– Ложки! – закричал он. – На это мы не купимся! Ты заодно с Дабберталем! Так я и знал! Как только увидел осла, всё сразу понял! Сказать тебе, что мы делаем с такими людьми, как вы? Выпроваживаем их на все четыре стороны. И собаку на них спускаем!

Черная собачка завиляла хвостом.

– Он же не такой, как господин Дабберталь? – осторожно предположила госпожа Требс.

– Сомневаюсь! – отрезал господин Требс.

– А кто он, этот господин Дабберталь? – спросил Янис.

– Будто ты сам не знаешь! – крикнул господин Требс. Он схватил Яниса за руку. – А ну-ка отвечай! Эти ложки – это ваш с ним промысел?

– Но кто это? – спросил Янис. – Как он выглядит?

– Он такого же роста, как и господин Требс, – начала рассказывать госпожа Требс. – Только тощий. Темноволосый, курчавый, носит шапку, такую коричневую. И очень странно улыбается, я каждый раз вздрагиваю.

Господин Требс скривил рот.

– Да! – воскликнула госпожа Требс. – Именно так!

– Схенкельман! – выпалил Янис.

– Ага, значит, ты его знаешь. – Пальцы господина Требса впились в руку Яниса.

– Нет! – сказал Янис. – То есть да! Я видел его один раз.

– А осел? – спросил господин Требс. – Откуда у тебя осел господина Дабберталя?

– Успокойся, – сказала госпожа Требс. – Дорогой, да отпусти же мальчика наконец.

Господин Требс убрал руку.

– К постояльцам мы относимся доброжелательно, – сказала госпожа Требс. – Мы ведем себя вежливо и не задаем лишних вопросов. Но в данном случае… Сначала эти выдумки про какую-то хворь и про Фрида с мешком, полным всякой всячины, а теперь выясняется, что ты знаком с господином Дабберталем. Мне кажется, пора бы тебе кое-что рассказать. Кто ты…

– Пройдоха он, – вставил господин Требс.

– Помолчи, – сказала госпожа Требс. – Пусть сначала сам расскажет. Давай, Янис. Объясни нам, кто ты и откуда.

Янис очень старался не терять спокойствия. Давно ли здесь был Схенкельман? Ему хотелось знать, но он не осмеливался задавать вопросы. Господин Требс и так уже вон как разозлился.

– Я спустился со скалы, – сказал он. – С той стороны ущелья.

– Неужто ты перешел по чертову мосту? – удивилась госпожа Требс.

– Не так уж это и страшно, – сказал Янис. Ему было не до каменного моста. Надо начать с самого начала, это важнее. Янис рассказал, что родители его умерли и что живет он с Фридом, вдали от Великой хвори. Рассказал и о мене.

– Ложки! – воскликнул господин Требс.

– Иногда, – поспешил ответить Янис. На кроликах он решил не останавливаться и перешел к Схенкельману. Рассказал, что был один дома, когда тот поднялся на гору.

– Совсем один? – спросила госпожа Требс. – Правда?

– Не один, а с Локой, – ответил Янис. – И только пока не вернется Фрид.

Он рассказал, какие гадости Схенкельман говорил про Фрида. Всё это, конечно, ложь. А еще Схенкельман вел себя как дома. До чего же наглый, уму непостижимо! Лока цапнула его за штаны. Нет, за ногу! А Схенкельман как побежит! Только одного ослика взял с собой. Так испугался, что второго просто оставил. Янис рассказал, что он должен был, как и обычно, дожидаться Фрида, но в этот раз Фрид слишком уж долго не возвращался. Так и не вернулся. Вот Янис и ушел. Вот и забрался так далеко от дома. Чтобы найти Фрида.

– Но мне до сих пор так ничего и не удалось разузнать, – сказал он дрожащим голосом.

– Господи боже мой, – произнесла госпожа Требс.

– Этот Дабберталь, или Схенкельман, или как его там, оказался еще хуже, чем мы думали, – сказал господин Требс.

– Он часто остается у нас на ночлег, – сказала госпожа Требс. – Приходит где-то раз в две недели.

– Приходил, – поправил ее господин Требс.

– У нас последнее время не так много постояльцев, – пояснила госпожа Требс. – Так что мы принимали его с распростертыми объятьями. Но потом он больше не смог платить.

– И заявил, что, мол, будет платить ложками. По одной ложке за ночь. Ничего другого он нам предложить не мог.

