– Олег Андреевич, здравствуйте! – радостно сказал Федя, увидев знакомое лицо.

Молодой мужчина на секунду задумался, ощупал Федю беспокойным взглядом и, узнав в подростке сына главного хирурга, повёл его за собой:

– Федя, снимай куртку, надевай халат. Нам не хватает рук.

– А отец, то есть Владимир Семёнович где? – спотыкаясь о чьи-то ноги, спросил Федя.

– Он занят. На операции. – протараторил тот, не глядя на Барсучкова и открыл ему кабинет отца. – Скидывай рюкзак.

Федя заскочил в кабинет и, уже чуть ли не через секунду выскочил обратно без ранца и в белом халате. Олег Андреевич тут же, сунув Феде бумажку, попросил сходить на склад и принести необходимые медикаменты. Федя окинул взглядом список:

– Пи-ри-трамид мне не выдадут! – по слогам произнёс Барсучков. – Это же анальгетик, или я ошибаюсь?

Раздражённый санитар, который успел отскочить от Барсучкова метров на пять, вернулся и забрав список, перечитал его сам.

– Выдадут! Там Вера Петровна, она тебя знает. Скажи, что Владимиру Семёновичу срочно нужно. Я в операционном корпусе буду, принесёшь, я заберу. – убегая и указывая пальцем в сторону операционного корпуса крикнул Олег Андреевич, и скрылся в толпе.

Федя, перечитывая список препаратов направился на фармацевтический склад. Вера Петровна, женщина лет пятидесяти пяти, худосочная и низкорослая, выглядела немного старше своих лет. Всегда опрятная и чистая, она создавала впечатление интеллигентной личности. Федю и Рому она знала с рождения, и всегда встречала их с улыбкой. Совершенно спокойный нрав и рассудительность делали её приятным собеседником. Сегодня Вера Петровна встретила Федю на удивление холодно. Она грустно поздоровалась с ним и надела свои огромные очки.

– Что тебе? – спросила она и не дожидаясь взяла из Фединой руки бумажку.

Барсучков беспокойно топтался на месте.

Изучая список, Вера Петровна поправила очки и сунула руку в карман халата. Потом, не глядя на Федю, вздохнула и скрылась за дверью, ведущей в подвал, где хранились лекарства.

– Какая ужасная трагедия. – тут же послышался её голос из подвала.

Федя просунул голову за дверь, чтобы лучше слышать Веру Петровну, но та больше ничего не сказала.

Через минуту женщина вышла с лекарствами и без вопросов отдала их Барсучкову. Удивлённый Федя быстрым шагом направился в операционный корпус, где его уже ждал Олег Андреевич с новым заданием. Так весь вечер Федя бегал по поручениям врачей. Не доделав одного, он брался за другое, а потом сразу за третье и четвёртое, а потом снова за первое. После двух часов беспрерывной беготни Федя решил устроить себе заслуженный перерыв.

Выбежав на пожарную лестницу, запыхавшийся Федя наткнулся на Илью.

– О, здорово! – выплюнул Федя от неожиданности.

Илья безмятежно смотрел на темнеющее небо и курил, с философским видом выпуская дым изо рта.

– Привет. – ответил он, не глядя на Федю, который бесцеремонно хрюкнул носом и сплюнул вниз, перегнувшись через ржавые перила.

Неохотно Илья развернулся к Феде и окинул его недружелюбным взглядом. Барсучков о чем-то усердно размышляя, вел себя так, словно забыл, что находится на лестнице не один – грыз ногти, кривлялся и шмыгал носом. Илья покривил лицо, глядя на странное поведение Феди и был возмущен, что кто-то посмел нарушить его уединенность. Вдруг Федя снова заметил Илью и, немного напугавшись, глянул на него дико и снова уставился вдаль, повиснув туловищем на перилах. Хоть Илья и оказался в неприятной ему компании, все же он не спешил уходить, затягивался всё реже, и терпеливо растил пепельный хвост сигареты. Федя время от времени вспоминал про присутствие Ильи, напоминающего о себе деликатным покашливанием, молча косился на его странную причёску, походившую на длинное каре, и не переставал удивляться его аристократическим ужимкам.

– Как думаешь, мы как-то связаны с тем, что сегодня произошло? Ну, то, что поезд с рельс сошёл. – развязно спросил Федя, – Это ведь случилось недалеко от того места, где мы были.

Коровкин усмехнулся, рассматривая свою сигарету, потом хитро и жёстко посмотрел на Федю:

– Конечно, имеет.

