"Общий реверанс!" — напомнил окружающим кавалер первой пары. Спохватившись, они так же "волной" склонились. Гиацинт последним опустился на одно колено, склонив голову, а Виола стояла, вытянувшись в струнку, указывая рукой в зенит. Мол, солнце поднялось!

Аплодисменты даже нельзя было назвать "светскими". Правда, хлопали только мужчины, дамы трепетали раскрытыми веерами в знак восторга. Считалось, это похоже на шорох ангельских крыльев.

Соученики сперва решили, "полёт" — импровизация. Зная авантюрную натуру графа, все верили, что он мог рискнуть. Но после трех общих танцев в центр зала выбежали мальчик и девочка из первого класса. Начался "Первоцвет", где от "каравана рабов" участвовала только пара Ориенталь-Одората. Им достался испанский танец. И, сойдясь с разных концов зала, покружив "восьмеркой", не касаясь друг друга, всё больше сближаясь, когда они сошлись на расстояние руки, Гиацинт снова легко вскинул Новенькую над головой и пронес ее даже три полных круга! Тогда, молча страдая от зависти, все поняли, что так и задумано. В конце пара застыла в фигурном реверансе: образовав единую скульптурную группу, глядя в разные стороны, в профиль к тронам.

Принцессы аплодировали по-настоящему, не веером, чуть не выпрыгивая с золоченых кресел. Соученики, не участвующие в разновозрастном танце, поздравляли старшую пару с разной степенью искренности и восторга.

— Это невероятно! Граф! Ну ты даешь… Виолетта, как же ты не боялась? Невиданно, неслыханно, такой сюрприз! Вот это полёт!!

— Какой "полёт"? — снисходительно хмыкнул Гиацинт. — Обычный арабеск. Совсем не сложный при… определенных условиях.

Что-то в этом роде граф говорил всем и тогда, на далекой премьере этого трюка во дворце Тюильри. Восторг сейчас был почти тот же, что в первый раз. Но эта оговорка вознесла Виолетту в глазах завистниц выше, чем она могла взлететь в танце. Ах, это ерунда? Доступная буквально каждой? Но почему-то за много лет сделать это смогла только одна? О, нет, так тайна не в партнерше?! Он просто не хотел учить других?!..

Озарение накрыло "караван" и расползалось по ученикам Оранжереи. Ведь "полёт" обсуждали все. Студенты старших классов танцевали наравне со взрослыми, естественно, обе принцессы не упустили случай станцевать с Гиацинтом вальс. Вначале Бьянка пригласила его на белый танец, а следом он вернул долг Скарлет.

Были обычные танцевальные игры, столики с закусками, сплетни, отдельные кружки возле записных остряков и высоких гостей… всё как всегда. Торжественное поздравление от иностранных дипломатов зачитал тощий высокомерный лорд Альберт Бильд[18] — традиционно эта честь при дворе Алой и Белой Розы принадлежала англичанам. От французских дипломатов выступил месье Маршан.

Очковая змея Эфа вертелась возле мамочки, княгини Ефросиньи Ростковой[19], дамы с гладкой прической, томным взглядом карих очей, роскошными округлыми плечами, увешанной бриллиантами. Вместе с маркизой Ночецвет и маркизой Одората княгиня без ажиотажа соперничала за титул нынешней фаворитки его величества. Поскольку короля не было в зале, проверить ничего нельзя. Мамы Виолы тоже не было, не только на балу, вообще во Франции. Мирабель не стремилась под крыло родительницы, а Эфа — Ефросинья-младшая, тарахтела без умолку, пересказывая оранжерейные новости. Княгиня слушала ее со скучающим видом, явно надеясь на приглашение на танец, зато маркиза Ночецвет живо интересовалась хроникой выпускного класса.

Когда принцессы чуть устали от кружения и светских разговоров, выпили прохладительных напитков, съели горку эклеров и даже не знали, чем ещё заняться, в нужный момент грянула кадриль.