– Ложки были с цветами? – спросил Янис. – С птицами?

– Я их так и не увидел, – ответил господин Требс.

– Одна была с оленем, – призналась госпожа Требс. – Такая красивая! – Она робко взглянула на господина Требса. – Я посмотрела у него в корзинах. Что в этом такого, подумала я, он и не узнает.

– С оленем! – воскликнул Янис. – Значит, это мои ложки.

– Дабберталь, – сказал господин Требс, – обманщик, это ясно. И наглец к тому же!

Госпожа Требс задумчиво глядела к себе в тарелку.

– Мы должны поверить мальчику, – сказала она господину Требсу.

– Посмотрим, – сказал господин Требс. – Но тебе незачем было залезать в корзины к господину Дабберталю. Негоже нам опускаться до такого поведения!

– Я только одного не понимаю, – сказала госпожа Требс. – Великая хворь, что это вообще такое?

– Она ползет ползком, – сказал Янис. – И скачет скоком. Стелется по земле…

– Да, – перебила его госпожа Требс, – это ты уже сообщил, когда мы тебя нашли. Но тут никому ничего ни о какой великой хвори не известно.

– Не слыхали ничего подобного, – подтвердил господин Требс.

– Так что непонятно: зачем вы поселились так далеко, на скале? – спросила госпожа Требс.

Янис не ответил.

– Может, Фрид что-то напутал, – продолжала госпожа Требс. Она провела рукой по столу и смела крошки в кучку. – Или он плохой человек. Я не говорю, что это так, но такая вероятность есть. Очень странная история, как ни крути.

– Подозрительная, – согласился господин Требс.

– Да уж, – сказала госпожа Требс. – Потому что никакой такой хвори великой у нас нет, да и не было никогда. Я думаю, ее и не существует.

– Конечно не существует, – подтвердил господин Требс.

Янис встал. Ему хотелось сказать, что Великая хворь существует. Ведь не зря же они жили в хижине на скале, да и Фрид знает про Великую хворь больше, чем господин и госпожа Требс вместе взятые. Но у него сжалось горло, а в голове зазвучал какой-то свист, высокий и пронзительный. Он отодвинул в сторону стул и заковылял на двор. Великая хворь существует, говорил он самому себе. Существует! Она ползет ползком и скачет скоком, стелется по земле и плывет по воде. Она оттяпает тебе нос, и пальцы, и всё остальное. Он еще раз повторил про себя всё от начала и до конца, но слова звучали глухо и безжизненно. И тут он понял. Никакой Великой хвори нет. Об этом даже страшно думать, но это так. Еще никогда он не видел человека, у которого была бы Великая хворь. И Схенкельман тоже никогда не видел такого человека. И господин и госпожа Требс точно знают, что Великой хвори не существует. Схенкельману верить нельзя, но господин и госпожа Требс говорят правду. Госпожа Требс просто не может врать. И еще кое-что. Янис спустился с горы, долго шел по лесу, и ничего не случилось. Если уж Великая хворь так хитра и опасна, она бы давно расквиталась с Янисом. Янис пощупал нос. В глубине души он даже надеялся, что кончика носа нет, – но всё было на месте.

И тут он страшно рассердился. На Фрида, который врал, а потом взял и пропал, и на Схенкельмана, который всё испортил. И на себя, потому что теперь непонятно, кому и чему верить. Янис сел на скамейку и стал бить себя руками по голове и выть. За дверью конюшни залаяла Лока. Камешек закричал, а черная собачка затявкала. Янис выл громче всех и не перестал, пока не выбился из сил.

Потом он вернулся в дом. Господин Требс стоял посреди комнаты. Побледневшая госпожа Требс прислонилась к стене.

– Я не знаю, – сказал Янис. Его голос звучал хрипло.

– Чего не знаешь? – спросила госпожа Требс.

– Ничего не знаю, – ответил Янис. И начал рыдать, так, что слезы ручьем полились по щекам.

Госпожа Требс подошла к нему. И обняла – и оттого, что она была такая теплая и мягкая, Янис разрыдался еще сильнее. Это было какое-то странно знакомое ощущение – что его обнимают, – из какого-то давно забытого прошлого.

Господин Требс прочистил горло.

– Отнесу собаке объедки, – сказал он. И добавил, помолчав: – За это можешь не платить. Объедки они и есть объедки, в счет их включать не буду.