В конце концов Бронислав получил искомые вещества и поместил их в соответствующие сосуды. Но и тут возникла проблема, состоящая в том, что оба вещества были бесцветны, и пузырьки с их содержимым легко было перепутать, но изобретатель хитро окрасил смазку в красный цвет, который «на свободе» исчезал, оставляя реагент бесцветным, прозрачным.

Созданные изобретателем вещества обладали весьма умными свойствами, в частности, больше не приходилось их синтезировать, ибо при помещении малого количества этих веществ в подходящий сосуд и клей и масло увеличивались в объеме до половины сосуда, соответственно всегда была под рукой нужная субстанция в нужном количестве.

Одновременно с этим Бронислав занимался изучением свойств своего веретена. Задача была в том, чтобы заставить эту силу действовать не слепо, а повинуясь решению мастера. Брониславу удалось изменить протяженность энергетического веретена, его компактность и структуру его вращения. Это было трудно, но это решилось. На все про все ушло четыре месяца. Друзья почти не виделись, потому что Бронислав находился в режиме поиска решений поставленных задач, а Сёмка работал с отцом с утра до вечера, помогая тому перекрывать сараи. Наконец наступило пятнадцатое ноября, день, когда друзья встретились после долгого перерыва.

Семен с некоторым смущением слушал рассказ Бронислава о сделанных им открытиях, хотя искренне радовался, что у того получилось, а Бронислав рассказывал о клее и смазке и продемонстрировал, как можно управлять формой и структурой веретена.

Прежде, чем приступить к обработке собственно мельницы, мастера решили провести пробные испытания полученных «эликсиров». Для этого они из тонких шлифованных дощечек, тщательно смачивая клеем места соединения, соорудили небольшой ящичек по типу сундучка, но без крышки. После этого поставили его на рабочем столе на просушку и оставили на сутки, главные испытания Бронислав решил перенести на завтра. Сёмку позвал отец, и ему пришлось бежать домой. Бронислав остался один. На всякий случай, для проверки высыхания клея, он нанес каплю его на свободную дощечку и тоже оставил на столе до завтра. Выйдя из сарая, изобретатель-самоучка глубоко вздохнул, сожалея о медленно текущем времени, и услышал голос матери:

– Сына, возьми молоко и отнеси котяткам, а то я не успеваю.

– Слушаюсь, – ответил Бронислав (он иногда любил так выражать свое согласие) и, взяв баночку с молоком, двинулся к коровьему сараю, где в углу за небольшой перегородкой кошка породила свое потомство. Котятам было два месяца, и они весело гонялись друг за другом, нападая и, как бы в испуге, отскакивая один от другого. Заметив Бронислава, они сначала насторожились, но увидев в его руках банку с молоком, наперегонки ринулись к кормушке. Мальчик налил молоко в кормушку, и котята, отпихиваясь мордочками, начали вечерний прием пищи. Выйдя во двор, Бронислав заметил, что солнце, завершая дневной путь, уже коснулось нижним краем диска линии горизонта, приближался вечер, знаменующий собой окончание забот проходящего дня.

Наступило утро следующего дня. Бронислав, по обыкновению, проснулся рано и, исполнив неотложные утренние процедуры, отправился в свой лабораторный сарай. Нет, он хотел выждать хотя бы сутки, но душа требовала действий, и мальчик решил одним глазком окинуть свое вчерашнее сотворение. В сарае все было так, как Бронислав оставил вчера: сундучок стоял на столе, рядом с ним лежала контрольная для клея дощечка, но следов клея на дощечке не было, – ни пятнышка, ни малейшего следа того, что на дощечку было нанесено хоть прозрачное, но все же имеющее и объем, и массу вещество. Испытатель взял дощечку в руку и еще внимательнее ее рассмотрел. Ничего, ни малейшего следа. Складывалось впечатление что «эликсир» просто впитался в дерево, не оставив отметки. Но, в таком случае, его клеящие свойства следует подвергнуть сомнению. Бронислав взял в руки коробочку-сундучок, почти уверенный в том, что поделка рассыплется на составляющие, но этого не произошло. Сундучок в руках изобретателя чувствовал себя вполне уверенно, не собирался разваливаться, а, наоборот, производил впечатления изделия крепкого и добротного. Изобретатель внимательно просмотрел места соединения дощечек и заметил некоторую странность: никаких намеков на то, что дощечки отделены друг от друга, что между ними есть пусть мизерное, но пространство, не было. Сундучок представлял собой как бы вырезанное из единого куска дерева изделие, словно бы вылитое из металла, без швов, зазоров и трещин. Изобретатель сел, держа в руках сундучок, на лавочку и задумался.

