Например, старший брат Элайн (тот самый огненный феникс) рассказывал, как во время рейда глубоко в лес они с напарником наткнулись на кладку русалинов.

– Русалины и русаланы – создания с телом человека и хвостом рыбы. Могут дышать и под водой, и на суше за счет жабр и недоразвитых легких. Острые зубы, чешуя и рыбьи глаза навыкат. Волос нет. Русалин и русалан можно различают по груди. У особей женского пола она более выпуклая. Любят человечину. Обычно русалины спариваются с русаланами весной. На одну самку приходится примерно пять-шесть самцов. Чем больше, тем лучше. Самка откладывает икру, примерно пять или шесть сотен. К счастью, выживает и достигает зрелости лишь сотая часть. Икринки очень любит местная нечисть.

– Откуда такие познания, Торбург?

– Брат рассказывал, – призналась я. – Он встречался с этими тварями. И однажды даже обнаружил скрытую кладку.

– Отлично. Не думал, что ваши познания настолько глубоки.

– Вы не один такой, профессор, – присаживаясь на лавку, отозвалась я.

Иргар на меня так и не смотрел. Он вообще никуда не смотрел. И непонятно было, доволен ли летун моей активностью, или нет. Ну и ладно. Я это затеяла в первую очередь не для него, а для себя.

– Следующий вопрос. – Я тут же вскинула голову, готовясь поднять руку. – Торбург, – усмехнулся Эленхайм, заметив мой порыв, – я хочу послушать остальных. Не одной же вам сегодня отвечать.

– Просто знайте, профессор, что я всегда готова.

– Учту.

За время занятия, а длилось оно полтора часа, Эленхайм обращался ко мне еще пару-тройку раз. Я понятия не имела, что им двигало: желание проверить меня, застать врасплох или позлить кого-нибудь. В любом случае, я была готова ко всему.

Сколько запалов у змееголова? Девять.

Чем убить карангуйского бородавочника? Заклинание выброса или специальное зелье под названием «Чарингай».

Знаю ли я характеристики двухголового пса? Конечно же. Первая голова – звуковое оглушение, а вторая вырабатывает смертельный яд. Так что если не разорвет на части, то отравит точно.

Сегодня у Эленхайма я была звездой. И мне на удивление понравилось это ощущение.

– Ну как? – с торжествующим видом поинтересовалась я, покидая аудиторию Эленхайма одной из самых первых.

Давно я не была так довольна собой. Улыбка растянулась до ушей, глаза сияли, а душу переполняло невероятное желание сделать что-нибудь этакое. Но непременно хорошее. Меня буквально распирало от энергии, которую не терпелось куда-нибудь срочно применить.

И я еще считала себя равнодушной к чужому признанию? Как много, оказывается, я о себе не знала.

– Знаешь, Торбург, мое мнение о тебе ничуть не изменилось, – отозвался шагающий рядом летун.

Остальные студенты двигались чуть позади, непривычно тихие и удивленные. Еще бы, не каждый день обычно отстающий студент становится звездой строгого профессора. Тут кто угодно задумается.

Впрочем, слова Иргара мою радость немного поубавили.

– Не поняла? – оборачиваясь, произнесла я растерянно. Ожидала-то ведь совсем другого.

– Ты чокнутая, – совершенно спокойно заявил блондин.

– Это еще почему?

– Ну ты же не могла выучить полный курс по магическим тварям Черного леса за ночь, не так ли?

– Конечно, нет.

– Значит, ты все это знала и раньше. Знала и могла рассказать, – продолжил летун в своей обычной раздражающей манере, когда от него веяло собственным превосходством.

– И что?

– Тогда почему ты все время строила из себя неудачницу, балласт, который всех раздражал?

Нет, как ни прискорбно это признавать, но в чем-то Иргар оказался прав. Хотя мне все равно стало обидно. Мог бы и помягче сказать.

– А в твою блондинистую голову не приходило, что не все мечтают быть первыми и самыми лучшими? Что некоторым важны вовсе не оценки?

– И что же тогда им интересно? Титул главной неудачницы?

«То есть я тут распинаюсь! Стараюсь, выставляю себя в лучшем свете, а этот крылатый меня еще и обвиняет в этом?!»

