Ужас давил на нее со всех сторон. Давил на нее, чтобы она приняла окончательное решение.

Если Марико останется тут, то сгорит заживо. Если она выберется из своего укрытия, люди в масках снаружи, несомненно, закончат свою темную работу.

Пламя лизнуло край халата служанки, хватаясь за кимоно Марико, словно щупальца осьминога.

Паника нарастала, и Марико снова пошевелилась, тихо кашляя в плечо.

Пришло время принять решение.

«Как я умру сегодня? От огня или от меча?»

Приближающийся человек остановился совсем близко:

– Паланкин горит.

– Тогда пусть горит. – Высокий мужчина даже не дрогнул. Он и вовсе не смотрел в их сторону.

– Нам нужно уходить, – человек снаружи оглянулся через плечо. – Пока запах крови и паленой плоти не привлек ночных тварей. – Он стоял так близко, что его можно было коснуться. Достаточно близко, чтобы нанести удар, если бы у Марико хватило смелости.

Высокий мужчина кивнул:

– Скоро отправимся. Но не раньше, чем ты убедишься, что девчонка мертва.

Скорбный вой стал громче. Ближе. Окружая их со всех сторон.

Когда человек рядом потянулся к изорванной занавеске, одна из поврежденных опор норимоно раскололась надвое. Сломавшееся дерево ударило его по руке, разбрасывая во все стороны шквал искр.

Отскочив назад, он выругался себе под нос:

– Девчонка все равно что мертва, – мужчина заговорил более решительно, пламя его факела развевалось на ветру. Жар от разгорающегося огня покрыл шею Марико ровными струйками пота. Растущее пламя у ее ног потрескивало, сжигая кожу Тиё.

Желудок Марико сжался от запаха. Пот заливал ее жесткий белый воротничок.

«Прими решение, Хаттори Марико! Как ты хочешь умереть?»

У нее стучали зубы. С силой сглотнув, Марико впилась ногтями в ладони, ее взгляд метался по маленькому, разбитому пространству. Храбрость не была присуща ей от природы. Она потратила слишком много времени, взвешивая свои варианты, чтобы быть смелой. Слишком много времени, просчитывая множество возможностей, открытых перед ней.

Но Марико знала, что пришло время действовать решительнее. Время стать чем-то большим.

Она не умрет трусихой. Марико была дочерью самурая. Сестрой Дракона Кая.

Но важнее всего то, что она по-прежнему могла сама принимать решения.

По крайней мере, сегодня, в этот последний день.

Она встретится со своим врагом лицом к лицу. И умрет с честью.

Перед ее глазами плыло из-за сгущающегося дыма, и Марико оттолкнула тело Тиё, ее руки дрожали, несмотря на все усилия.

В темноте раздался крик. Человек рядом с норимоно обернулся на треск.

За криками последовало животное рычание. Нескольких зверей.

Затем еще один крик. Эхо похоронного звона. Вместе с ним раздался вой пиршества зверей.

– Ночные твари! – Человек с факелом вновь обернулся, пламя прыгало от его движений. – Они атакуют нас с фланга!

– Проверь девчонку, – настаивал первый человек. – Это важнее, чем…

– Невеста принца все равно что мертва! – С этими словами он бросил свой факел на крышу норимоно Марико, решая тем самым ее судьбу, и бросился прочь. – Соберите наших убитых. Не оставляйте никого! – крикнул он другим людям, которых она не видела.

Марико подавила крик, когда лязг металла и шорох тел собрались в ближайших тенях. С каждым мгновением рос хаос. Пламя в норимоно взметнулось выше. Больше. Жар заставил ее кожу порозоветь. Она крепко сцепила пальцы, сдерживая кашель, и забилась еще дальше в угол. Слезы текли по ее лицу, лишая всякой решимости.

«Трусиха».

Факел наверху с треском поджег лакированное дерево норимоно.

Вскоре Марико сгорит вместе с ним. Лакированный трут вокруг нее трещал и шипел, расплавленная смола вспыхивала голубым пламенем.

С ее губ сорвалось дрожащее дыхание.

«Я не трусиха. Я… выше этого».

Слезы промочили перед ее шелкового кимоно. Она не собиралась умирать, как животное, запертое в клетке. Как девушка, у которой нет ничего, кроме ее имени.