Произошла непредставимая и невероятная вещь, клей соединил не только рядом расположенные дощечки, но и спаял воедино всю конструкцию, складывалось впечатление, что молекулы соприкасающихся элементов сундучка перемешались и связались в единое целое. Мальчик поставил сундучок на стол и обратил внимание на одинокую дощечку. Она выглядела, как и десятки других дощечек, лежавших в углу сарая; единственным отличием была малюсенькая точка клея-«эликсира», нанесенная на нее вчера вечером. Бронислав приступил к испытанию дощечки сразу радикальным образом: он решил ее распилить. Закрепив дощечку специальным зажимом на верстаке, мальчик взял ножовку, примерился и провел первый надрез. Ножовка прошурухтела по дощечке, не оставив ровно никакого следа. Бронислав усилил нажим, было полное ощущение, что ножовка вгрызается в дерево, но следов распила не появилось. Изобретатель перевернул ножовку и попробовал пальцем остроту зубьев, ножовка была наточена, зубья острые. Самое главное, что они после движений по дощечке не затупились, хотя ощущение, что они «что-то» пилили, было весьма отчетливым. Бронислав сунул дощечку в ящик стола для последующего ее испытания в лучшие времена и вернулся к главному детищу на данный момент, к сундучку.

Конечно, главным было определить прочность изделия. Изобретатель взял сундучок и вышел во двор, где увидел отца, открывающего ворота, чтобы ехать на работу в хозяйство. Он побежал к отцу и попросил:

– Папа, папа! Пожалуйста, возьми кувалду и вдарь по этой коробочке!

– Опять что-то смастерил? – откликнулся отец, принимая из рук сына деревянное изделие. – Занятная штучка. Да, кстати, не «вдарь», а «ударь». И зачем ты хочешь такую вещицу уничтожить? Приделаешь крышечку, и вещь для чего-нибудь годится, а?

– Папа, папа, я еще сделаю, а это мне нужно для эксперимента. Пожалуйста.

– Эксперимента, говоришь, – улыбнулся отец, проводя рукой по голове сына. – Небось, не завтракал еще, а уже проводишь такие эксперименты. Изобретатель должен быть крепким, здоровым и сильным, чтобы самому поднимать кувалду, чтобы…

– Ну, папа же!

– Хорошо, хорошо! Итак, берем кувалду (Николай Сергеевич вошел в гараж и вынес оттуда массивный инструмент), укладываем на плиту (перед гаражом лежала толстая металлическая плита) экспериментальный материал и… Не жалко, время потратил, вещь хорошая получилась?

– Папа, это эксперимент, так надо. Наука требует жертв.

– Ладно. И наносим конкретный удар…

Николай Сергеевич поднял кувалду над головой и со всего размаху опустил инструмент на маленькую деревянную поделку, сиротливо лежавшую на толстой плите. Кувалда с тихим стуком опустилась на сундучок.

Ударивший почувствовал упругое соприкосновение кувалды со стенкой ящичка, ожидая следующего соприкосновения с металлом плиты, но этого не произошло. Николай Сергеевич убрал кувалду с сундучка и в недоумении посмотрел на него, по виду тот был цел и невредим.

– Урра! – закричал Бронислав, подхватывая свою игрушку и убегая с нею в сарай-лабораторию и, одновременно с этим крича: – Спааасибо, папа, ты настоящий друг!

Как бы хотелось поделиться новостью с Сёмкой, но тот уехал с отцом к бабушке, чтобы что-то там ремонтировать, на целых три дня. Поэтому надо было продолжать эксперименты.

Теперь, по мнению испытателя, необходимо было исследовать действие огня на деревянную поделку. Переместившись на задний двор, мальчик, собрав приготовленных веток, заложил их в железную бочку для сжигания мусора и поджег, а сверху осторожно положил сундучок. Сухие ветки дружно занялись, и пламя охватило поделку и почти скрыло от глаз наблюдателя.