— Не удивлюсь, если ты хотел вызвать их на дуэль. Ведь они могли навсегда подорвать доверие к тебе короля. Но разве дуэль не предала бы гласности то, о чем его величество велел промолчать?
— Именно так и сказала Мари, когда я встретился с ней. Она не шутила — она была вне себя от гнева, когда я ей все рассказал. Остальные сбежали: мы преследовали их на экипаже, но в конце концов Мари убедила меня поехать с ней. С тех пор мы почти все время проводим вместе; кроме тех случаев, когда меня тайно приглашают в Версаль и отдают распоряжения. — Шевалье посмотрел на гостиную, находившуюся позади них, и на вход. — Я жду ее в любой момент. Она приведет свою новую знакомую, очаровательную итальянскую даму, Шарлотту де Нови.
— Не отвлекайся от темы. Лучше расскажи мне все. Бог знает, какие истории начнут сочинять после твоего отъезда. Зная правду, я смогу лучше служить тебе, пока ты будешь в отъезде.
Шевалье коснулся плеча Ги:
— Ты прекрасный друг, Ришмон, самый верный из всех моих друзей.
— Скажи мне, куда ты едешь.
— В страну, с которой у Франции вот уже тридцать лет нет дипломатических отношений. Эта страна дружит с Англией и не пропустит француза через свои границы, если тот шпион.
— Неужели ты имеешь в виду Россию?
— Царица Елизавета дала знать, что желает возобновить переписку с нашим монархом. Я стану курьером.
— Любой русский министр благоволит к Англии. Ты ведь знаешь, где находится наш последний эмиссар, шевалье де Валькруассан? Он все еще томится в Шлиссельбургской крепости. Тебя точно арестуют.
— Французского аристократа остановят на границе, в этом нет сомнений. Но не… — голос чуть не изменил шевалье, но он смущенно продолжил: — аристократку, которая едет в Москву и Петербург, попутно навещая дворы Северной Европы. — Ги посмотрел на него с ужасом и удивлением, но тот торопливо добавил: — Меня будут сопровождать, предоставят деньги на расходы и все прочее. Вернувшись, я получу щедрый подарок. Но я думаю лишь об одном, Ришмон: я повезу императрице России письмо, сочиненное, подписанное и запечатанное рукой моего короля. Ради такой чести я храбро встречу любую опасность.
— Боже мой, д’Эон, как они могут посылать тебя в наряде женщины? Ради бога, о чем думает совет?
— Не совет так решил, — тут же ответил д’Эон. — Это секретная миссия. Лишь несколько человек знают о ней.
— О чем идет речь, о внешней политике заговорщиков?
Ги отпустил еще несколько едких замечаний. Но он уже ничего не мог поделать. Его друг подчинился тому, что считал своим долгом, хотя необычный приказ был чреват смертельной опасностью. Ришмона ужаснула театральность этой затеи, но он понимал, что именно это и пришлось по душе д’Эону. То, чего он больше всего опасался, вот-вот произойдет: этот одаренный и бесстрашный человек отправится с поручением, имеющим весьма малые шансы на успех. Если что-то пойдет не так, Франция будет ни при чем: д’Эон отдаст свою жизнь за письмо и секрет короля. Горстка придворных, дилетантов в шпионаже, просто больше не услышит о д’Эоне. Он исчезнет так, будто и не жил на свете.
— Ты никому не сказал о цели своей миссии? Даже мадам де Рошфор?
Шевалье кивнул, испытав облегчение от серьезного тона Ги.
— Ришмон, я признался тебе во всем. Мне нужен человек, который скажет моим родителям правду, если… я не вернусь. Но не говори им о том, что я переоделся в женщину.
Ги кивнул, не зная смеяться ему или плакать. Стало очевидно, что король готов обновить систему альянсов в Европе. А это означало, что его величество в первую очередь занимает война с Англией. И если страна таким образом готовится к ней — путем непродуманных тайных интриг…
— Ты должен убедиться, что ни одна душа не знает о том, куда ты направляешься. Сейчас Париж кишит заговорщиками. Если об этом станет известно в России, ты погиб.
— Мы какое-то время проведем в немецких землях. Нас интересует минералогия. Затем я незаметно переберусь в Пруссию и Курляндию… — Глаза шевалье заблестели. — Не беспокойся, осенью ты увидишь меня. Я давно ждал такого шанса.
