Сражение в тылу было достаточно успешным. Асон держал в голове рекомендацию Дракалеса о то, что гнев можно победить тактикой, а потому он устраивал различные манёвры и западни, чтобы иметь постоянное численное преимущество над разрозненными людьми. Они были подобны диким зверям, не имеющими представление о том, что они здесь вообще делают. Они лишь бездумно кидались на всех подряд. Но гнев придавал им излишек силы, так что в открытом сражении одолеть их не получится. Именно поэтому применялась тактик. Рельеф местности, конечно, не позволял проводить тут широкомасштабные перемещения войск, ведь земли Северные представляли собой плодородные равнины, а потому приходилось прибегать к сложным манёврам. Обученные Дракалесом гвардейцы достаточно успешно справлялись с ними, как и воители Севенголя. Но иногда генералу не удавалось предвидеть всех обстоятельств, из-за чего происходили ошибки, и начинались потери. В основном среди подкрепления Севенголя, так как воинство Асона могло компенсировать тактические ошибки своей боевой подготовкой. Всё же манёвры давали им преимущества перед толпой, чьи взоры застелены пеленой гнева. Ну и, конечно же, боевой дух, навеянный кличем, поддерживал этих воителей, так что они бились с большой самоотдачей. Войска не подпускали врагов с тыла к боевым машинам, так что тем было предоставлено достаточно времени для того, чтобы приноровиться к использованию катапульт, а Дракалесу для того, чтобы хорошенько забросать врата камнями. От трёх его попаданий створы начали выглядеть неважно. А потому он остановился. Золина подумала, что у бога войны закончились камни для метания, а потому сказала, что он может брать их у катапульт. Но ваурд раскрыл одну, хоть и не самую истинную причину, сказав: «Оставь эти снаряды для тех, кто учится осадному мастерству» И тогда стало понятно, что таким образом он уступает возможность воителям из гвардии вирана приноровиться в использовании осадных механизмов. Но самая настоящая причина состояла в том, что этот процесс был скучен для него. Как он говорил, его руки способны без каких-либо устройств поломать эти хлипкие стены. И этот процесс был бы куда более увлекательным. Однако он вынужден был ограничивать себя, чтобы пройти путь самопознания, что уже начинало ему надоедать. Ведь за всё то время, пока он путешествует по этому миру, лишь единожды удалось как следует провести сражение — в тот миг, как Мармар напал на Снугду, ведь тогда воинство гневного вирана было объято пламенем гнева. Он буквально направлял их, наполнял и усиливал, так что обычным воителям с этими чудовищами ни за что не справиться. А для Дракалеса они были чем-то более увлекательным, нежели обычные слабые люди. Да, сейчас этих ополченцев тоже ведёт гнев, однако лишь малая часть его, ведь основной источник находится сейчас в Гальторине. Поэтому бог войны ожидал, когда же сможет схлестнуться с самим Ангором. Он был уверен, что это будет второе сражение, о котором будет помнить всегда. Он изредка поглядывал на то, что происходит в тылу, и убеждался лишь в одном — боевой клич делал своё дело. Медленно, однако верно противник терпел поражение, и гвардейцы не нуждались в его поддержке. Генерал всецело увлечён процессом, Асаид и Вихрь показывают вершину своей боевой подготовки и умудряются держать на себе по несколько противников одновременно. Но в основном его взор был устремлён туда, где находилась столица. Нет, его привлекало не то, как с каждым залпом катапульт удары наносились всё точнее и точнее. Он глядел на дух гнева, который непрестанно бурлил в самом сердце этого города, как столбом жуткого рыжего пламени вздымался он ввысь и метался там. Над этим очагом ненависти у ваурда уже не было власти. Он не мог приказывать ему, он мог только лишь сразиться с ним.
Ночью всякое сражение завершилось. Воинство гнева, которое пыталось прорвать тыловую оборону, умалилось, остатки гнева возвращались в столицу, так что это чувство больше не направляло это нападение. Те, кто выжили, бросились в бега. Асон приказал не преследовать их. И воители принялись было праздновать победу, однако Дракалес не позволил этому случиться, потому что считал, что причин для триумфа пока что ещё нет, ведь основное сражение ожидает их ещё впереди. Асон утвердительно кивнул и приказал всем своим собраться с силами и не разлагать боевой настрой. Когда все собрались возле осадных машин, генерал принялся распоряжаться соглядатаями, чтобы они проникали за стены столицы, высматривали слабые стороны и проводили различного рода саботажи. Он приказал, чтобы они сосредоточились на сеянии смуты, ведь всеми ими правит гнев. А это значит, что их можно будет легко стравить друг с другом. Осада в ночное время прекратилась. И не только потому, что не видно, куда нужно метать снаряды, но и потому, что этих самых снарядов уже просто-напросто не осталось. Вот лазутчики заодно и выяснят, насколько серьёзные разрушения оборонительных сооружений причинил штурм.
