Так у них впервые появилась возможность взяться за мечи за последние несколько дней, если не считать необходимости прорубать себе дорогу через заросли. Именно Мириамель предложила час позаниматься перед ужином, чем невероятно удивила Саймона. Она ужасно хотела сказать, что тут нет его вины, но у нее возникло смутное ощущение, что каким-то образом он виноват – в том, что он мужчина, что она ему нравится и он отправился вместе с ней в то время, как она предпочла бы страдать от одиночества.

– Не обращай на меня внимания, Саймон, – наконец сказала она, почувствовав себя слабой из-за этих слов. – Я просто устала.

Саймон немного успокоился, закончил возиться с мечом, бросил тряпки в седельную сумку и присоединился к Мириамель, уже сидевшей у костра.

– Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты соблюдала осторожность. Ты слишком наклонилась вперед, – сказал он.

– Я знаю, Саймон, ты уже говорил.

– Ты не должна близко подпускать того, кто намного больше.

Мириамель вдруг отчаянно захотелось, чтобы он замолчал.

– Я знаю, Саймон. Просто я устала.

Он почувствовал, что снова вызвал у нее раздражение:

– Но ты стала лучше, Мириамель. Ты сильная.

Она кивнула, сосредоточившись на кремне. Искра упала на завитки трута, но огонь не загорелся. Мириамель наморщила нос и сделала еще одну попытку.

– Хочешь, я попробую?

– Нет, я не хочу, чтобы ты пробовал. – Она снова взмахнула кремнем, но у нее опять ничего не получилось.

Мириамель чувствовала, как руки у нее наливаются усталостью.

Саймон посмотрел на деревянную стружку, перевел взгляд на лицо Мириамель и быстро опустил глаза.

– Помнишь желтый порошок Бинабика? С его помощью он мог разжечь огонь даже во время ливня. Я однажды видел, как он это сделал в Сиккихоке, а тогда шел снег и дул сильный ветер…

– Ладно. – Мириамель встала, позволив кремню и стальному бруску упасть на землю. – Давай ты. – Она подошла к своей лошади и стала рыться в седельной сумке.

Саймон собрался ей ответить, но промолчал и принялся разжигать костер. Довольно долго у него также ничего не получалось. Наконец, когда Мириамель вернулась с платком, в котором лежали вещи, найденные ею в сумке, ему удалось высечь искру – и огонь загорелся. Когда она стояла над ним, Саймон заметил, что ее волосы успели отрасти, и золотые локоны окутывали плечи.

Он смущенно на нее посмотрел, и его глаза были полны тревоги.

– Что-то не так? – спросил Саймон.

Она не ответила на его вопрос.

– Тебе нужно подстричь волосы, – сказала она. – Я этим займусь после того, как мы поедим. – Она развязала платок. – Тут два последних яблока. Они в любом случае уже начинают портиться – я даже не знаю, где Фенгболд их нашел. – Ей рассказали об источниках запасов Джошуа, которые удалось конфисковать у врага. Они получали удовольствие, поедая запасы напыщенного хвастуна. – У нас осталось еще немного вяленой баранины, и очень скоро нам придется попытать счастья с луком.

Саймон открыл рот, но тут же его закрыл.

– Мы завернем яблоки в листья и спрячем под горячие угли. Конюх Шем всегда так делал. Тогда уже не будет иметь значения, что они немного вялые.

– Как скажешь, – ответила Мириамель.

Мириамель откинулась назад и облизала пальцы. Они все еще слегка болели от горячей яблочной кожуры, но оно того стоило.

– Конюх Шем наделен поразительной мудростью, – сказала она.

Саймон улыбнулся. Его борода слиплась от яблочного сока.

– Это было вкусно. Но больше у нас нет яблок.

– В любом случае я наелась. А завтра мы выйдем на дорогу в Стэншир. Я уверена, там мы сможем найти что-нибудь такое же хорошее.

Саймон пожал плечами.

– Интересно, где сейчас старина Шем? – проговорил он после небольшой паузы. Огонь зашумел, поглощая почерневшие листья, в которых они готовили яблоки. – И Рубен. И Рейчел. Как ты думаешь, они все еще живут в Хейхолте?

– Почему нет? Король, как и прежде, нуждается в конюхах и кузнецах. Кроме того, без Госпожи горничных обойтись никак нельзя. – По губам Мириамель пробежала слабая улыбка.

