Поэт Александр Блок написал когда-то такие строки: «Случайно на ноже карманном найди пылинку дальних стран – и мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман…». Вот такой вот «пылинкой на ноже» я и старался и старюсь быть для своих читателей. Вполне возможно, что я последний романтик этого насквозь прагматичного мира.
А теперь позвольте мне погрузиться в далекое прошлое…
«Аиу ту ира хасхе, Аэлита?»
…Поздняя осень 1971 года. Бакинская средняя школа № 42. Пятый класс «Г».
Я только-только подружился с Асланом, мы с ним сели за одну парту и так просидели до самого выпускного.
Мы были, в общем-то, разными людьми, но нас объединял интерес к фантастике. И мы обменивались книжками из тех, что выдавали в детской библиотеке, и тех, что были в наших домах.
И вот сумрачным осенним днем 1971-го, перед началом урока алгебры, Аслан с торжествующим видом положил на парту передо мной старую потрепанную книжку – «Аэлиту» Алексея Толстого. На обложке два маленьких человечка выбрались из лежащей на боку ракеты и оглядывали оранжевую пустыню с торчащими из нее уродливыми кактусами, которые отбрасывали густые черные тени…
Слово «Аэлита» вызвало в моей памяти смутные воспоминания – когда-то где-то слышал, что-то необычное, фантастическое… но не более того. Поэтому роман Толстого стал для меня подлинным открытием. Он был серьезным, этот роман, и вовсе не детским, но приключения двух смельчаков из молодой Советской республики на Марсе с его древней, выродившейся цивилизацией захватывали, любовь земного инженера к Аэлите, дочери марсианского правителя, покорила юное мое сердце, а финал так вообще потряс до основания. Именно после прочтения этой книги я начал целенаправленно выискивать в ночном небе красноватый Марс… И представлять себе, как оттуда раз за разом доносится слабый радиозов влюбленной марсианской принцессы: «Где ты, где ты, сын Неба?»
Пройдет время, и я открою для себя уэллсовских марсиан, явившихся покорять Землю… и невероятно пронзительные и волшебные «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери…
И дружба с Асланом протянется на пять последующих лет, и мы будем обмениваться фантастикой – нам здорово повезло с детской библиотекой, хотя часто надо было дожидаться очереди и не зевать, ибо нужная книга почти всегда была у кого-нибудь «на руках»… зато как вознаграждалось наше терпение и упорство! «Голова профессора Доуэля» и «Трудно быть богом», «Война с саламандрами» и «Маракотова бездна»», «Человек-невидимка» и «Сердце Змеи», «Я, робот…» и «Солярис», «Лунная пыль» и «День Триффидов», «Космический госпиталь» и «Неукротимая планета», «Черный столб» и «Фаэты», и многое-многое другое в том же духе… но это все позже.
А пока что в моих одиннадцатилетних ушах все звучала и звучала фраза на неземном языке: «Аиу ту ира хасхе, Аэлита?»
Могу ли я быть с вами, Аэлита?..
В то время, когда марсоход…
Однако меня занимал не только тот Марс, что был описан в книгах фантастов, но и самый что ни на есть реальный. В тех же 70-х, будучи школьником, я тщательно изучал материалы, добытые автоматическими зондами серии «Марс» (СССР), «Маринер» и «Викинг» (США). Увы, не так уж и много все эти аппараты смогли рассказать о Красной планете; во всяком случае, полученные сведения были сродни нескольким каплям воды, подаренным умирающему от жажды в пустыне, а на самый главный вопрос (Есть ли жизнь на Марсе?) так и вовсе не дали сколь-нибудь определенного ответа. «Викинги», по сравнению с другими зондами, были способны на большее, но, увы, они не могли двигаться и исследовали всего лишь небольшой участок Марса вокруг себя. Потому-то я и возликовал, когда NASA начало запускать марсоходы; ведь эти аппараты способны передвигаться и таким образом изучать куда более обширные участки марсианской поверхности и атмосферы. Особенно воодушевил меня запуск третьего по счету марсохода, названного Curiosity (Любопытство). Воодушевил до такой степени, что я в своеобразном дневнике вел хронику миссии Сuriosity. Так уж вышло, что в нем нашли отражение и отзывы самых разных моих сограждан на эту хронику. Видите ли, я восторженно пересказывал своим друзьям, соседям, коллегам по работе, просто случайным людям поступающие с Марса новости и вынужден был наблюдать реакцию разных людей на мои восторги.