Пока Дракалес по своему заведённому обычаю смотрел на звёзды, с ним разговорил Уар. Могущественный голос ратарда раздался позади тарелона: «Ты хорошо справляешься. Несмотря на то, что теперь ты несёшь двойную ношу, ведь к твоей воинственной сущности прибавился ещё и гнев, ты достаточно успешно справляешься с поручением» Не оборачиваясь, ваурд в ответ спросил его: «Если я брошу тебе вызов, ты же ведь не примешь его?» — «Научись справляться с гнетущими пороками, а не заглушать их. Если для того, чтобы унять своё желание сражаться, тебе нужно именно сразиться, то это ни к чему хорошему не приведёт. Да, ты ощутишь облегчение. Однако жажда вернётся. И вернётся с новой силой. Таким образом ты лишь ещё сильнее разожжёшь свою тягу. Именно поэтому ты проходишь путь познания себя, а не шаг. Потребуется какое-то время, чтобы обуздать свою воинственную сущность. И у тебя это получается» — «Значит, ты пришёл подбодрить меня?» — «Если потребуется. Ведь моя цель состоит не в том, чтобы унизить тебя или насладиться твоими внутренними терзаниями. Твой отец поручил нам возвеличить тебя. И если для того, чтобы ты удостоился величия, мне нужно будет, как ты говоришь, подбодрить тебя, то я это сделаю. Но видишь ты меня по совершенно иной причине. Скоро Ангор будет побеждён, и ты покоришь остатки гнева. Больше этого порока не будет в этом мире. Знай: когда это произойдёт…» Он не договорил, потому что его прервал голос Золины: «Ну где же ты ещё можешь быть?» Однако, почуяв, что он не один, тут же замолкла и замерла. Да-да, именно почуяла, что вместе с Дракалесом стоит ещё один обитатель Атрака. А кто это, если не один из его учителей. Кто именно, понять она уже не могла. Когда воцарилась тишина, он закончил своё предложение: «Когда это произойдёт, ты получишь моё одобрение. И на треть твой путь будет завершён» После этого оранжевый блеск его глаз низринулся на воительницу, которая стояла, страшась поднять свой взор от земли. Чуть помолчав, он заговорил: «А ты, Золина, отданная предназначению, знай, что воители Атрака помнят твоё имя» После этого произошла красная вспышка, и ратард исчез. Остался лишь ваурд. Поравнявшись с ним, она, пытаясь скрыть приятный трепет на душе, спросила: «Что это значит?» — «Что ты стала иметь значение для нас» — «А для вас — это для всех воителей Атрака?» — «Именно. Ты приобрела черты личности и навыки ведения боёв, достаточные для того, чтобы не быть убитой ваурдом или ратардом, когда бы ни ты повстречалась с нами во время боевого марша» «Что ж, уже неплохо, — её голос сделался увереннее, — Значит, я могу ходить по мирам и не бояться вообще ничего» — «И здесь ты тоже правильно сказала. Твои боевые способности вышли за грани слабых народов. Любой бы из них, будь то хоть человек, хоть урункрок, не выстоит против тебя. А самую страшную напасть, которую нужно бояться каждому существу, ты можешь считать своими союзниками» Чуть помолчав, она отвечала: «А, я поняла: сейчас прибежит Асаид, растрясёт меня и скажет, что пора идти завтракать. А весь наш поход сюда окажется не более, чем сновидением. Эх, надо бы как можно дольше не поддаваться на это» Дракалес ничего не отвечал, лишь продолжая молча глядеть на звёзды. Она снова заговорила: «И что, ты не обернёшься, не выхватишь оружие и не скажешь, чтобы мы немедленно сразились?» — «Ты хочешь сражаться?» — «Да, то есть нет. Я хочу обучаться, хочу становиться более искусной в битве, хочу быть непобедимой» — «Хорошо. Научись побеждать свои пороки, а не затыкать их. Если ты думаешь, что для победы тебе нужно сразиться, то это ни к чему хорошему не приведёт. Ты ощутишь, как это чувство прошло. Однако оно вернётся с новой силой. Ты захочешь сражаться ещё и ещё. Получается, ты не побеждаешь, а лишь оттягиваешь своё поражение» — «Это ты сейчас к чему?» — «Одна из мудрых мыслей. Запомни её. Но к тебе это не относится. Ты же ведь хочешь не сражаться, но обучаться. А это хорошо. Тогда приступим» Дракалес занял боевую позицию и приготовился к сражению. Золина среагировала моментально, выхватив Лакизу из ножен. Однако, увидев, что в руках её учителя нет никакого оружия, перестала поддерживать свою готовность, говоря: «Мне тоже сложить оружие?» «Нет, — голос принадлежал богу войны, однако сейчас в нём чувствовалось какое-то другое существо, — Мы продолжим так» Девушка опять начала чувствовать себя неуверенно, однако понимала, как нужно делать, и принялась ходить вокруг него, чтобы угадать его личность. Да, пока что только угадать. Она ещё находилась на первых этапах познания этой способности. Но медленно, однако верно их поединок начался. Но Золина не вынесла и пары ударов, будучи поверженной простыми движениями ваурда. Давненько она не чувствовала вкуса поражения. Да, сносить его стало тяжелее. Однако она собрала волю в кулак и каждый раз поднималась с земли, чтобы продолжить сражение.
