– Дима, к чему ты клонишь?

– Давай применим дедукцию. Монах сказал ему что?

– „Тебя готовили к этому!“ – так вроде, – ответил Владиславович. – Чёртова Корпорация! – скалясь.

– НЕТ! – резко воскликнул учёный. – С этими монахами Корпорация никогда не работала. Они были, есть и остаются загадкой! Кто-то из Корпорации их вообще считал врагами. Кто знает, может быть их методики более лаконичны. И кардинально отличаются от корпоративных. Я читал упоминание о них. За ними идёт охота. Денежные суммы просто неимоверны. За одного живого из них дают баснословную сумму. Но больше я ничего не знаю. Думаю, упоминание о них попало мне случайно в архивном деле. О них что-то знал Бернард, но стоило мне спросить, хотя бы намекнуть о монахе, как он уходил от ответа. Будто ему кто-то запретил о них говорить. Потом и материалы о них, исчезли из архивных дел. Кто-то очень не хотел посвящать нас в эти дела.

– О, как, – вздыхая, Яцек наклонился на стуле вперед.

– Владислав, это объясняет его устойчивость к силе. Эти практики, а я уверен ими подвергли твоего отца, дали ему сил просто не реальной способности противостоять силе сверхразума. Они смогли это сделать за два месяца, а корпоративные методики вообще ничего не могут добиться. Этот старший монах конкретно сказал ему, что его готовили к этому. Кто они вообще такие, пока остается загадкой.

– Орден святого Ментала. Теперь всё становится на свои места.

– Владислав, я думаю, твоего отца превратили в Маньчжурского кандидата6.

– Это кто такой? – сморщил лицо доктор.

– Ты не знаешь кто это? – уточнил старший брат.

– Не особо, – ответил Яцек. – А вообще о чем ты сейчас?

– Ты тоже не в курсе, о чём я вообще? – переводя взгляд на Анну. – А ты? – потом на брата.

– Нет, – ответила женщина.

– Какой ещё кандидат? – растерялся Василий.

– Ну, это когда гипнотическими практиками внушают человеку, что он совершенно другая личность или же дают определенные установки. Таким способом прививаются повадки измененной личности, интересы и предпочтения. Да всё, что угодно. Да он может жить своей обычной личностью много лет, пока в один прекрасный день ему не скажут определенную фразу, несколько слов, кодовых слов. И тогда он переключается на иную личность, измененную. Эти практики дают возможность, как задавить личность под личиной другой, так и на оборот. Кто знает, что сделали с ним эти монахи. А если они не из Корпорации, то тогда какие цели преследовали они? О них вообще мало, что было написано. Но охота за ними шла, ох мама, не горюй. Я это точно знаю.

– Ты хочешь сказать, что его могли подготовить монахи ещё в семилетнем возрасте в течение двух месяцев? И это они сделали для того, чтоб использовать его в 1999 году?

– Я же говорил, дети лучше подвержены психокоррекции. Что до монахов, так они могли владеть практиками одного сеанса. Одного сеанса, который мог полностью сократить десятки лет работы дилетантов из Корпорации. Представляешь, как могут быть ценны эти монахи для Корпорации?

– За двадцать девять лет?

– О чем ты, Владислав.

– Ты говоришь, что монахи его готовили к событиям, которые произошли с ним спустя двадцать девять лет?

– Это лишь предположения, домыслы. Я не знаю, – вздохнул профессор.

– Дима, я тоже вырос сиротском приюте.

– Не важно, смысл один и тот же.

– Но, уже не во Франции, а в Польше. Мой отец вывез меня в спешке из Парижа и оставил там. Больше я его не видел. Это было в 1999 году. И вот уже 2005 год, он на этой записи, это объясняет, почему он оставил меня. Он почему-то скрыл нас от них. Ведь охота была за ним, а не за нами.

– Нас? – растерянно спросил Дмитрий.

– Меня и мать, – продолжал доктор. – Но мы были порознь.

– А судя по последним словам доктора на этой пленке, ему вскрыли череп, – вздохнул учёный.