В прихожей появились новые гости. Шевалье широко улыбнулся и ушел — наверное, услышав голос графини. Ги остался в нише, предаваясь безрадостным мыслям.
Айша вошла в дом герцогини де Брюссак в возбужденном состоянии. Именно этого она и добивалась: чтобы ее приняли в доме высшей аристократии, где за ломберными столиками каждый вечер выигрывали целые состояния, но ей стало страшно. Все вокруг казалось таким просторным: прекрасно расписанные стены ярко освещались десятками изящных канделябров. Стены украшали золотые фигурки и венки. Глаза гостей вперились в Айшу, едва она переступила через порог.
Айша пыталась найти успокоение в доброте мадам де Рошфор и шевалье д’Эона, но чувствовала себя еще более подавленной и одинокой. Образ Жервеза де Моргона и ночной кошмар преследовали ее.
Герцогиня, величественная дама с высоким голосом, держалась отчужденно и говорила бесстрастно. Она не задала Айше ни единого вопроса. Графиня де Рошфор поспешила увести Айшу. Вместе с шевалье они стояли, ожидая, когда их позовут к столу. Собравшиеся живо разговаривали.
Айша, сравнивая свой наряд с платьями других дам, одобрительно улыбалась себе. Ее платье удостоилось похвалы мадам де Рошфор.
Казалось, шевалье очень хотелось поговорить с графиней наедине. Он вполголоса сказал ей что-то, но графиня прерывала его и попросила вести себя более общительно. Их отрывочная беседа закончилась, когда кто-то подошел и поздоровался с мадам де Рошфор.
Айша мгновенно узнала этот голос и увидела, как у маркиза де Ришмона расширились глаза от удивления. Отступив на шаг, он разразился хохотом. Окружающие с недоумением взглянули на него. Маркиз де Ришмон, с трудом подавив эмоции, взял холодную руку Айши.
— Простите меня, мадемуазель. — Поцеловав ей пальчики, он отпустил ее руку. — Как и прежде, остаюсь вашим покорным слугой.
— Вы знакомы! — воскликнула графиня.
Айша умоляюще смотрела на маркиза, не в силах вымолвить ни слова. Теперь все зависело от него.
— Ну конечно же, — тут же откликнулся Ришмон, не спуская глаз с Айши. — Извините меня: рассмеялся от удивления. Вы превосходно выглядите. Просто восхитительно.
— Откуда ты знаешь синьорину де Нови? — поинтересовался шевалье. — Не в Италии же ты познакомился с ней? Ришмон, ты ведь дальше Генуи не бывал.
— Но она оказала нам честь, приехав в Париж. Надеюсь, мадемуазель, вы застали свою семью в полном здравии?
— Спасибо, — ответила Айша и умолкла. Он все еще смотрел на нее, и его глаза выражали недоверие. И тут Ришмон выручил Айшу.
— Полагаю, вы извините нас, — обратился он к собеседникам. — Нам с мадемуазель о многом нужно поговорить. Мы хотели бы остаться наедине. — Ришмон предложил Айше руку, и оба пошли вглубь комнаты. — Ну, что вы скажете?
— Вы не утаите от них, как впервые встретились со мной?
— Думаете, они поверят этому? Похоже, они больше, чем я, знают о вас. — Айша собралась высвободить свою руку, но он не выпустил ее. — Почему вы не упоминали об этом в своих письмах? Я ничего не слышал о вас, зато вы много писали о странных местах Парижа. Вы могли жить где угодно, быть кем угодно — от пажа до помощника картографа. Судя по почерку, скорее всего, последним. А теперь мне совершенно серьезно говорят, что вы итальянка!
Они дошли до ниши в конце комнаты. Отпустив ее руку, Ришмон предложил Айше сесть на подушки.
— Посмотрите на меня. — Айша подняла голову и с трудом заглянула в его глаза. — Итак. Вы аристократка… откуда?
— Из Равенны.
— Город, где похоронен Данте, но вы ведь знаете это, поскольку питаете страсть к литературе. Пожалуйста, продекламируйте мне что-нибудь из его стихов. Я восхищаюсь ими, но читаю по-итальянски не слишком хорошо.
— Я ничего не могу процитировать из Данте. К тому же я не из Италии.
— Понятное дело. Все итальянцы, с какими я встречался, говорили с ужасным акцентом. Как вы объясните свое отличное знание французского?