Лучше умереть от меча. Лучше отдаться на милость ночных тварей.

Умереть на ночном воздухе. На свободе.

Чувствуя учащенный пульс в кончиках пальцев, Марико окончательно сдвинула с себя тело Тиё. Она пинком выбила дверь норимоно. Одна блестящая сандалия свалилась, пока она изо всех сил пыталась выбраться, глотая воздух, чтобы потушить жжение в горле. Марико, пошатнувшись, шагнула прочь от обломков и вытаращила глаза, безумно оглядываясь.

Лес утопал в полной темноте.

А ее кимоно было в огне.

Она действовала быстро. Инстинктивно. Марико обернула вокруг себя шелковую ткань, лишая огонь воздуха, необходимого для горения. Запястье обожгло под складками кимоно, дым серыми струйками взвился вверх от гладкого шелка. Резко вскрикнув, Марико дернула за свой оби[18], проклиная способ, которым тот был намотан вокруг ее талии. Слишком сложно. Совершенно не нужно. Спотыкаясь о кусты, она сдернула с плеч прекрасное кимоно, отшатываясь от горящего норимоно как пьяница.

Ее глаза искали во тьме любой проблеск света. Но все, что она видела, – это ее паланкин, охваченный пламенем. Ее кимоно тлело на лесной подстилке.

«Если те люди вернутся, они увидят кимоно. Они поймут, что я сбежала».

Без колебаний Марико схватила его за подол и швырнула шелк обратно в шипящее пламя.

Кимоно вспыхнуло, лишь коснувшись плавящегося лака. Горящий шелк и плавящийся лак. Словно тающие конфеты «Борода дракона».

Смешанные с запахом горящей плоти.

Тиё.

Она быстро заморгала, изо всех сил пытаясь удержать тело в вертикальном положении.

Вокруг нее лежали тела сопровождающих, посланных ее отцом.

Служанки. Самурай. Пехотинцы.

Все мертвы.

Марико стояла в тени, ее грудь вздымалась, пока ее глаза осматривали влажную землю.

Они забрали все ценное. Быстро. Эффективно. Сундуки стояли пустые. Имперских коней увели как движимое имущество, не оставив после себя ничего, кроме поводьев, украшенных кисточками. Ленты красного, белого и золотого цвета устилали землю.

Но Марико знала, что ограбление не было их главной целью.

«Черный клан пытался убить меня. Хотя они знали, что я собираюсь выйти замуж за принца Райдэна, они все равно взялись за эту миссию. Кто-то, имеющий власть над Черным кланом, желает моей смерти».

Внезапно на нее обрушился ледяной шок. Ее плечи ослабли. Снова – почти инстинктивно – Марико распрямила их, напрягая подбородок, чтобы не расплакаться. Она отказывалась сдаваться на милость потрясению. Точно так же, как она отказывалась пускать в свое сердце страхи.

«Думай, Хаттори Марико. Продолжай двигаться».

Она пошатнулась, намереваясь бежать и не оглядываться. Но все, что ей удалось сделать, – это два неуверенных шага, а затем она передумала. Подумала о своих шансах пройти через мрачный лес без оружия и в одних нижних одеждах.

Стараясь не обращать внимания на ужасную кровавую бойню вокруг, Марико двинулась к павшему самураю. Его катана пропала, но его короткий вакидзаси[19] все еще был в ножнах на его талии. Она взяла в руки небольшое оружие, которым было легче орудовать. Останавливаясь только для того, чтобы замести свои следы на земле, она двинулась через лес, не имея ни направления, ни цели. Ничего, кроме желания выжить.

Тьма вокруг нее угнетала. Она споткнулась о корни, ничего не видя вокруг. Через некоторое время отсутствие одного чувства усилило все остальные. Треск ветки или стрекот пролетевшего насекомого раздавались в воздухе, словно удар гонга. В соседних кустах что-то зашуршало – сталь заскрежетала о камень, – и Марико вжалась в кору дерева. Ужас окончательно заставил заледенеть кровь.

Низкий рык откуда-то из-под земли пронзил все ее существо, как грохот приближающейся армии. За ним последовали звуки тяжелых лап, шлепающих по опавшим листьям.