Он погрузил игрушку в меня до упора, грубо, но бесконечно приятно. Я втянула воздух, когда он оставил его вибрировать там. Все мое тело пылало от удовольствия. Его рука пробралась к моему клитору, который он зажал между двумя пальцами. Сильно. Оргазм взорвался во мне.

Запрокинув голову назад, выгнув спину, я закричала и кончила так сильно, что почувствовала, как он буквально поглотил меня. О, черт, я только что кончила?

На какое-то время у меня потемнело в глазах, и я не слышала ничего, кроме пульса крови в моей голове. Игрушка все еще вибрировала внутри меня, делая толчки моего оргазма еще более интенсивными. Мои бедра неконтролируемо тряслись.

Широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв рот, я уставилась на потолок машины, восстанавливая дыхание. Это… это было что-то.

— Черт, котенок. — Я услышала, как Леви хихикнул, когда он откинулся обратно на корточки, вытащил фаллоимитатор из меня, выключил его и бросил на сиденье.

Оторвав глаза от потолка, я посмотрела на него и увидела, что его взгляд устремлен на беспорядок между моих ног. В основном, на беспорядок, который я устроила на сиденье. Его машины. Которая, вероятно, стоила больше, чем ипотека моих родителей.

Я тут же села, смутившись.

— О, нет. Мне так жаль, я… Я думаю, у меня в сумочке есть салфетки, я только возьму их—…

— Что? Котенок, подожди. — Он остановил меня, чтобы я не залезла обратно вперед, и слава Богу, что он это сделал, потому что мои ноги превратились в чёртово желе. Я бы, наверное, плюхнулась на консоль, как ненормальное морское животное.

Он попытался найти мои глаза, но я стыдливо уклонилась от его взгляда. Я знала, что стыдиться нечего, когда речь шла о том, чего я только что достигла — некоторые даже считали это пароксизмом женского наслаждения. В книгах, которые я читала, мужчины всегда гордились тем, что заставили свою девушку кончить именно таким образом, но это был не вымышленный мир. Это была реальная жизнь, и она была грязной и липкой, и я понятия не имела, сочтет ли Леви это отвратительным или нет.

— Эй, что случилось? — Он схватил меня за подбородок и заставил поднять на него глаза.

Я прикусила губу.

— Мне жаль, что я устроила беспорядок в твоей машине. — Я схватила его за рубашку в попытке удержаться в пространстве.

— Ты с ума сошла, Дани? То, что ты сделала, было, наверное, одной из самых горячих вещей, которые я когда-либо видел или в которых участвовал.

— Но, твоя машина…

— К черту эту машину, я привезу ее на мойку, и они смогут ее отмыть, если ты так беспокоишься об этом. Она будет как новенькая.

Я почувствовала, как мои глаза расширились от смущения, и я ударила его в грудь.

— Не смей, Леви Кэллахан! Ты хочешь, чтобы я умерла от стыда? Я не позволю другому человеку оттирать мою влагу с сидений твоей машины.

Это его рассмешило. Но я была абсолютно серьезна.

Затем он взял меня за талию и усадил к себе на колени. Моя все еще чувствительная киска потерлась о его брюки, и я издала стон.

— Мне нравится, какая ты чертовски чувствительная. — Он прижался к моей шее, целуя и слегка покусывая. — Каждый раз, когда мы вот так встречаемся, лучше предыдущего. Это выходит за рамки физических прикосновений. Мне нравится, что ты доверяешь мне настолько, что позволяешь отпустить себя

Обхватив его плечи руками, я крепко обняла его, потому что его слова идеально отражали мои собственные мысли. Я никогда не хотела, чтобы это прекращалось, я хотела быть с ним навсегда. Леви быстро становился моим лучшим другом. И я легко могла представить, как влюбляюсь в него.

***

Наконец-то наступила среда, и началась она не очень хорошо. Во-первых, мой профессор по этике решил перенести наше пятничное занятие на десять утра, и я не увидела бы письма, пока моя подруга, Мелисса, не ворвалась ко мне в общежитие, и не сказала, чтобы я поторопилась, иначе мы опоздаем.

