– Чтоб твоё заведение рухнуло тебе же на голову, – пробормотала, поднимая шкуру, какой-то мешок, я ничего в итоге под ними не нашла, задумчиво протянула, – неужели и правда ничего нет?

Мне не хотелось вести ребёнка через этот кошмар. Поэтому я ещё раз внимательно осмотрела ящик, заглянула в ведро, за мётлы, проверила углы чулана. И только под самим ящиком у стены обнаружила маленький свёрток, плотно перевязанный верёвкой. Распутывать и смотреть, что там, я не стала. Доверие нужно заслужить…

– Привет, просыпайся, – слегка затронула плечико ребёнка. Час назад вернувшись в свою комнату, мне удалось даже немного подремать. А теперь пока в трактире всё ещё спали и до рассвета оставалось два часа, и я хотела успеть привести себя и кроху в порядок.

– Нам нужно помыться, набрать с собой немного еды и утром мы уйдём отсюда, – тихонько делилась планами, ведя за ручку настороженного ребёнка, – я найду другую работу. Мы вместе с тобой справимся, у нас будет свой домик. У тебя обязательно будут игрушки и своя отдельная комната.

На кухне, привычно подперев обе двери тяжёлыми бочками. Я поставила на пол большой чан, набрала в него тёплой воды и обернувшись к замершему у очага ребёнку, спросила:

– Ты же пойдёшь со мной? Я понимаю, что для тебя я чужой человек и ты меня совсем не знаешь. Но обещаю, что никогда тебя не обижу, не ударю и постараюсь сделать тебя счастливым.

Кроха молчала… казалось, время остановилось. Даже пламя в очаге, будто бы перестало плясать, застыв в ожидании ответа. Я тоже молчала и не сводила взгляд от поникших плечиков и стиснутых в замок ручек. Но вдруг ребёнок впервые за день поднял головку, распахнув свои глаза, сверкнув яркой синевой, пытливо всмотрелся в меня. Я ждала… чувствуя, что так надо и так будет правильно. Он должен сам принять решение, сделать выбор, только тогда между нами создастся тоненькая ниточка доверия.

– Софи, – тихий мелодичный голос, прозвучал очень неожиданно и странно в этом месте, – меня зовут Софи.

– Привет Софи, а меня зовут Айрис, – прошептала, счастливо улыбнувшись, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Я пойду с тобой.

– Я очень рада, а теперь давай смоем с тебя эту грязь, – с улыбкой проговорила, помогая снять пыльную курточку, – к сожалению, у меня пока нет для тебя чистой одежды, но утром мы с тобой обязательно купим обновки.

Рассказывая о будущих планах девочке, я помогла ей промыть коротко остриженные белокурые волосы. Полила чистой водой из ковша, чтобы смыть с худенького тела серую от грязи пену. Ногти на руках и ногах тоже Софи не мешало бы отстричь, но сделаем это чуть позже, когда будем подальше от этого места.

– Ну всё, посиди так, – прошептала, кутая девчушку в полотенце, – держи отвар и пирог, а я пока тоже быстро умоюсь и будем собираться.

– А куда мы пойдём? – заговорила девочка, порадовав меня безмерно.

– Не знаю ещё, – извиняюще улыбнулась, решила быть честной. Пусть на вид этой крохе было всего лет пять – шесть, взгляд у Софи был взрослый, – я… не помню, несколько дней назад очнулась в подворотне трактира и ничего, совсем ничего не знаю об этом мире.

– Я помогу, – пробормотал ребёнок, как только дожевал кусочек пирога, – с Горин мы много где были.

– Горин?

– Она ушла, сказала, что не может за мной больше присматривать, – тихо ответил ребёнок, – оставила здесь.

– Это твоя мама, – с трудом проговорила, закусив изнутри губу.

– Нет, Горин нашла меня, – покачала головой кроха, – а мама меня бросила.

– Нет, нет! Это не так, – яростно возразила, кинув мокрую тряпку в таз, метнулась к ребёнку, – она не могла тебя бросить. Просто случилось что-то, наверное, она потеряла тебя или…

– Умерла, как дядька Мик?

– Да, малышка, – погладила девочку по голове, – ещё пирог? С вишней? Он сладкий и очень вкусный

– Угу, – кивнула Софи, беззаботно болтая ногами, – и с яблоком и вишней.

– Хорошо.

