Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Я здесь ни при чем.

– Ой ли?

Мне не нравится наш разговор и Лизина прямота. Я молчу. Она продолжает говорить, как будто ковыряясь палкой в открытой ране.

– Я не ходила к ней, потому что она плохой человек, Максим. И от того, что с ней случилось это несчастье, она не стала хорошей. Она поверхностна, эгоцентрична и едва ли способна не то что любить, но даже сочувствовать другим людям. Ее стервозность – это не маска, это ее суть. Ты был нужен ей, чтобы заполнить образовавшийся вокруг нее вакуум. Забившие на нее друзья – такие же как она, и если бы руки оторвало кому-то из них, она также оставила бы его позади. А ты, Максим – рак, который на безрыбье. Опьяневший от влюбленности дурачок.

– Я долго думал, как ты. Но сейчас я не уверен.

Тогда она снова говорит:

– Ты должен вспомнить, как все началось и как закончилось. Тогда ты поймешь.

***

Был ничем не примечательный день, на дворе стоя май месяц. Зима отступала под напором быстрых и грязных городских ручьев. Это была наша весна.

Что день будет необычным, я понял сразу. Поздоровавшись с Инной Андреевной, я прошел привычным уже маршрутом к Ксюше и, увидев ее, не смог сдержать восхищение. Обычно Ксения была в футболке или майке, шортиках или спортивных штанах. Аккуратно, но просто одета. Однако сегодня она надела короткое шелковое голубое кимоно с золотыми узорами, которого я раньше не видел (в смысле, Инна Андреевна одела его на нее). Рукава были завязаны аккуратными узлами.

На тумбе у ее кровати стояли шахматы с фигурами в исходной позиции. Мы пристрастились к этой игре с недавнего времени, и наши силы были примерно равны – это лучше всего для интересной игры. В крайней партии она допустила в конце глупую ошибку, и очень расстроилась. Похоже, сегодня она жаждала реванша – но я поддаваться не собирался.

– Дети, мне нужно сходить по делам, – сказала Инна Андреевна, приоткрыв дверь. – Ксения, я вернусь через два часа.

Ксюша кивнула ей в ответ и почему-то поблагодарила. Я не мог оторвать от нее глаз. Нижняя часть кимоно образовывала что-то вроде мини юбки, открывая моему взору ее прекрасные ноги.

– Сегодня, Максим, у тебя не будет шансов. Я буду играть грубо, но ты не обижайся.

– Каким цветом будешь играть?

– Белый – это цвет невинности и непорочной чистоты. Черный – цвет ночи, порока и страсти. Мне кажется, все очевидно.

Ну да, черные стояли у ее кровати. Я вздохнул и сел играть за белых.

Ксюша небрежно закинула ногу на ногу и наклонилась вперед, к доске.

Я начал с предпочитаемого мной дебюта – пешка на d4.

– Пешка d5, – спокойно сказала она. Значит, симметричный ответ. Я переставил ее пешку и, не раздумывая, продолжил дебют развитием коня на f3.

– Конь f6.

Пока я переставлял фигуру, Ксюша небрежно спросила.

– Как у тебя дела с Лизой? Вы все еще встречаетесь?

– Ты знаешь, что мы просто друзья, – ответил я и передвинул пешку на g3, готовясь расположить белопольного слона на главной диагонали.

– Жаль. Я бы хотела, чтобы у нее появился кто-нибудь – она этого заслуживает. Впрочем, долгой дружбы между девушкой и юношей не может быть. Все равно у вас кончится постелью или охлаждением до приятельских отношений.

Тактичность не была сильной чертой характера Ксении. Она обожала смущать других людей. По крайней мере, меня.

– Почему?

– Природа, Максим-дорогой. Гормоны кипят у вас в крови. Хочешь сказать, ты не хочешь с ней переспать? Пешка d6.

Я отвлекаюсь от позиции на доске, чтобы обдумать ответ. Ксения нередко дразнит меня откровенными разговорами, наслаждаясь моей застенчивостью. Обычно это достаточно беглые, легкие замечания. Я давно понял, что ее веселит мое смущение и научился кое-как нацеплять маску безразличия. Не уверен, что мне это в полной мере удавалось. Ожидая мой ход, она перекинула свои ноги, как только мой взгляд скользнул по ним. Похоже, я понял, что она имела в виду, когда говорила, что будет играть грубо. Хорошо, что следующий ход очевиден и пока у нас достаточно стандартный дебют.

