— Леди Агата, стекла действительно ушло много. — покачал он головой. — Наше владение успешно торгует с гномами и лэры даже создали совместный банк и совместный торговый дом. Вот в Руденбурге, я и покупал такое стекло, а доставлял все плотами по Руду. Я видел у вас много книг, любите читать? — спросил Макаров, чтобы сменить тему.

Ему не хотелось врать про купленное у гномов стекло, но и правду молодой девушке он рассказать не имел права.

— Люблю, — улыбнулась девушка, — но это лишь небольшая часть книг, что были в библиотеке нашего родового замка. И отец, поручил мне вывезти вовсе не рыцарские романы или баллады, все больше труды по устройству нашего мира, движение небесных тел и комет, лекарские трактаты и пару книг с записями о дворянах нашего княжества и родословной нашего рода.

Они проболтали больше часа и в этот раз хозяин замка и всего Ригена, не показался ей напыщенным индюком, а вовсе даже дружелюбным и обаятельным собеседником. Правда в одном вопросе она начала спорить с маркграфом, которого после получаса разговора, уже не смущаясь, звала просто Александром. Несогласие вызвало у нее предложение, что всех прибывших с ней солдат, Александр возьмет к себе на службу и сам будет платить им жалование.

— Но как же так? — мотала головой Агата. — Ну ладно солдаты и стражники, но двадцать пять гвардейцев лейтенанта Радека, прибыли чтобы защищать меня. Поэтому я сама должна платить им положенные деньги.

— Защищать, от кого? Вы, Агата, оскорбляете меня самим предположением, что я не смогу гарантировать вам безопасность на своих землях. Поэтому, настаиваю, что и гвардейцам, и их лейтенанту я сам буду выплачивать положенное жалование. Я просто настаиваю на этом! И прошу вас, пойти мне на уступки.

— Но вы и так, Александр, дали мне беспроцентный заем, который я вряд ли смогу отдать в ближайшее время. Да и вообще, получится ли у меня вернуть наши земли?

— Вот это вы зря, всегда нужно верить в добрый исход и не предаваться унынию. И простите мою откровенность, Агата, но для вас лишние траты сейчас не желательны, а для меня дюжина крон вообще не играет никакой роли. Поверьте мне и пойдите же на уступки. — не сдавался Макаров.

— Ну, хорошо, — вздохнув согласилась девушка, — раз вы так настойчиво меня об этом просите… но, пообещайте мне, Александр, что все мои гвардейцы будут освобождены от службы, когда мне представится возможность вернуться на родину.

— Даю вам свое слово, Агата! — приложил он руку к груди. — И лейтенант Воджетич и все гвардейцы смогут получить отставку в любой момент, как только попросят об этом. Да и не только они, разве я буду удерживать Лерника с его людьми или сержанта Кобыляку, или любого из ваших подданных, если они решат последовать за вами? О, нам пора приводить себя в надлежащий вид, перед церемонией жалования дворянства лейтенанту Лернику.

Саша раньше носил на руке Омегу, которую приходилось подводить каждый день на час назад, ведь тут сутки длились дольше. Но после экспедиции в Селинор, подарил свои часы Большому, с анализатором древних, он мог с точностью до секунды узнать время в любой момент.

Лерник с этого дня считал себя уже на службе у владетеля острова и не удивился когда его нашел посыльный гвардеец. Подумал, что господин Александр хочет выслушать его предложения по организации службы стражниками в порту и на рынке. С утра он надел, почти отстиранное от пятен крови, свое бело-голубое, в цвет гербу Валашии, сюрко. Погода стояла, не по-весеннему теплая и Квинт не стал надевать под сюрко толстую кожаную куртку, лишь надел почти новую котту темно серого цвета, поверх камизы — нательной рубахи. На всякий случай прихватил свой кожаный шлем, но надевать его не стал, а привязал к перевязи с коротким мечом и кинжалом и отправился в замок маркграфа.

У ворот замка его встретил крайне возбужденный господин Воджетич — молодой дворянин, что служил вторым лейтенантом в отряде дворцовой гвардии.