Итак, 26 ноября 2011 года Сuriosity стартoвал с мыса Канаверал и взял направление на Марс. Миссия началась! Я знал, что аппарат достигнет Красной планеты через десять месяцев и проведет там целый комплекс исследований, результаты которых смогут перевернуть многие наши представления о Марсе.
(Распираемый гордостью за человечество, я поделился потрясающей новостью с приятелем, моим ровесником, к которому заскочил в гости тем же вечером. Приятель, полностью погруженный в какую-то фэнтезийную компьютерную игру, буркнул, не отрываясь от монитора: «Ага…» – и все. Я обиделся за человечество и ушел.)
Прошло десять месяцев, и вот 6 августа 2012 года – мягкая посадка марсохода в районе кратера Гейла. NASA ликует! Прогрессивное человечество – тоже! В сети твиттер появились первые сообщения от Curiosity (иногда комментаторы называют его «ровером», поскольку робот величиной с легковой автомобиль передвигается на шести колесах). Так вот, ровер передал: «Для всей команды и поклонников на Земле – спасибо, спасибо! Сегодня начинается наше приключение».
(Я был в таком восторге, будто сам работал в NASA и имел касательство к миссии Curiosity. Рассказал о посадке марсохода одному знакомому старичку, увлекающемуся политикой – своеобразному «пикейному жилету» бакинского разлива (помните «пикейных жилетов», так ярко описанных Ильфом и Петровым?). От себя я добавил, что посадка американского марсохода совпала с шестидесятисемилетием атомной бомбардировки Хиросимы; это ведь так символично: в один и тот же день – чудовищная бомба, испепелившая город с мирными жителями, и умная машина-разведчик, успешно заброшенная на другую планету… Лучше бы я этого не говорил! Старичок мгновенно воспламенился и начал поносить Америку, которая сует свой длинный и хорошо вооруженный нос всюду и под видом распространения демократии бомбит и убивает мирных жителей; досталось, впрочем, и Ирану, который вот-вот заполучит свою атомную бомбу со всеми вытекающими отсюда последствиями… О Марсе и марсоходе не было сказано ни слова. Я улучил минутку и смылся.)
7 августа. На Землю передана первая цветная фотография Марса; по мнению ученых, марсианский пейзаж очень напоминает пустыню Мохаве в Калифорнии.
(Я на радостях рассказал обо всем этом своей юной племяннице. «Да? – сказала она. – А я как раз приличную фотокамеру хочу купить. Подкинешь деньжат?»)
11–14 августа. Замена программного обеспечения с «посадочной» версии на «марсианскую», предназначенную для работы на поверхности планеты. Curiosity отправил на Землю первые кадры окружающей среды в высоком разрешении, на которых видны следы древних рек.
16 августа. Марсоход определил колебание суточных температур. Оказалось, на Марсе неожиданно тепло: днем до плюс 6 тепла по Цельсию, ночью – до минус 70. Диапазон колебания атмосферного давления составляет 10–12 % (для сравнения: на Земле колебания давления не превышают 1,2 %), что приводит к частым песчаным бурям. Установленный на марсоходе российский прибор ДАН («динамическое альбедо нейтронов») зафиксировал небольшое содержание воды в почве – примерно 1,5–2 %; это намного меньше, чем ожидалось, но все же…
(Рассказал об этом приятелю, который живет в соседнем квартале. Приятель, утирая с шеи обильно струящийся пот, злобно сказал, что с удовольствием махнул бы сейчас на Марс – отдохнуть от этой адской жары (температура в этот день зашкаливала за 40). А что касается воды, еще более злобно добавил приятель, то он не знает, как там на Марсе, а лично у него в Ясамале вода не идет уже неделю. И что касается песчаных бурь, сказал вконец распалившийся приятель, то он их видит в нашем городе в любой ветреный день, когда воздух наполняется строительной пылью… Я вынужден был согласиться.)