Барсучков не видел этого взгляда Ильи, чем немного огорчил его, ведь он очень старался. Между Ильёй и Федей росло, как надувающийся шар, напряжённое молчание, которое ощущал только Илья. Он раздражался присутствием Феди, считал его балваном и дураком. Феде было все равно.

– Зачем тебе это? – спросил вдруг Илья. – Зачем тебе учиться магической астрономии Рата? Шанс встретить душу звезды один на миллион. Неужели ты готов потратить на это все свое время, и так же, как и мы, мечтаешь вернуться туда, в реальный мир живых? Тут у тебя и так всё есть. Поступишь учиться в институт, потом работать будешь здесь. Тебе даже стараться не нужно.

– Боишься конкуренции? И правильно делаешь! – уверенно и экспрессивно ответил Федя, глядя куда-то вдаль, словно там был его собеседник.

Коровкин усмехнулся ложным смехом и выкинул окурок. Оба молчали и смотрели, как сгущаются серо-голубые тучи. Жёлто-персиковые куски неба, подсвеченные с обратной стороны тощими лучами солнца, поедала ненасытная чернь сумерек. Стая ворон зловеще каркая, пронеслась над головами Феди и Илья.

– У-у-ух! – сказал Федя, проводив их глазами и, усмехнувшись, глянул на Коровкина. Ещё минуты три спустя тёмно-синее небо раскололось жёлтыми тучами и закучерявилось, с одной стороны. А с другой, там, куда зашло солнце, под чёрно-синим полотном образовалась ядовито-алая полоска.

– Ты, наверное, мучаешься вопросом, что с твоим сердцем и что вместо него? – спросил Коровкин, с коварной усмешкой, глядя на Федю, который таращил округлившиеся глаза куда-то вдаль.

– Да как-то и забыл об этом вовсе. – неловко засмеялся Федя, почесал затылок и перевел туманный взгляд на Коровкина. Дальше он его не слушал, хоть и смотрел на него участливо.

Илья растерялся от реакции Феди на свой вопрос. Он никак не ожидал ответа, что Федя забыл об этом подумать.

– Ну, если тебе интересно, я скажу. Рат забрал наши сердца, и хранит их где-то у себя. Они нужны ему, чтобы, если это понадобится, управлять нами. А вместо сердца он вставил нам по крысе.

Последняя фраза словно кувалда ударила Федю по голове. Он сразу почувствовал, как в груди его что-то шевелится и ползает. Лицо Феди непроизвольно исказилось гримасой ужаса. У него помутнело в глазах, и он представил, как под его рёбрами притаилась облезлая серая крыса, и как она выгрызает его изнутри. Федя судорожной рукой проверил свой пульс. Он оказался нормальным. «Может он врёт?» мелькнуло в голове Феди и, он уставился на Илью умоляющим испуганным взглядом.

– Как ты узнал? – полушёпотом проговорил Барсучков, вцепившись ожилившейся рукой в грудь.

– Сделал себе рентген. – не моргая Коровкин смотрел в глаза собеседнику, не желая упустить даже малейшую подробность его реакции.

– У тебя, то же самое? – спросил Федя, тревожно скучив брови и сглотнув высохшую слюну.

– Я же сказал – у нас у всех. – ответил Илья, высокомерно и спокойно, оглядев Федю.

– Почем знаешь, что у всех? Всем-то ты рентген не делал? – недоверчиво усмехнулся Федя. – У тебя крыса, потому что ты – крыса. А у меня должно быть маленький слон. – самодовольно пошутил он и засмеялся неуверенно. Сказав это, Федя сделался серьезным и злым от того, что слова Ильи плотно засели в его голове и тревожили его брезгливую натуру. Коровкин был доволен эффектом, произведенным на собеседника, он хитро улыбался и, незаметно косился на Федю, пока тот с озадаченной физиономией ковырялся в свой голове.

– Ты правда веришь, что мы мертвы и находимся в загробном мире? – спросил Барсучков, пытаясь отвлечься от ужасных мыслей.

– А ты еще нет? – усмехнулся Коровкин. – Рат говорил, что мы живы пока мы помним, кто мы есть.

Небо с головой накрылось чёрно-синим одеялом ночи. Ветер стал морозным и острым. Жёлтыми пятнами по улицам разгорались фонари, освещая клочки асфальта и стоящих рядом деревьев. Федя вздрогнул, сунул околевшие руки в карманы и хмуро сказал: