик. Есть просто я и теплые колени. Мозг постепенно отключался, стирая неприятные воспоминания. Последнее, что мне показалось перед тем, как я погрузилась в сон, – чья-то рука медленно гладила меня по волосам …

***

– Встаем, собираемся, и на выход. – По прутьям обезьянника резко постучали, отчего я вздрогнула, резко вырванная из дремы.

– А? – не совсем поняла, что от нас хотят.

– Вас ждут на улице, выходите, говорю. – Мент нетерпеливо открыл нашу железную клетку.

Мирону долго объяснять не нужно было, он уже опередил меня и встал рядом с мужчиной. Мне же пришлось немного размять затекшие конечности, иначе я бы просто не смогла устоять на ослабевших ногах. Медленно выбралась наружу и покрутила стопой в кроссовке, затем другой. Голова постепенно прояснялась.

Он повел нас по мрачным, безжизненным коридорам. Мы проходили мимо дверей кабинетов и проходов в другие части здания. Казалось, что кроме нас здесь вообще никого нет.

– Вон дверь, дальше сами. – Мужчина в форме развернулся и оставил нас перед выходом. Его шаги гулко раздавались по коридору, и этот звук наводил некий страх, что он сейчас передумает и вернет меня в камеру.

Я первая открыла спасительную дверь и увидела целую компанию, состоящую из Валеры, Славика, Дана и… его отца? Сердце гулко забилось при виде своего парня. Мурашки пробежали по спине. Не в силах больше выносить расстояние между нами, я сорвалась на бег.

– Данил! – радостно слетела со ступенек, почти падая в его объятия. Отец парня скорчил мину и отвернулся, не в силах это наблюдать. Как, в принципе, и Мрак, он сплюнул и отошел от нас на пару метров.

– В общем, сын, ты услышал меня. – Юрий Леонидович продолжал смотреть куда-то вдаль, затем, недовольно хмыкнув, пошел к выходу с территории ментовки.

– Так скучал по тебе, – Данил, не обращая на него внимания, крепко прижимал меня к себе, – никуда теперь не отойдешь.

Улыбнулась, позволяя теплым лучикам проникать прямо в сердце и греть его изнутри.

– Я и так всегда рядом.

– И все равно пропадаешь. – Мой парень нахмурился. – Если будет нужно, прикую к себе.

Где-то на заднем фоне брезгливо сплюнул один Мирон…

– Ребята, вы еще успеете намиловаться, – взволнованно встрял Вал, – но мне кажется, что нужно идти за твоим отцом. А то нас могут не выпустить с территории.

Мы поспешили за удаляющейся спиной отца Данила. Мы с Данилом впереди, за нами Валера и Славик, а последним шел Мирон снова в своем отрешенно-брезгливом состоянии. Выход шел через будку охраны, там же стоял турникет.

Он взглянул на мужчину, на нас, вставших за ним, и взглядом пересчитал.

– Проходите, по одному. – Он нажал на кнопку и стрелку на турникете стала зеленой.

А за забором и воздух будто бы свежее.

– Все, ребят, мы спать. – Вал пихнул Славика в бок, и они пошли заказывать такси. Я обернулась, Мрак пропал из поля зрения сразу, как только мы вышли.

Отец не прощаясь сел в машину и уехал.

– Поехали ко мне. – Дан прижал меня к себе и потер рукой плечо, согревая. Его машина осталась у клуба, поэтому мы вызвали такси. Старый, уставший от жизни мужичок молча вез нас домой.

В машине я прильнула к парню и, кажется, снова уснула. Сквозь сон почувствовала, что меня куда-то подняли, потом несли, и через некоторое время моя спина коснулась чего-то очень мягкого.

– Я сама переоденусь, – сонно проворчала, не размыкая глаз, стянула джинсы и забралась под услужливо пододвинутое ко мне одеяло.

– О да, переоделась ты знатно. – Он хохотнул и что-то вложил мне в руки. Все же открыв глаза, поняла, что нахожусь в его комнате, а в руку он сунул его длинную футболку, в которой я у него ночую.

Да, мы еще живем раздельно, несмотря на то, что у меня здесь добрая половина вещей лежит на отдельной полке в шкафу. Не скажу, что не готова… хотя нет, я не готова. Это все его. Он заработал на квартиру, у него есть любимое дело, приносящее доход, есть цели, мечты и стремления. А я как будто содержанка, висящая на шее грузом. По крайней мере, если перееду, так и будет. Меня будет содержать парень.

В университете я учусь на гуманитарном. Зачем? Не знаю, но нужно было куда-то пойти. Так же я не знаю, чего хочу от жизни, хотя мне уже двадцать. Двадцать! Ребята уже в шестнадцать определяются и уходят после девятого, чтобы учиться на определенную профессию. А кем я стану? Наверное, учителем. Или фотографом. Хрен его знает, душа ни к чему из этого не лежит.

Я вяло переоделась, пока парень был в душе, и снова забралась под одеяло, почти мгновенно погружаясь в дрему. Через время почувствовала движение сзади, шуршание одеяла, потом тепло его тела и крепкую, жилистую руку, обхватывающую меня за талию и притягивающую к себе. Теплое дыхание щекотало шею.

Стало спокойнее.

Все же у него мне лучше спится…

Дан

Люблю эти дни, когда Ева ночует у меня. Спящее, милое личико, рыжие волосы раскиданы по подушке. Если она отвернулась от меня ночью, то утром я нахожу ее в обнимку с подушкой. Обниму еще раз, вдохну родной запах и упрусь на кухню – готовить нам что-нибудь поесть на завтрак.

Кажется, большего и не надо. Ну, разве что уговорить ее переехать ко мне насовсем.

Я спокойно к этому отношусь. Уважаю мнение своей девушки, и все такое. Одиноко бывает засыпать без нее, но меня тешит мысль, что все же чаще она остается у меня, чем в общаге. Я даже полку выделил для ее вещей. Глядишь, потихоньку все сюда перевезет.

Эту квартиру я купил где-то год назад, когда скопил несколько особо крупных гонораров. Уютная однокомнатная в спальном районе. В те времена особо тяжело было выносить давление отца, и я почти подал документы, чтобы переехать в общагу к Еве и моим старым школьным друзьям. Может, оно того и стоило бы. По крайней мере, было бы весело.

Но теперь своя жилплощадь удобна с этими бешеными графиками концертов. Ведь никогда не знаешь, во сколько ты вернешься домой, и в случае общежития ночью бы пришлось ночевать у порога. Поэтому мои выступления лишний повод оставить Еву у себя, ведь она не изменяет своей привычке и приходит почти на каждый мой концерт. Мне кажется, никто сильнее нее не верил в меня. И она продолжает вдохновлять меня до сих пор. Моя маленькая муза.

– Ты опять проснулся раньше меня. – Из комнаты вышла моя девушка, сонно потягиваясь и опуская задравшийся край футболки. Зеленые глаза ехидно бродили по моему лицу.

– Решил не будить тебя. У нас была не самая лучшая ночка, – мягко улыбнулся, ставя на стол две тарелки с омлетом.

– Да, – хохотнула, – будет, что рассказать нашим детям. – Осеклась и быстро прошлепала на свое любимое место у окна. Взяла в руки кружку и стала греть об нее ладони, поглядывая во двор.

Тема детей у нас… редка. Не знаю почему, возможно, она боится своего прошлого… что в один миг все может разрушиться.