— О, поверь мне, в среду во мне не будет ничего нежного. — Я прикусил ее губу, чтобы подчеркнуть, заставив ее застонать.

В тот момент, когда она начала блуждать руками по моей груди, я спрыгнул с кровати и подошел к ее столу.

— Нет, никаких поцелуев.

— Что? Почему нет? — Разочарование было очевидно в ее голосе, что заставило меня усмехнуться.

— Потому что если мы это сделаем, я, вероятно, все закончится тем, что я буду трахать тебя, котенок. — Ее глаза расширились от любопытства. Я покачал головой, пораженный. — Давай поедим пиццу и посмотрим какой-нибудь фильм, хорошо?

Она кивнула и включила свой ноутбук, а я взял пиццу. Она уже остыла, но, эй, пицца есть пицца.

В любом случае, меня это не волновало. Все, чего я хотел, это повод проводить с ней больше времени.

***

Во вторник я начал нервничать. Я никогда не был ни у кого первым, поэтому, очевидно, я боялся все испортить. Тот факт, что мне предстояло лишить девственности Даниэллу, заставлял меня волноваться еще больше, потому что я правда не хотел упустить свой шанс с ней.

Не секрет, что я был неравнодушен к ней еще до того, как мы начали дурачиться. Но она всегда была неприкасаемой в моем сознании, пока в тот день я не застал ее в подавленном состоянии прямо перед нашим с ней занятием.

Теперь, когда я действительно прикоснулся к ней, что ж… Это заставило меня захотеть большего. Я любил оставаться у нее в общежитии, чтобы вместе смотреть сериалы и есть нездоровую пищу. Я любил те ночи, когда я мог есть ее еще больше. Мы переписывались по самым пустякам, иногда она рассказывала мне о новой идее сценария, иногда просто писала случайные факты, которые узнала в тот день, или посылала мне селфи. Я делал то же самое, мне нравились наши непринужденные отношения, которые начали развиваться.

Мои глаза были прикованы к ее, пока она ждала моего ответа. Обычно по вторникам у нас не было никаких занятий, но мы решили провести их сегодня, чтобы среда была совершенно свободной. Она сказала, что хочет подготовиться, что бы это ни значило. Поэтому мы тут, изучаем курс истории.

Это был, пожалуй, мой самый любимый предмет. У меня всегда были трудности со школой, в основном потому, что я легко отвлекался, но история всегда меня интересовала. Дани была замечательным репетитором, потому что она была терпелива и не считала меня тупицей, когда я задумывался о чем-то другом. Как я уже говорил, мне было очень трудно сосредоточиться, и большинство репетиторов, у которых я занимался в течение многих лет, не были такими терпеливыми, как она.

— Июльская монархия в основном отмечена триумфом богатой буржуазии, возвращением к наполеоновскому влиянию и колониальной экспансией. — Я ответил на ее предыдущий вопрос, ознаменовав тем самым окончание нашего занятия.

Ее лицо расплылось в широкой улыбке, когда она хлопнула в ладоши. Это была еще одна причина, по которой я просто обожал учиться с ней. Она так воодушевлялась, когда я говорил что-то правильное, и я не говорю о том, как она обнимала меня каждый раз, когда я получала четверку или выше.

— Ты так хорошо учишься, Леви! — В ее глазах светилось столько гордости, что у меня защемило сердце. — Честно говоря, я знала, что ты справишься с этим тестом, и я так горжусь тобой. — Она положила свою руку на мою, ее большой палец ласкал мою кожу, и я не мог удержаться от желания поцеловать ее.

Но я не поцеловал ее, в основном потому, что никогда не делал этого вне сцен или разговоров, связанных с нашим соглашением. Это было странно, потому что границы были размыты. То есть, два дня назад она обхватила губами мой член, а вчера вечером я провел языком глубоко в ее киске. Ради всего святого, я собирался лишить ее девственности завтра!

Но почему-то именно сейчас поцелуй в губы казался мне слишком большим, и я не хотел спугнуть ее, заставив подумать, что я слишком привязался к ней. Хотя так оно и было.

Ее слова показались мне удивительными, и я робко улыбнулся ей, повернув руку так, чтобы переплести свои пальцы с ее.

— Спасибо, котенок. — Два розовых пятна окрасили ее щеки, когда она заправляла прядь волос за ухо, кусая губы.