Рисунок танца неслабо привлекал внимание и выглядел рискованным на высочайшем балу, но Многоножка любил смелые эксперименты. От него всегда ждали сюрприза. Зажигательный танец отшумел и схлынул. Очнувшись, придворные почувствовали прилив сил и бодрости ещё на несколько часов. Оркестр заиграл народную фарандолу, которую тоже вели танцоры школы, вовлекая всех остальных. Змейка хоровода бежала по залу, как огонек бикфордова шнура. И ни один не отказался подать руку и присоединиться к ней. Даже княгиня Ефросинья весело отплясывала рядом с лордом Альбертом.

Когда "змейка" в изнеможении распалась, все гости сошлись во мнении, что кульминация бала уже пройдена. Принцессы пожелали вызвать хореографа и поблагодарить за его искусство. Маэстро Ильвен скромно поклонился.

Бал постепенно успокаивался, как море после шторма. Мадемуазель Одората ни разу не танцевала с постоянным партнером, кроме как "по заданию". Не успевала. Ее настойчиво приглашали другие ученики, а он был постоянно занят, если не танцуя с принцессами, то непринужденно болтая с ними. Рядом крутился паж, тот самый, одноклассник Поля. Сам Поль Маршан как раз пригласил Виолетту на правах старого друга. Все четыре с половиной часа, пока длился бал, выступающие пары только на краткие моменты сбрасывали напряжение и веселились, как все. Но чаще настороженно переглядывались с маэстро: всё ли в порядке? Не пора ли снова развлекать гостей?

Наконец квартет струнных (две скрипки, виолончель и арфа) под капельный аккомпанемент рояля позвал всех на ночной вальс. По залу распускались "звезды", точно кувшинки на пруду. В этот раз вместе сходились по четыре пары, первая и последняя оказались в соседних "звездах". В зале была открыта настежь дверь на длинный, изогнутый подковой балкон. Ночной прохладный воздух смешивался с музыкой.

Праздничный бал не обходился без фейерверка, и в финале, под глушащие залпы салюта фанфары, в небо выстрелило двенадцать серебристо-зеленых стрел, рассыпающих трескучие искры. Гости поочередно кланялись принцессам и, говоря пожелания теплой весны и спокойной ночи, расходились.

— Граф, стой! — поймала его за руку Эфа. — Их высочества тебя звали!

— Зачем?

Очковая змея загадочно поиграла глазами. Эфа никогда не носила очки, но отличалась такой зоркостью и вытворяла глазками и бровями такие спектакли, что по-другому ее прозвать просто не могли. Хотя в природе "очковая змея" — кобра, а не эфа. Гиацинт обреченно поплелся за сплетницей обратно к тронам. Увидев Виолу, по пути прихватил ее, чтобы не сбежала. Хотел вежливо проводить мадемуазель после их первого совместного бала. А если повезет, чуть погулять по саду. Разгоряченным дамам в холодные ночи после танцев полагалось сразу набрасывать плащи (слуги только успевали выдавать их на выходе), а он и так не замерзнет.

— Граф, ты куда собрался? — удивлено и непринужденно, как одноклассница, встретила его принцесса Скарлет. — Раз папочка не удостоил нас своим присутствием, мы собираемся устроить маленький семейный ужин. Ты приглашен!

— Я думаю, вы здорово проголодались во время танцев, — весело добавила Бьянка. — Лично я — очень!

— Я не могу…

— Граф, перестань! Какие возражения? И кто нас будет развлекать?

— Вам мало моего общества сегодня? — недоверчиво усмехнулся Гиацинт. — Я не о том. Я не могу пойти без своей пары!

— Я не хочу на ужин, — напряженно шепнула Виола, невольно сжав его руку.

— Сейчас принципиально только, позовут ли нас вместе, — тихо ответил он ей на ушко.

— Разумеется, граф, мы хотели видеть за столом вас обоих! — не сговариваясь, уверяли принцессы. — Но это очень узкий круг, без церемоний. Не бойтесь, мадемуазель, скучно не будет! Правда, Гиацинт?

— Если я буду один на вашем девичнике, мне будет ого-го как весело! — саркастично взвыл граф. — Возьмите хоть кого-нибудь в пару!

— Будут брат и сестра Маршан, не плачь! — заверила Эфа. Судя по всему, тоже одна из приглашенных. Если бы кроме нее пришли только Маршаны, а не Мирабель, было бы совсем удачно.