Марико рассчитывала. Обдумывала.

Она была так занята своими мыслями, что не успела предвидеть его внезапное движение.

В одно мгновение мужчина схватил Марико за предплечье, дернув на себя.

Она закричала, отталкивая его. Посох оказался выбит из его руки и с грохотом ударился об основание ствола дерева. В последовавшей суматохе Марико искала угол, чтобы ударить по его руке. Она широко взмахнула вакидзаси, даже не пытаясь прицелиться и просто надеясь попасть хоть куда-нибудь.

Бездушный смех сорвался с губ мужчины, когда он схватился за вакидзаси. Его локоть ударил по лицу Марико, повалив ее на землю с усилием не больше, чем нужно, чтобы усмирить хнычущего теленка.

Удерживая одно из ее запястий в своей грязной хватке, мужчина попытался связать ее руки вместе.

Не было времени на страх, ярость или другие эмоции. Марико громко закричала, пиная его и пытаясь восстановить контроль над клинком. Его кончик вонзился в рукав, разрезая ткань около ее тела. И открывая еще больше голой кожи.

Мужчина ткнул Марико щекой в грязь.

– Бесполезно драться, девчонка, – сказал он. – Нет причин делать это неприятным для нас обоих.

– Я не девчонка, – ярость поднялась в ее груди. – Я Хаттори Марико. И ты умрешь за это. От моей руки.

«Клянусь».

Он весело фыркнул, его нижняя губа самодовольно оттопырилась, в ее центре скопилась слюна.

– Ты отмечена смертью. Если Черный клан хочет твоей гибели, тебе никогда не пройти через этот лес живой. – Вытерев рот о плечо, он сделал паузу, словно размышляя. – Но я мог бы рассмотреть и другие варианты. – Его взгляд остановился на участке обнаженной кожи над ее локтем.

Выражение его лица, которое она увидела, вызвало у Марико желание разорвать ему горло, вцепившись одними только зубами.

– Я не заключаю сделок с ворами.

– Все мы воры, девочка. Тебе подобные даже больше всех. – Он приставил лезвие вакидзаси под ее подбородок. – Прими решение. Поторгуйся со мной, и я верну тебя твоей семье в целости и сохранности. Разумеется, по адекватной цене. – Его отвратительная вонь окутала ее. – Или дождись, когда придется торговаться с Черным кланом. Но если бы выбирал я, я бы сделал ставку на себя. Я намного добрее. И я не причиню тебе вреда.

Сквозь ложь она услышала правду. Увидела ее, похороненную глубоко в его взгляде.

«Я больше не позволю мужчинам использовать себя. Я не приз, который можно купить или продать».

Марико перестала бороться, как будто задумалась над его предложением. Решила сдаться. Вакидзаси отодвинулся от ее подбородка как раз в тот момент, как она опустила руки по бокам. Недолго думая, она бросила горсть грязи мужчине в глаза. Он дрогнул, пытаясь пальцами убрать комья земли и обнажая мягкий низ живота. Марико тут же ударила его кулаком в основание горла, а затем откатилась в сторону, пока он все кашлял и давился, изо всех сил пытаясь отдышаться. Марико попыталась встать – попыталась сбежать, – но ее тонкий халат запутался вокруг ее ног. Она упала на мужчину, и он слепо вцепился в нее.

Не раздумывая, Марико выхватила черепаховую шпильку из своих волос…

И воткнула в его левый глаз.

Шпилька пронзила его, как игла пронзает виноградину.

Его крик был долгим. Полным муки.

С этим звуком пришел внезапный прилив ясности. Он расцвел в груди Марико, растекаясь, как глоток идеально заваренного чая.

Все просто. Все инстинктивно.

Она схватила вакидзаси и перерезала мужчине горло от уха до уха.

Бульканье поглотило его крик. Алые пузыри хлюпали у него на губах, когда он пытался произнести свои последние слова. Через несколько мгновений он замер. Неподвижно, если не считать крови, капающей из его глаза и горла.

Марико отползла от него, выворачивая содержимое своего желудка в кусты.

Хаттори Марико прижалась к грубому стволу древней сосны. Ее тело медленно раскачивалось из стороны в сторону. Она смотрела, как ее белые носки таби[22] отсыревают от влажного мха. Кусты вокруг нее стали убежищем, лишайник по бокам – плащом. Скрипучие сосны качались над ее головой. Их стоны, разносящиеся эхом, напоминали потревоженных заблудших душ. Тех многих заблудших душ, что встретили свою гибель под тенью леса Дзюкай.