Пока Софи завтракала, я быстро намылась, переоделась в чистое. Скидала в мешок несколько кусков мясного пирога, туда же закинула чай, кружку, котелок, найденный в дальнем углу шкафа, небольшой нож, ложку, кулёк гречневой крупы, соль и сахар. Много брать с собой не стала, это надо ещё унести.

Поставив на место чан, вытерла пол, который мы немного замочили, вынесла грязную воду в подворотню. Ещё раз оглядела кухню, чтобы ничего не забыть, произнесла:

– Давай оденем тебя и пошли в комнату, скоро Луис придёт, и тётушка Берта спустится, я скажу им, что мы уходим.

– Мне надо в чулан, там…, – замялся ребёнок.

– Держи, ты это хотела, – продолжила за Софи, подав маленький свёрток, – я не смотрела, что там, у тебя больше нет ничего? Или сходим вместе в чулан?

– Нет, это всё, – тихо ответила девочка, быстро спрятав в карман своё сокровище.

– Хорошо, – улыбнулась, помогая застегнуть курточку, – кепку оденешь?

– Да.

– Готова? Пошли, подождёшь меня в комнате.

– Ладно.

Заперев девочку в своей каморке, я почти бегом отправилась к комнате тётушки Берте. Мне не хотелось устраивать сцену при всех, лучше уж попрощаться там, где она спокойно себя чувствует.

– Тётушка! – постучала в запертую дверь, – тётушка Берта.

– Ты чего! – прорычал хриплый недовольный голос и через секунду дверь распахнулась, являя моему взору заспанную ведьму, – что в такую рань припёрлась.

– Ухожу я! За расчётом пришла!

– Расчётом? Каким таким расчётом? – притворно воскликнула хозяйка трактира, закрывая дверь, – уходит она, кому ты нужна там.

– Расчёт за три месяца, что ты задолжала, – произнесла, чеканя каждое слово, просунув ногу в дверь, не дав тётке снова запереться, – отдашь или самой забрать?

– Ты! Да я сейчас Луиса позову, он из тебя мигом дурь вышибет! – процедила сквозь зубы тётка, попыталась вытолкнуть мою ногу за дверь. Ей это не удалось. На удивлении, я была довольно сильной девушкой, несмотря на тоненькую фигурку.

– Тогда я ему поведаю, как ты часть мяса продала Тирсу, а Луису сказала, что оно испортилось и его выбросили, – проговорила, криво усмехнувшись, чуть громче добавила, – и высчитала с Луиса треть его жалования за испорченные продукты.

– Не докажешь, – хмыкнула тётка, сложив руки на груди.

– И не собиралась, все давно знают, какая ты, – ответила, растягивая слова, – а за обман Луис думается…

– Ты не посмеешь, – прошипела женщина, – забыла, кто тебя приютил, дал крышу над головой, кормил, одевал.

– И всё это я отработала с лихвой, а теперь отдай, что задолжала, иначе ещё проценты стребую.

– Никому ты не нужна и приблуда твоя тоже, – злобно бросила тётушка Берта, рванув к буфету, – прибежишь, поджав хвост, да места тебе здесь не будет.

– Недосчиталась, – произнесла, едва взглянув на взбешённую, брызжущую слюной бабу, – пять талов не хватает.

– На! – рыкнула та, сунув мне в руки, припрятанные в кармане бесформенного халата монеты, – и чтоб тебя со зверёнышем через минуту в трактире не было.

– С радостью, – с усмешкой бросила, нарочительно медленно прошла по коридору и только когда скрылась за углом, припустила бегом. Я не знала, получится у меня или нет, не была уверена, что и мне Берта задолжала. Слушая недовольных Розу и Мальву, я надеялась, что тётка и со мной не рассчиталась. Луис как-то обмолвился, что последние месяцы в трактире совсем плохо стало с выручкой. А мне очень нужны были эти монеты, тех припрятанных в тайнике, нам с Софи не хватит и на день.

– Айрис, а где…, – осёкся Луис, удивлённо наблюдая, как я маленьким смерчем пронеслась по кухне, скидала в ещё один мешок, печёное мясо, пару лепёшек и бутылку молока.

– Ухожу я, хватит! Тётке сообщила, жалование, что она задолжала, забрала, – сказала, подлетев к мужчине, чуть приобняла, всё же неплохим человеком он оказался, прошептала, – помнишь, Берта с тебя вычла за мясо тухлое?

– Угу, – кивнул Луис, подозрительно сощурив глаза.