И пусть все эти усилия предпринимала преимущественно для себя, я все равно обиделась. Даже на миг застыла от возмущения. И тут же получила тычок в спину.

– Чего встала?

Зейн Гарроу. Ну конечно, кто еще мог быть таким милашкой.

– Глаза разуй и смотри по сторонам, – огрызнулась я.

– Слушай, Торбург, то, что ты теперь выглядишь, как распутная девка и стала лучше учиться, не дает тебе права открывать рот на высших азгаров, – ухмыльнулся он и внезапно схватил меня за талию, привлекая к себе. – Но я готов тебя простить.

– Ты что творишь?

– Еще скажи, что тебе неприятно, – прошептал он, продолжая лапать меня не только за талию, но и за попу. В коридоре. На глазах у всех.

– Руки убери! – прошипела я, с трудом сдерживаясь.

– А ты стала симпатичной. Может, встретимся вечером, я тебе о цветочках расскажу. Прокачу… на себе, – жарко задышал он мне на ухо, в то время как его пальцы больно ущипнули меня за ягодицу.

– Да пошел ты…

И я бы точно что-нибудь сотворила. Что-нибудь очень нехорошее и крайне болезненное, но не успела.

– Отойди от нее, – раздалось вдруг тихое, но весьма отчетливое требование Иргара.

Не знаю, кто из нас больше удивился. Лично я считала, летун уже ушел, оставив меня один на один со своим дружком. Но нет, он стоял рядом. Сверкал глазами, скрестив руки на груди.

– Айран, дорогой, пошли, нам пора, – проворковала Юджиния, возникая, словно из ниоткуда и обвиваясь вокруг своего парня будто змея. – Не стоит им мешать. Видишь, это недоразумение наконец хоть кого-то заинтересовало. Пусть развлекаются.

«Вот тварь!»

– Не трогай меня! – вспыхнула я и больно шлепнула Гарроу по наглой лапе, которая так и не прекратила истязать мою филейную часть, оставляя на ней синяки.

– Зейн, я велел отойти от нее, – повторил летун таким тоном, что вокруг моментально стало очень тихо и холодно.

– Брось, Айран, это же Торбург, – хохотнул Зейн.

– Я знаю, кто это.

– Тогда в чем проблема? Тебе что, жалко? Мы просто развлечемся. Да, малышка? Я многое умею, тебе понравится.

– Отвали от меня.

«Ну все, можно больше не сдерживаться», – мелькнуло в голове.

Сила, которая все эти месяцы выглядела лишь бледным пятном на фоне, внезапно разрослась, расправилась, готовая слушаться… мстить. И я ее отпустила. Слегка, но этого оказалось достаточно для того, чтобы на одежде Гарроу выросли кактусы с очень большими и болезненными колючками.

– Что? Что это? – завопил он, когда они, эти самые колючки, стали впиваться в его тело.

Особенно большой кактус вырос на его штанах, аккурат на причинном месте, заставив парня заверещать от боли.

– Развлекайся сам, – заявила я, глядя на Зейна.

– Ты опять за свое? Айран, она снова! – взвизгнула Юджиния. – Я немедленно доложу обо всем ректору! Тебя надо выслать из академии.

– Ничего ты никому не доложишь, – неожиданно припечатал Иргар, твердо посмотрев на невесту. – И вообще будешь обо всем молчать.

– Но, милый… – выпучив глаза, прошептала она.

– Торбург, – летун перевел взгляд холодных глаз на меня, – так и будешь стоять? Нам пора на следующее занятие.

– Уже иду, – пробормотала я, в последний раз покосившись на Зейна, который все никак не мог сорвать с себя кактусы. Кстати, тот самый, на паху, еще и расцвел крохотными розовыми цветочками.

К сожалению, мне пришлось ускориться, потому что на горизонте появился профессор Эленхайм.

– Что здесь происходит? – грозно вопросил он.

Оставалось надеяться, что Зейн меня не выдаст. Хотя бы из-за нежелания позориться перед всеми.

– Спасибо, – тихо произнесла я, поравнявшись с Иргаром.

Юджиния осталась с Гарроу, не забыв наградить жениха недовольным взглядом и пообещав, что они поговорят обо всем позже. Девушке явно не понравилась реакция летуна на произошедшее. Но это меня не касалось. Как поругались, так и помирятся.