Я собралась за пять минут, что было для меня сущим адом — я девчонка, ясно? Мне нравилось тратить время на макияж и завивку волос, черт возьми.

Мелисса купила мне кофе, прежде чем зайти за мной, но эти придурки перепутали заказ и дали мне миндальное молоко вместо обычного, а одному Господу известно, насколько плох на вкус миндальное молоко.

Что еще хуже, я пролила его на свою рубашку по дороге в аудиторию. Мы пришли с небольшим опозданием, что, похоже, разозлило нашего профессора — этому ублюдку не следовало бы переносить урок в последнюю минуту — и к тому же он решил разделить нас с Мелиссой.

Она сидела в первом ряду, а вот я оказалась в самом конце аудитории, в грязной рубашке, с ручкой, в которой закончились чернила, и, поскольку этого было недостаточно, ещё и с убийственной мигренью.

Я не могу поверить, что именно так начался день, когда я лишусь девственности. Честно говоря, я была так близка к тому, чтобы просто сказать "да пошло оно все" и вернуться домой.

Но тут на экране моего телефона высветилось сообщение от Леви, и я почувствовала, что мое мрачное настроение немного улучшилось.

Он прислал мне зеркальное селфи, которое, очевидно, было сделано в раздевалке после тренировки. Я усмехнулась, потому что, черт возьми, этот парень был горяч.

Я: Повернись немноооожечко.

Появилась еще одна фотография, на которой был хорошо виден боковые очертания его задницы, обтянутой серыми джоггерами.

Я: Самая сексуальная задница в квартале, детка.

Я рассмеялась и сжала губы, отправляя сообщение, зная, что оно заставит его улыбнуться.

Леви: И он весь твой. Как проходит подготовка к сегодняшнему дню?

Сразу же вернулось мое плохое настроение.

Я: Подготовки нет, потому что мистер Таунсенд решил, что в пятницу он хочет закончить раньше, перенеся наш урок прямо сейчас. Придется провести полдник.

Леви: Он был у нас в прошлом году. Он — задница.

Я: Да. И не такая сексуальная, как твоя. Плюс я пролила миндальное молоко на рубашку сегодня утром, и теперь у меня жутко болит голова. Я едва могу делать заметки. Не так я представляла себе свой последний день в качестве члена V–Club.

Я несколько минут ждала его ответа, но его так и не последовало, что, как вы уже догадались, еще больше испортило мне настроение. Вздохнув, я решила извлечь максимум пользы из следующих двух часов и попытаться сделать несколько записей, несмотря на пульсацию в голове.

Однако через пятнадцать минут задняя дверь аудитории, та, что находилась прямо за мной, тихо открылась и закрылась. Таунсенд не заметил этого, слишком поглощенный своим уроком. Я не придала этому значения, но когда кто-то сел прямо рядом со мной — хотя в моем ряду было по крайней мере десять других свободных мест, — я начал раздражаться. Сегодня был не тот день.

Обернувшись, я уже собиралась послать свой самый мрачный взгляд тому, кто посмел нарушить мой хрупкий покой и мое личное пространство. Когда я увидела темные шевелюру, смеющиеся голубые глаза и милые ямочки, я остановилась.

Мои глаза расширились, а сердце заколотилось. Что он здесь делает?

— Привет, котенок. Слышал, у тебя был дерьмовый день. — Леви улыбнулся, подталкивая ко мне маленькую коробочку вместе с бутылкой воды. Я посмотрела вниз и увидела, что это Адвил.

— Пей.

Я потеряла дар речи и просто уставилась на него, пока он достал ручку и бумагу и начал записывать слова мистера Таунсенда. Старик был слишком увлечен своей лекцией, чтобы заметить, что на его занятии присутствует посторонний.

— Ч-что ты делаешь? — заикалась я.

— Делаю для тебя записи, чтобы ты могла отдохнуть. Я бы дал тебе свои прошлогодние, но я сжег их, как только закончил этот Богом забытый курс.

Я не знала, что сказать. Этот парень был реальным?

Он улыбнулся моему шокированному выражению лица, прежде чем его взгляд упал на мою грудь. Ну, вообще-то, они сосредоточились на пятне на ней.

— О, чуть не забыл. — Он повернулся и начал рыться в своей сумке.