— Это, бес знает, что такое! Что происходит, Лерник? — немного фамильярно и на повышенных тонах задал вопрос молодой лейтенант. — Меня не пускают в замок! Говорят — вам не назначено! — на последней фразе у парня вырвался нервный смешок.

Квинт лишь пожал плечами и беспрепятственно прошел во двор замка, миновав новые массивные ворота, пристроенные к большому барбакану. Там его уже поджидал командир местной гвардии сэр Герхард. Он оглядел Квинта с ног до головы и удовлетворенно кивнул:

— Хорошо, что кольчугу не стали надевать, внутри тепло, спарились бы. И шлем вам там будет не нужен, можете отдать мне, я вам после верну.

Квинт не стал спорить, отвязал шлем, лишь удивившись, что рыцарь обращается к нему на вы. И не стал говорить своему нынешнему начальнику, что кольчуги у него вовсе нет, не положены были городской страже кольчуги, лишь короткие куртки из дубленной кожи и такие же шлемы. Да и бело-голубое, цветов валашского герба, сюрко, из всей городской стражи было только у него одного.

Вместе с господином рыцарем они поднялись, по широкой каменной лестнице, в большой зал, где сейчас не горели магические светильники, но все равно было светло от проникающего в широкие окна солнечного света. У стен выстроилось десятка четыре гвардейцев, все были как и их командир в синих сюрко Вэллора.

Сам маркграф Александр сидел на деревянном троне в своем парадном рыцарском плаще и золотом венце владетеля Ригена. Рядом, справа от него сидела княжна Агата и господин Рувво, а слева мощный, широкоплечий великан, которого Квинт ранее не видел и молодой парень одетый как с северянин и с толстой золотой гривной на шее. Все молчали и смотрели на Квинта, отчего он почувствовал себя не в своей тарелке.

— Преклоните колено, лейтенант Квинт Лерник! — громко сказал ему маркграф.

«Потребует присягнуть ему на верность! — догадался Квинт. — А как же присяга роду Бакория? Хотя княжна вот она, тут же присутствует, значит в курсе и не против.»

Квинт опустился перед сидящим сеньором на колени, но сэр Герхард тут же тронул его за плечо и прошептал:

— Одно колено преклони, одно!

Квинт не успел удивиться такому обороту, встал на одно колена и тут же к нему подошел вставший с трона владетель и объявил, коснувшись рукой его плеча.

— За свою преданную службу княжескому роду Бакория, за храбрость и оказанные услуги Валашии и леди Агате, я владетель Ригена, маркграф Александр МакАрофф, возвожу вас Квинт Лерник в дворянское достоинство. Будьте и впредь храбрым и верным солдатом. Встаньте, господин Лерник!

Ошеломленный Квинт поднялся и маркграф сунул ему в руки лист плотной бумаги с оттиском печати.

— Вы будете записаны в государственные книги и Вэллора и княжества Валашии, как получивший право потомственного дворянства. — Маркграф обернулся и посмотрел на господина Рувво и тот кивнул подтверждая слова владетеля острова.

Следующий жест маркграфа удивил не только лейтенанта, но и княжну с распорядителем двора. По крайней мере, удивление явно читалось на их лицах, когда Александр принял из рук одного из своих слуг бархатный кошель и объявил:

— Единовременная премиальная выплата, вам лейтенант Лерник, как новоиспеченному дворянину — двенадцать полновесных крон серебром!

«Дюжина полновесных крон? Это, целых двадцать четыре, серебряных валашских дуката! — чуть не присвистнул Квинт. — Мое прежнее жалование, почти за полтора года службы! Хе, а жизнь-то налаживается! А ведь тогда, на пристани Будлавы, когда на наш жиденький заслон выехал десяток конных хусариев великого князя, думал, что пришел мой конец, а вон как все повернулось.»

Дальше он не совсем хорошо запомнил этот вечер. Только, как гвардейцы покинули тронный зал, и потом он сидел за одним столом с леди Агатой, Маркграфом и другими дворянами, сэр Герхард подливал в его кубок вина и все они, по очереди произносили тосты, поздравляя его с обретенным дворянством, а он словно мальчишка краснел, порывался вскочить и раскланяться, чем вызывал не злобливые улыбки на лицах титулованных особ.