— Прошу, — фыркнула я, пытаясь изобразить спокойствие. — Только не нужно говорить мне про то, что я не должна в тебя влюбляться или что-то в этом роде, ты не можешь быть более банальным. — Я закатила глаза для пущей убедительности, хотя на самом деле мое сердце учащенно билось.

Правда заключалась в том, что влюбиться в такого парня, как Леви, было бы слишком просто. Он был идеальным сочетанием милого и нежного, но в то же время дикого и доминирующего, когда это было необходимо. И, черт возьми, этот парень умел есть киску.

Он нахмурился.

— Что? Нет. На самом деле, влюбиться в меня — это то, чего ты, скорее всего, не сможешь избежать. Кроме того, я был бы не против. — Еще одна самодовольная ухмылка и подмигивание были посланы в мою сторону, когда я игриво закатила глаза. — Нет, я хотел сказать, что если мы собираемся сделать это, я хочу, чтобы мы были единственными друг у друга.

Это заставило меня остановиться. Я несколько секунд удивленно смотрела на него. Изначально я думала, что именно я должна буду установить это правило. Я имею в виду, Леви был известным игроком, в конце концов, но я не хотела отдавать себя тому, кто в то же время отдается другим. Даже если это соглашение было временным, без каких-либо чувств, кроме дружбы, я хотела, чтобы то, что у нас было, было именно этим. Нашим. И только.

— Если мы сделаем это, я не хочу делить тебя, Дани. — Он объяснил. — Я не думаю, что смогу.

У меня дыхание перехватило в горле от его последних слов.

— Договорились. Пока мы занимаемся этим, только ты и я. Я не буду делить тебя. — Я протянула ему руку, дрожа от возбуждения.

Его сексуальная улыбка тронула уголки его губ, когда он схватил мою руку, притянул меня к себе и прижался к моим губам своими.

ЛЕВИ

Котенок: Привет, ты готов к нашей первой сцене?

Я смотрел на текст гораздо дольше, чем следовало, мое сердце учащенно билось. Я все еще не мог поверить в то, насколько мне повезло.

Дани была не только сексуальной, но и милой и чертовски забавной. Я не собирался делать вид, что никогда не общался с красивыми и забавными девушками, но с ней все было по-другому. Легче, веселее, сексуальнее. Последний раз, когда я был у нее в общежитии, был потрясающим. Мы болтали часами, ели закуски и посмотрели еще несколько серий "Бруклина-99". Было около двух часов ночи, когда я наконец вышел из ее общежития, чтобы вернуться в свое.

Легкость, с которой я обнаружил, что разговариваю с ней, была поразительной. Мы пришли к выводу, что для нашей первой "сцены", как она любила их называть, нам нужно сделать что-то простое и не слишком безумное. Именно по этой причине я стою перед библиотекой в субботу поздним утром, мой член был наполовину твердым, а рука сжимала мой телефон с гораздо большей силой, чем нужно.

Обычно в это время библиотека была переполнена, но поскольку время приближалось к обеду, многие шли на перерыв, чтобы пойти поесть. Это означало, что большая часть библиотеки была пуста. И это было хорошо, потому что я не хотел рисковать тем, что кто-то увидит меня в таком виде. Для этого сцены мне пришлось одолжить у своего соседа по комнате гребаный бомбер футболиста. Для хоккеиста это было гребаным кощунством в этой школе.

Футболисты и хоккеисты не пересекались. На самом деле, мы так ненавидели друг друга, что в течение первых трех лет колледжа, когда нам не разрешалось жить за пределами общежития (у спортсменов была привычка вести себя безрассудно, поэтому тренеры хотели, чтобы мы были под присмотром), всем хоккеистам назначали соседей-футболистов и наоборот. Это был ад, большинство моих друзей вообще не ладили со своими соседями по комнате. К счастью, у меня получилось.

Кейн был высоким чернокожим чуваком с мускулами. Для тех, кто его не знает, он представлял собой того самого качка, но на самом деле он был одним из самых занудных и умных парней, которых я знал. Иногда он был немного психопатом — не проявлял особых эмоций и проводил время за чтением книг о философии или на играх, но я мог честно сказать, что он был одним из моих (если не единственным) самых близких друзей.