Менее чем в двух шагах от нее лежала одна из этих заблудших душ.

«Слава звездам, что я не среди них. Во всяком случае, пока нет».

Марико обвила руками свои ноги. Как будто таким образом она могла удержать себя в руках.

Лес, возможно, еще не забрал ее себе, но было очевидно, что она совершенно заблудилась. Настолько, насколько это возможно. В этом лабиринте из деревьев, наполненном существами – как людьми, так и нелюдями, – которые могли ее убить, стоило им только захотеть. Тьма, которая недавно была ее убежищем, также, вероятно, станет ее погибелью. Эта наступающая угроза напомнила ей о времени, когда десять лет назад Кэнсин поспорил с ней, вынудив нырнуть с ним на глубину озера, расположенного на краю земель их семьи. Стоял полдень после летней грозы. Вода была мутной, и на дне постоянно вихрился ил.

Хотя обычно Марико избегала таких бессмысленных споров, она всегда отлично плавала. А Кэнсин был особенно самодовольным в тот день. Остро нуждался в том, чтобы кто-то преподал ему урок. Поэтому она нырнула на дно, уверенно гребя руками в мутной воде. Пока она стремилась к своей цели, ветка со скрученными листьями задела ее щеку, сбив с толку. В это мгновение она потеряла ориентир. Марико перестала понимать, в какую сторону надо плыть. Больше не разбирала путь ни в одном направлении. Она наглоталась мутной воды, пока ужас истощал ее уверенность. Стачивал края, пока от нее почти не осталось следа.

Если бы не рывок твердых рук Кэнсина, Марико могла бы утонуть в тот день.

Здесь она чувствовала нечто подобное. В этой полной угрозы тьме. В этом лесу, скрывающем в своих уголках кошмары тысячелетий.

Тишину нарушила ухающая сова, пролетающая ниже. Как будто она искала, чем поужинать. Взглянув налево, Марико увидела паутину в изгибе ветвей поблизости. Капли росы висели на ее шелковых прядях. Она сосредоточила свое внимание на том, как они тяжелели от влаги. Собирались вместе. Соскальзывали вниз по мерцающему шелку, сливаясь в центре паутины.

Не успела она и глазом моргнуть, как вода брызнула с паутины бриллиантовым каскадом. Ее создатель вернулся, вытягивая восемь длинных ног по поверхности паутины.

В ожидании своей добычи.

Марико хотелось вырваться из своей кожи. Стать кем угодно, оказаться где угодно, только не здесь.

Порыв ветра пронесся сквозь колючие заросли терновника вокруг нее. Ветер завивался под ее волосами, приподнимая выпавшие пряди. Он уловил липкость на ее щеках. Соленую влагу, оставленную дорожками слез.

Ей нужно найти дорогу домой. Дорогу обратно к своей семье. Туда, где предположительно было ее место.

Но Марико не могла заглушить гул своих мыслей.

Не могла подавить свое любопытство.

Она хотела – нет, ей было необходимо – узнать, почему Черный клан послали, чтобы убить ее.

Кто желал ей смерти? И почему?

Она осторожно вдохнула. Вцепившись в колени, прижатые к груди, Марико заставила себя перестать раскачиваться.

И начать думать.

«Что бы сделал Кэнсин?»

Ответ на этот вопрос был прост. Ее старший брат не остановился бы ни перед чем, чтобы узнать, кто пытался его убить. Кто ограбил его семью и чуть не забрал его жизнь? Кэнсин бы не успокоился, пока не принес домой головы своих врагов в мешках, обагренных их кровью.

Но ее брату была позволена такая свобода действий. Такая свобода выбора. В конце концов, он получил имя Дракона Кая не потому, что сидел в безопасности в стенах их фамильного поместья.

Он заслужил его на поле боя. Каждым взмахом своего меча.

Если Марико вернется домой, семья быстро осушит ее слезы и отправит обратно. По этому же самому пути. Любое слово о событиях, произошедших в лесу Дзюкай, будет похоронено. Если император, принц или кто-либо из знати узнает, что Марико подверглась нападению во время путешествия в Инако, императорская семья может расторгнуть помолвку. Может заявить, что это несчастье было дурным предзнаменованием. А императорская кровь не могла рисковать подобным.