— Спасибо вам, Павел Анатольевич!

— Не стоит, Евгений. Когда я увидел вашу супругу, бежавшую ко мне чуть ли не со слезами на глазах, то понял, что случилось что-то нехорошее. Причём именно с вами. Как оказалось, я был прав, но к счастью, дело оказалось не столь серьёзным, хватило одного звонка моему старому знакомому, а дальше меня уже просто держали в курсе дела. Хотел сам вас навестить сегодня, но вы меня нашли раньше. А теперь расскажите, что с вами происходило за эти сутки.

Мы сели на скамейку, и на рассказ у меня ушло не более десяти минут, так как я старался обходиться без лишних, ничего не дающих подробностей.

— Вы правильно себя вели, молодцом, — подытожил Судоплатов. — И из-за вас теперь у некоторых местных начальников головы послетают с плеч. Туда им и дорога, а то возомнили себя царьками… Кстати, может, вам охрану выделить?

— Не стоит, Павел Анатольевич. Не думаю, что в ближайшее время ситуация может повториться, а так вроде бы на меня киллеров нанимать не за что, врагов у меня нет.

— Ну, это вам так просто кажется, — усмехнулся он. — Даже у Христа были враги, правда. он им прощал. И напрасно, их нужно нейтрализовать при первой же возможности.

Глаза его, включая слепой, сузились, и он посмотрел куда-то вдаль, и не просто вдаль, как мне показалось, а вообще сквозь время и пространство. Может, перед его мысленным взором стоял Коновалец[2], которому он вручил коробку с бомбой вместо конфет, или Лев Троцкий, операцию по уничтожению которого он разрабатывал лично. Кто знает…

Из этого состояния Судоплатов вышел неожиданно, лицо его разгладилось, словно бы и не было этой паузы, и он повернулся ко мне:

— Полина наверняка будет интересоваться подробностями этой истории. Скажите то, что я вам сказал. Мол, Павел Анатольевич позвонил старому другу, имеющему отношение к силовым структурам, тот и распутал этот клубок. Моя же роль во всём этом чисто формальная, в виде передаточного звена, если можно так выразиться.

— Скажете тоже, формальная… Побольше бы таких звеньев — и жизнь в стране стала бы на порядок лучше.

— А жизнь будет лучше, поверьте, Женя. Уж мы с вами постараемся.

[1]13 октября у Нерского озера в Подмосковье потерпел катастрофу самолёт Ил-62, погибли 174 человека. На тот момент это была крупнейшая авиакатастрофа в мире.

[2] Коновалец Евгений Михайлович — деятель украинского националистического движения 1920–1938 годов, соучредитель и руководитель Организации украинских националистов.

Прежде чем распрощаться с Пятигорском, пришлось писать заявление на неправомерные действия в отношении моей персоны. Изложил всё, как было, не прибавив, не убавив.

По возвращении в Свердловск от Хомякова, который предложил встретиться на явочной квартире, узнал, что на Ставрополье всерьёз взялись за коррупционеров, а прокурору края светит серьёзный срок. История с моим арестом всколыхнула всю страну. Пусть она и не освещалась в прессе, но волны пошли, и понятно, что местные чекисты были, как говорится, в теме. Хомякову было интересно, как оно там происходило в подробностях, пришлось под чаёк с печеньками рассказывать.

21 октября обнаружил в почтовом ящике извещение. Оказалось, на почте меня дожидается бандероль с материалами по боям Мохаммеда Али, которая пришла ещё до нашего отъезда в Пятигорск. Вернувшись с бандеролью домой, принялся изучать содержимое. Вырезки из газет и журнала «Ring» с обзорами поединков и комментариями специалистов, естественно, на английском, плюс бобина с киноплёнкой последнего боя Али против Паттерсона за звание чемпиона по версии NABF. Мне удалось договориться с киномехаником ДК «Урал», устроившим для нас с Казаковым ночной кинопоказ. Как без Лукича? Я бы и сам справился, но обиделся бы тренер, так что пришлось и его тащить в ночь. Плёнка была хоть и цветная, но не самого лучшего качества, впрочем, понять, что к чему, было вполне реально. В 6-м раунде у Паттерсона открылось рассечение в районе глаза, к концу 7-го раунда глаз полностью закрыла гематома, после чего поединок остановили. Бой мы пересмотрели трижды, ещё при этом попросив киномеханика несколько раз прокрутить самые показательные моменты встречи двух темнокожих боксёров. Надеюсь, заработанная четвертная компенсировала мастеру киноустановки бессонную ночь. Тем более мы засиделись только до половины второго ночи, думаю, немного вздремнуть ему всё же удалось после того, как я подбросил сначала его до дома, а потом и Казакова.