Ему также было наплевать на своих товарищей по команде, за исключением, может быть, его лучшего друга Лахлана, что облегчало дружбу с ним. Иногда я сомневался, что ему вообще нравится быть в команде или играть в футбол. Кейн никогда не рассказывал о своей жизни, но он был прекрасным слушателем. Он также не относился ко мне как к безнадежному дерьму и действительно помогал мне учиться время от времени, когда занятий с Дани было недостаточно.

И он был любезен, чтобы не задавать вопросов, когда я спросил его, могу ли я одолжить его куртку. Она казалась тяжелой на моих плечах, пока я смотрел на здание передо мной.

Я сглотнул.

Почему я чувствовал себя девственником, который впервые попробует киску? Я был далеко не девственником, но не могу отметить то, что так нравиться это ощущение новизны, головокружения, которое охватывало меня всякий раз, когда я думал о Дани.

Я: Да, блядь, котенок. Прямо сейчас захожу внутрь (прим. Захожу/кончаю. С англ. Come — идти, кончить и тд.).

Я взбежал по ступенькам, ведущим к входу в библиотеку, и едва успел войти в двери, как мой телефон снова завибрировал.

Котенок: Не сегодня. Но, может быть, в другой раз...

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она имела в виду, но когда я понял, удивленный смешок вырвался из меня. Черт, мне нравилась эта девушка.

Библиотекарша, стоявшая у входа, шикнула на меня, и я озорно улыбнулся, прежде чем пойти к проходам. Если бы она знала, что мы собираемся сделать прямо сейчас… она бы не только свирепо смотрела на меня.

По моей спине пробежали мурашки, и я прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы удержать глупую улыбку. Это было захватывающе, вызывающе… черт, это было даже немного страшно. Мне нравилось это, нравилось, насколько спонтанным и в то же время безопасным это казалось.

Сунув телефон в карман, я начал искать ее в проходах, некоторые люди задерживались, разглядывая книжные полки, но ее нигде не было видно. Дойдя почти до конца библиотеки, я наконец заметил ее, и все мое тело замерло.

Она тянулась на цыпочках, чтобы взять книгу на самой верхней полке, и от этого движения ее маленькая клетчатая юбка задралась, едва скрывая ее задницу. Мысль о том, были ли на ней трусики, заставила мой член затвердеть, и мне пришлось сделать глубокий вдох и привести себя в порядок, прежде чем незаметно подойти к ней.

Из-за ее школьного наряда было трудно даже вспомнить свои реплики, но я протиснулся вперед, не желая разочаровывать ее. Я хотел, чтобы она была довольна мной. Даже гордилась мной. Хотел, чтобы ей захотелось сделать это снова и не пожалела о своем решении, когда выбрала меня.

Как только я оказался прямо за ней, я почувствовал, как она напряглась. Она знала, что я рядом.

— Что-то ищешь, малышка? — Я дышал ей в шею.

Она вздрогнула, опустилась на ноги и повернулась. Она была такой миниатюрной. Мне нравилось, что из-за разницы в росте ей приходилось смотреть на меня снизу вверх. Ее большие карие глаза были широко раскрыты, изображая удивление. Я был так очарован ею, той легкостью, с которой она вжилась в образ, что на мгновение забыл, что мы играем.

— Привет, Леви.

Мы решили впредь пользоваться своими именами. Тот первый раз в ее комнате в общежитии был невероятным, но я хотел, чтобы она выкрикнула мое имя, когда я заставлю ее кончить. А не имя какого-то случайного вымышленного парня.

— Вовремя я тебя нашел. В отличие от тебя, у меня есть своя жизнь, и я не хочу проводить весь свой обеденный перерыв в библиотеке. — Я вздохнул, притворяясь раздраженным.

Дани покраснела и отвернулась, крепко прижимая к груди книгу, которую только что схватила.

— П-прости. Я ждала тебя там, где ты мне сказал, но через десять минут я подумала, что ты уже не придешь.