– Да, ублюдки из Корпорации, – Владислав сжимал кулаки.

– Смеркается, – сказала Николаевна.

– О, мы весь день просидели у тебя Василий.

– Ребята, время пролетело незаметно, – улыбался хозяин.

– Но с пользой провели, – добавил старший брат.

– Я думаю, утро вечера мудренее, – подхватив улыбку Пенкиных, продолжала Черевко. – Всем нужен отдых.

– Да, встал Владислав. Мы пойдем. Давайте завтра ещё всё обсудим.

– Да, улыбался учёный. Может быть, я ещё что-то интересное вспомню за ночь.

Мнение человека базируется исключительно на опыте, исходя из прожитой им жизни. Не нужно сбрасывать со счетов податливый характер, который может давать погрешность. Зависимость от мнения окружающих, убеждённость в том или ином вопросе может варьироваться. Так порождается коллективное бессознательное мнение стороннего лица или целой организации в массах, думающих, что они свободны. Характер массово формируется с рождения через призму восприятия.

научный труд из замка Вевельсбург, Германия

„Податливая призма восприятия“

автор неизвестен,

1942 год н.э.

Владислав, будучи сонным, шёл набрать воду. Очень хотелось пить. Его качала из стороны в сторону. В голове бегали какие-то мысли, вероятней всего после какого-то сна, который он уже не помнил. Было ещё очень рано, сон не давал глазам открыться. А сухость во рту не давала окончательно заснуть.

Боковым зрением доктор заметил, что-то неладное. В дальней части прихожей, почти у входной двери висела его куртка. Из одного кармана, что-то выпирало. Он стал размышлять, проходя мимо на кухню. Потом остановился, ещё раз взглянул и продолжил движение. Сделав глоток прохладной воды, Владиславович немного взбодрился, продолжая мыслительный анализ о своей верхней одежде.

– Деньги от Зигфрида? – подумал он. – Я вроде всё вытащил. Что там? – задумчиво он стал зевать. – Да, какого чёрт, – оставив кружку с водой.

Яцек подошёл к кожаному изделию и стал хаотично хлопать по обоим сторонам. Что-то тяжелое нащупывалось в одном из карманов. Зевая и протирая глаза, он полез во внутренний карман и вытащил устройство для записи. Им был диктофон.

– О! – выдохнул мужчина. – Я совсем забыл про это, – рассматривая кассету внутри устройства. – Она полностью использована. Что же там записано? – перематывая пленку. – Вероятней всего я мог машинально схватить диктофон с собой в карман брюк, а потом переложил в куртку, – размышлял он, пока устройство перематывала пленку. – Да что же я мог на него записывать из последнего?

Устройство щёлкнуло, и перемотка остановилась.

– Интересно, что именно я записал на эту кассету? – ощущая сильное любопытство, Владислав вернулся на кухню.

Усевшись за стол, он ещё раз протер глаза. И, сделав большой глоток прохладной воды, нажал кнопку „Плей“. Из динамика доносились знакомые голоса, это был последний сеанс гипноза, что проводил он в Польше. И слушая запись, Владиславович вспоминал, как это было.

– Ты ещё в лесу? – монотонно звучал голос доктора.

– Да, – вновь спокойным голосом ответил студент. – Я почти на окраине леса. Тут хорошо, тихо, но влажно.

– Что значат твои слова: „Найди меня!“? – спросил Владислав и вспомнил, что слышал эти слова в одном из своих последних снов.

– Это не мои слова, – тем же спокойным голосом.

– А чьи?

– Не знаю.

– Это Руководитель? – пытаясь скрыть тревожность в своем голосе, спросил доктор, но это ему с трудом удавалось.

– Я не знаю. Здесь нет никого. Очень странно, – вздыхая. – В лесу стало тихо. Очень тихо.

– Ты уже видел его. Как он выглядит? Опиши Руководителя?

– Я его сейчас не вижу. И ветра нет. Очень тихо. Папоротники перестали качаться.