Тем временем я развил бурную деятельность по записи альбома для пластинки, которая должна была покорить американского слушателя. Почему бы и нет, если в моей прошлой жизни эти песни собрали кучу всяких платиновых и прочих статусов⁈ Конечно, свои исполнители из США и Британии им ближе, чем какой-то русский… Но этот русский будет биться с их кумиром, что уже само по себе должно подогреть интерес к диску. А диск — интерес к бою, такая вот у меня вырисовывалась многоходовочка.

Группа будет называться «Альфа». Была такая в мое время, запомнилась песней на стихи Есенина про московского озорного гуляку, но в целом стиль коллектива так и остался не до конца разгаданным. «Радиотехник» решил не трогать, у них свой репертуар, да и рано пацанам на такие высоты. Нужны люди постарше.

Так-то, конечно, рокеры в СССР уже имелись. В 1966-м, кстати, в нашем Каменск-Уральском был проведён первый в стране рок-фестиваль, правда, участие в нём принимали местные группы, а три года спустя в Ростове-на-Дону также прошёл местечковый рок-фестиваль. Уже на слуху были такие коллективы, как «Машина времени», «Сокол». «Скоморохи» Градского, «Аргонавты», «Рубиновая атака»… Можно было бы попробовать с ними договориться, но время поджимало. Если бы не поездка в Пятигорск, возможно, что-то и успел бы сделать, но теперь что уж вспоминать… Так что в данный момент предстояло рассчитывать только на местных музыкантов.

В поисках музыкантов направил свои стопы в Свердловский институт народного хозяйства, где базировалась группа «Вита» — бывшая «Биос», основанная когда-то на биофаке УрГУ имени Горького. В той жизни бывал на выступлениях коллектива, и оказался приятно удивлён уровнем ребят.

Лидером «Виты» был бас-гитарист Саша Горелый, он теперь работал в СИНХ, потому и группу сюда перетащил. Найти его не составило труда на кафедре биологии.

— Привет!

— Привет!

— Я Евгений Покровский.

— Да узнал, как же, в газетах и по телевидению показывают тебя. А к нам какими судьбами?

— Да вот хочу из вас звёзд мирового уровня сделать.

— Это как? — насторожился Горелый.

— Мне предстоит важный бой в США…

— Да, я слышал по радио про бой с Мухаммедом Али…

Он запнулся и слегка побледнел. Понятно, на одном из «вражьих голосов». Я же продолжил как ни в чём ни бывало:

— Ну так вот, я получил от советских властей добро на небольшую рекламную кампанию перед этим боем в виду выпуска пластинки на английском языке. Таким образом планируется не только привлечь внимание американской публики к этому бою, хотя там американские организаторы и так стараются, но и заработать для СССР валюту. 10% от дохода идут на моё имя, но я планирую потратить эти деньги на благотворительность. То есть помочь школам, детсадам, спортивным секциям… А тебе и твоим ребятам оплачу затраченное время на запись пластинки. Но это только начало. Со мной или без меня, группу ждёт большое будущее. Возможно, гастроли по всему миру. Опять же, скажу по секрету, на самом верху принято решение продвигать советскую идеологию на Запад, и современная музыка — один из инструментов этой идеологии.

— Ничего себе, перспективы, — запустил Горелов пятерню в свою шевелюру. — Да кто же откажется от такого предложения⁈

— Тогда может с ребятами твоими и обговорим? Когда у вас репетиция?

— Так сегодня, через два с половиной часа.

— Отлично, я подойду и решим окончательно вопрос.