Она пристально смотрела на меня, и я бы отдал все, чтобы узнать, о чем она думает, прямо сейчас.

— Тебе есть чем заняться сегодня днем? — Слова вырвались у меня изо рта прежде, чем я успел их остановить. Дани склонила голову набок, слегка покачивая ею.

— Нет. Я просто собиралась вернуться домой и… ну, знаешь. Начать готовиться к завтрашнему дню. — Мне нравилось, с какой радостью и в то же время почти застенчивостью она говорила об этом.

— Не хочешь пойти со мной кое-куда? — Я одарил ее лукавой улыбкой. — Могу гарантировать, что тебе понравится.

Любопытство светилось в этих больших карих глазах, когда она прищурилась, глядя на меня. Я усмехнулся в ответ, зная, что это ее заинтересует, и она согласится.

Даниэлла прикусила губу и неуверенно кивнула.

— Почему у меня такое ощущение, что ты собираешься развратить меня, Леви? — Я фыркнул.

— Думаю, что твоя маленькая душа была достаточно испорчена еще до того, как ты встретила меня, котенок. Это часть твоего обаяния. — Она ничего не сказала и просто усмехнулась, прежде чем начать укладывать свои вещи.

Я последовал ее примеру, и вскоре мы уже вышли из библиотеки и шли к парковке, где стояла моя машина. Мы шли близко, так близко, что ее рука касалась моей при каждом шаге. Наши руки сталкивались друг с другом, и никто из нас не делал ничего, чтобы остановить это. Тишина была комфортной, мы оба были погружены в свои мысли, она, вероятно, задавалась вопросом, куда я ее веду, а я пытался придумать, что бы мне попробовать на ней первым.

— Отличная тачка. — Она ухмыльнулась, когда мой Wrangler появился в поле зрения. Это была новейшая модель, папа подарил ее мне на прошлый день рождения, и я любил ее как свою дочь. Она была великолепна, вся матово-черная, и сверкала чистотой.

Я не хотел быть банальным, но, как и большинству парней, моя машина значила для меня чертовски много. У меня явно была любимая марка, когда дело касалось их, потому что с тех пор, как я получил водительские права в шестнадцать лет, у меня были только джипы. Они мощные, надежные и просторные, что для парня моего роста, у которого были друзья такого же роста, как и он, было обязательным условием.

— Спасибо. Ее зовут Грета.

Она простонала.

— О боже, пожалуйста, только не говори мне, что и ты даёшь имена своим машинам. — Я усмехнулся, открывая пассажирскую дверь и ожидая, пока она сядет. Даниэлла была совсем крошечной, поэтому, не раздумывая, я схватил ее за талию и водрузил на сиденье автомобиля.

Она удивленно вскрикнула, и ее руки полетели ко мне на плечи. Когда она благополучно уселась в машине, я поднял голову, ожидая, что она отпустит мою рубашку, но она этого не сделала. Мой глаза потерялись в ее. Она выглядела изысканно, как всегда.

Я умирал от желания поцеловать ее, наши головы были очень близко, но я напомнил себе, что не должен делать ничего, что может поставить под угрозу нашу дружбу, и что если она не поцелует меня первой, я не прикоснусь к ней вне сцены.

Отвернувшись, я прочистил горло и пристегнул ее ремнем безопасности, чтобы она была в безопасности.

Закрыв ее дверь, я прошел на свое место и тоже пристегнулся.

— Что ты имеешь в виду? Кого еще ты знаешь, кто называет свою машину? — Я попытался вернуться к нашему предыдущему разговору, беспечно заводя двигатель.

Щеки Даниэллы слегка порозовели, когда она прочистила горло.

— Мои братья. — Она закатила глаза, быстро вернув себе самообладание. — Они ужасные, когда дело касается машин.

— Правда? Сколько у тебя братьев?

— Три. Я самая младшая.

— Черт. — Я присвистнул. — Многовато тестостерона для такой крохи, как ты. — Мой дразнящий тон заставил ее захихикать, и я почувствовал, как улыбка расползается по моим губам.

— Да, ты даже не представляешь. Я люблю своих братьев, но взросление с ними может быть очень неприятным! — Она вздрогнула, вероятно, вспоминая свое детство. — А у тебя есть братья и сестры?