Саймон сдавленно фыркнул:

– Это правда. Я даже представить не могу, чтобы кто-то мог вынудить Рейчел уйти – если только она сама не захотела бы. С тем же успехом можно пытаться согнать дикобраза с голого пня. Даже король – твой отец – не сумеет заставить ее против воли покинуть Хейхолт.

– Сядь. – Неожиданно у Мириамель возникло желание что-то сделать. – Я собираюсь тебя подстричь.

Саймон пощупал свой затылок.

– Ты думаешь, уже пора?

Мириамель бросила на него суровый взгляд:

– Даже овец нужно стричь один раз в сезон.

Она достала точильный камень и принялась править свой нож. Звук получился очень резким, перекрыв стрекотание сверчков, прятавшихся в темноте.

Саймон оглянулся через плечо:

– Я чувствую себя так, словно меня сейчас будут разделывать для пира на Эйдонмансу.

– Никто не знает, что произойдет, когда закончится вяленое мясо, – заявила Мириамель. – А теперь смотри вперед и помалкивай. – Она встала у него за спиной, но света костра не хватало. Когда Мириамель села, его голова оказалась слишком высоко. – Сиди на месте.

Она притащила большой камень, оставляя колею на влажной земле, а когда на него уселась, оказалась на правильной высоте. Мириамель приподняла волосы Саймона и внимательно на них посмотрела.

– Немного снизу. Нет, нужно срезать побольше.

Его волосы оказались более тонкими, чем она думала. Густые, но довольно мягкие. И грязные после многих дней путешествия. Она подумала о том, как выглядят ее собственные волосы, и нахмурилась.

– Когда ты в последний раз мылся? – спросила она.

– Что? – Саймон заметно удивился. – Что ты имеешь в виду?

– А ты сам как думаешь? В твоих волосах полно веточек и грязи.

Саймон фыркнул:

– А на что ты рассчитывала, если я столько дней болтался в дурацком лесу?

– Ну, я не могу их стричь в таком виде. – Мириамель немного подумала. – Я собираюсь их вымыть.

– Ты сошла с ума? Зачем их мыть? – Саймон приподнял плечи, словно защищаясь от удара ножом.

– Я же сказала. Чтобы тебя постричь.

Мириамель встала и направилась к меху с водой.

– Это наша питьевая вода, – запротестовал Саймон.

– Я наполню мех снова перед тем, как мы двинемся дальше, – спокойно ответила она. – А теперь закинь голову назад.

Она подумала, не нагреть ли воду, но ее рассердили жалобы Саймона, и она получила удовольствие, слушая, как он возмущается, когда она вылила холодную воду ему на голову. Затем она взяла прочный костяной гребень, который ей подарила Воршева в Наглимунде, и постаралась расчесать волосы, игнорируя протесты Саймона. Часть веточек так сильно запутались, что ей пришлось распутывать узлы ногтями – и подойти к нему вплотную. Запах мокрых волос смешался с сильным запахом Саймона, показавшимся ей приятным, и Мириамель начала тихонько напевать.

Закончив с узлами, Мириамель взяла нож и принялась подравнивать волосы. Как она и подозревала, просто подрезать кончики оказалось недостаточно. Двигаясь быстро, чтобы Саймон не успел начать протестовать, Мириамель взялась за дело и вскоре увидела бледную часть его шеи – волосы скрывали ее от солнца.

Когда она посмотрела на шею Саймона, расширявшуюся у основания, где рыже-золотые пряди становились более густыми, Мириамель неожиданно почувствовала волнение.

В каждом человеке есть что-то волшебное, – мечтательно подумала она. – В каждом.

Она провела пальцами по щеке Саймона, и он подпрыгнул от неожиданности.

– Эй! Что ты делаешь? Щекотно!

– Закрой рот. – Она улыбнулась за его спиной, но он этого не увидел.

Мириамель подровняла волосы над ушами, оставив столько, чтобы они скрывали начало бороды. Затем подрезала волосы спереди, чтобы они не попадали ему в глаза. Снежная прядь выделялась, как молния.

– Здесь на тебя попала кровь дракона. – Белая прядь на ощупь ничем не отличалась от остальных волос. – Расскажи еще раз, как все произошло.