Я передвинул слона на f2, освобождая место под рокировку и заняв главную белую диагональ.

– Нет. Лиза не хочет быть со мной и ясно дала мне это понять. Я ценю в ней умного и интересного собеседника. И она прекрасный друг.

– Знаешь, дружеский секс никто не отменял, тем более, если у вас никого больше нет. Пешка b6.

Ага, она пока не развивает чернопольного слона, задерживая рокировку. На данный момент этот ход ничего ей не дает, и я могу попробовать взять инициативу. Я ощущал, как у меня горят уши, но изо всех сил старался удержать контроль над игрой.

– Она не из тех, кто будет делать это просто так.

Я делаю короткую рокировку.

– Почему просто так? Ты не страшный, не глупый, и не плохой. Иногда этого вполне достаточно.

– Увы, Ксюша, но для нее – нет.

– Увы? Ага, значит, ты бы хотел с ней переспать, – она высунула язык, дразнясь. – Слон b7.

– Ксения, я хочу переспать практически со всеми женщинами, которых вижу, исключая маленьких детей, престарелых бабушек и совсем уж страшных.

– Я знаю, – хихикает она. – У тебя на лбу написано «девственник», ты уж прости, Максим.

Я старался не обращать на нее внимание, хотя чувствовал, как сильно и часто бьется сердце. Мы были знакомы уже достаточно, чтобы я понимал – это вполне в ее стиле, выбить меня из колеи ради победы в шахматной партии. Хотя сейчас это был перебор даже для нее. «Цель оправдывает средства», это же вроде Маккиавелли, который у нее на полке. Я сосредоточился и продолжил развивать фигуры, поставив коня на c3.

– Я не хотела тебя обидеть, Максим, – серьезно сказала она.

– Ты не поняла, Ксюша. Я нисколько не обиделся, поверь. Уж такая ты есть, и я тебя такой принимаю.

– Какая я? Пешка c5, – не глядя на доску, сказала она.

Я собрал в волю в кулак.

– Неразборчивая в средствах достижения цели. Неразборчивая в целях. Ты знаешь, что я сейчас трясусь от возбуждения. Ты знаешь, что ты красивая и привлекательная. Ты все время говоришь о сексе сегодня. И будь на моем месте кто-то другой, он бы очень обрадовался… Но я понимаю, что все, что ты делаешь, направлено на такую мелкую, незначительную вещь, как победа в одной шахматной партии. И когда ты ее добьешься, то перестанешь меня дразнить и оставишь полностью разболтанным, в расстроенных чувствах.

Она улыбнулась. Я продолжил развивать мысль.

– Ксюша, давай я сделаю тебе пару комплиментов, надеюсь, они тебе понравятся. У тебя красивые ноги, которые я сегодня очень подробно рассмотрел. Когда ты перекидывала их, я оценил твои прекрасные белые трусики. И мне очень трудно оторвать взгляд от этой чудесной ложбинки между прекрасных холмиков твоей груди. Я не знаю, чем ты шантажировала Инну Андреевну, чтобы она помогла тебе быть сегодня настолько прекрасной. Но знай, коварная, я кремень, и у тебя ничего не выйдет. Считай, что это теперь дело чести, и я все сделаю, чтобы победить.

Я вернулся к доске и забрал пешку на c5 своей центральной пешкой. Уступил инициативу в центре. А пафосу-то было.

– Ты что, контратакуешь? Огрызаешься? Я прямо чувствую, что ты как скала… такой твердый и жесткий, – ухмыльнулась она. – Но они бежевые.

– Кто бежевые?

– Мои трусики. Ты плохо разглядел. Они не белые, они бежевые.

Я заерзал на стуле.

– Ксюша, ты даже не представляешь, насколько ужасно, возмутительно вульгарна.

– Спасибо за комплимент, – лукаво улыбнулась она.

– Это не комплимент.

– Комплимент. Ладно, Максим, где-то ты прав, я не буду спорить. Однако поскольку мы хорошие друзья, я дам тебе нечто взамен. Относись к этой ситуации, как к уникальной возможности. Мы никогда не обсуждали нашу сексуальную жизнь. Твою понятно, почему, но ты ведь и у меня ничего не спрашивал, специально избегал таких вопросов. Держу пари, тебе это должно быть интересно. Сегодня можешь спрашивать все, что хочешь. И даю тебе слово, что буду отвечать максимально честно, если не смогу ответить по каким-то причинам – скажу. Но врать не буду.

25
{"b":"844950","o":1}